Считается, что не в деньгах счастье. Так ли это на самом деле?

Богатейшие бизнесмены России беднеют и стареют: в последние годы их состояния росли примерно в 1,5 раза медленнее российского ВВП. Владельцы этого богатства с 2004 года постарели на 6 лет, до 50 лет. Приток новых людей в список Forbes в последние годы не был быстрым, а у его завсегдатаев нет эликсира молодости.

Старость — странное время для миллиардера: приумножать богатство больше незачем, но что тогда делать? Прямой путь к депрессии. Особенно если печальные мысли усугубляются кризисом, экономическими неурядицами, ссорами с бывшими партнерами. Борис Березовский четыре года назад был на рекордном для себя 29-м месте в списке Forbes. А в нынешнем и предыдущем списке Березовского быть уже не могло: состояние таяло, долги росли.

Депрессия у миллиардеров — случай нечастый. Борются они с этим по-разному. Томас Монаган, основатель Domino’s Pizza и владелец бейсбольного Detroit Tigers, продал компанию за $1 млрд и много лет занимается католической филантропией. Его жизнь изменила знаменитая книга «Просто христианство» Клайва С. Льюиса. А миллиардер Адольф Меркле (5-е место в немецком и 94-е в мировом списке Forbes c состоянием $12,8 млрд в 2008 году) с депрессией не справился, бросившись под поезд зимой 2009 года. Привыкший только побеждать, Меркле не пережил растущего долгового бремени и многомиллиардных потерь по одной сделке. Он ошибся с короткими продажами акций Volkswagen, думая, что его сделка с Porsche не будет завершена.

Трудно быть миллиардером. Постоянные тревоги: богатство может испариться куда быстрее, чем пришло.

Очень неспокойно, даже если все хорошо. Когда у Нельсона Рокфеллера, владевшего примерно $3 млрд, спросили, сколько ему надо заработать, чтобы расслабиться, он ответил: «Четыре миллиарда». Это было лишь ближайшей целью.

У большинства миллиардеров логика такая же, пишет обозреватель WSJ Роберт Франк в книге о мультимиллиардерах Richistan («Деньгистан», 2007). Нами движут жадность и страх, говорил один из его собеседников-богачей, мы всегда взволнованы. Миллиардеры — чужестранцы в своей стране, утверждал Франк, у них своя медицина, свои клубы и рестораны, личные самолеты. Но от этого очень устаешь. Одиннадцатилетняя дочь американского миллиардера попросила подарить ей на день рождения билет на обычный самолет, чтобы посмотреть, как выглядит большой аэропорт, и совершить перелет вместе с другими людьми. Погоня за успехом опустошает и дается дорогой ценой, ведь в конечном счете деньги играют далеко не главную роль в том, счастлив ли их обладатель.

Однако среди инвесторов есть люди, считающие, что счастье можно купить за деньги.

С этим утверждением согласны 16% опрошенных недавно консалтинговой фирмой Spectrem Group инвесторов со свободными $0,5–1 млн. И 20% тех, кто инвестирует больше $5 млн. Не согласны с тезисом около половины инвесторов. Знание приходит с опытом: купить счастье надеются больше трети инвесторов в возрасте до 40 лет и лишь 18% тех, кто старше 60.

В 2010 году известный социолог Даниэль Каннеман и экономист Ангус Дитон выпустили работу, доказывающую, что удовлетворенность жизнью растет вместе с доходами, но только до уровня $75 000 на семью в год. В момент опроса (2008–2009 годы) такие деньги получали больше трети из 450 000 опрошенных. Этот уровень был очень близок к среднеамериканскому ($71 500). Когда денег больше, вы сможете купить дополнительные удовольствия, но ценить их будете ниже, говорил Каннеман.

Не факт, что деньги делают людей счастливее, но их отсутствие точно приносит несчастье.

Возможно, проблема в том, что с доходами часто растут расходы и обязательства. И если первые отстают от вторых и третьих, счастья в этом мало. В момент, когда Каннеман и Дитон проводили опрос, респонденты побогаче явно были в печали: США находились в эпицентре рецессии и людей с доходом выше среднего расстраивала дешевеющая недвижимость и неоплатные долги.

Деньги могут влиять на счастье, только нужно смотреть не на уровень доходов или расходов, а на богатство (свободные средства, которые можно инвестировать). Еще в 2004 году Брюс Хиди из Мельбурнского университета и его коллеги на примере пяти европейских стран показали, что уровень богатства влияет на счастье сильнее, чем доходы. А еще сильнее — объединенные три фактора: доходы, богатство и потребление.

В среднем мультимиллиардеры довольны жизнью больше, чем их преследователи. Еще один опрос Spectrem Group (1200 человек) показывает, что доля инвесторов, удовлетворенных жизнью, монотонно растет с уровнем «чистого богатства» (за вычетом долгов, без учета стоимости основного жилья). Из тех, у кого этот показатель ниже $100 000, довольны жизнью 24%. Но как довольны: оценили свою удовлетворенность жизнью на 9–10 баллов по 10-балльной шкале! Среди располагающих $100 000–500 000 «отличников» 30%, $0,5–1 млн — 34%, $1–5 млн — 37%, а более $5 млн — аж 44%. С ростом богатства увеличивается удовлетворенность респондентов своей семьей, детьми, социальной жизнью, работой и даже активностью за ее пределами.

Если эти данные корректны, удовлетворенность жизнью должна нарастать по мере продвижения к вершине списка Forbes.

Но некоторым миллиардерам массу неприятностей сулит даже не богатство, а само попадание в список богатейших, показали экономисты университета и бизнес-школы Шанхая.

В Китае 2/3 населения считают богатых «плохими» и «очень плохими», и лишь 16% думают, что олигархи обязаны богатством своим заслугам. Конфуцианское и коммунистическое наследие велят «не высовываться» и прятать богатство. Но нельзя остаться незамеченным, попав в число 50 богатейших предпринимателей!

Быть знаменитым некрасиво, поэтому в первые два дня после появления новости о попадании в список Hurun нового миллиардера акции принадлежащих ему китайских компаний показывают результаты на 3% ниже рынка. Если же компании зарегистрированы в Гонконге или США, эта закономерность отсутствует: только для китайских инвесторов известность владельца компании — негативный факт. Особенно для рентных и зависящих от отношения госчиновников отраслей: ТЭК, монополии, банки (на 5,1% ниже рынка). Дальше — не лучше: за следующие три года коэффициент Тобина (отношение капитализации компании к балансовой стоимости ее активов) снижался с 3,2 до 2,3.

К травле китайских богачей присоединяются и чиновники. Сначала отказывая их компаниям в помощи. Сумма субсидий в отношении к годовой выручке компаний до попадания владельца в список составляет 1,1%, после — 0,61%. Более того, регулируют миллиардеров с особым пристрастием. Вероятность подвергнуться расследованию, аресту, обвинению в преступлении у них за 1999–2007 годы достигла 17%, а у остальных бизнесменов — 6,8%.

Единственный способ смягчить «проклятье богатства» — филантропия.

Когда в список Hurun попадают известные благодетели, акции их компаний растут. Так что за 2010–2012 годы доля миллиардеров, занимающихся благотворительностью, выросла в Китае с 19% до 24%. Но это копейки: все благотворительные траты, зарегистрированные Hurun, не превышают размера состояния одного богача, который был бы в списке сотым из тысячи.

Благосостояние китайских миллиардеров создано близким контактом с политическим руководством страны — в этом уверены 91% китайцев. Неприязнь россиян к олигархам имеет схожую природу. Возможно, именно этот фактор определяет, «полезны» ли миллиардеры для экономики. Еще в 2000 году Рэндалл Морк и его коллеги разделили список Forbes на миллиардеров, добившихся успеха своими силами, и тех, кто получил богатство в наследство. Суммировав богатство обеих категорий в 32 странах, Морк подсчитал: там, где отношение богатства миллиардеров-предпринимателей к ВВП выше, экономика растет быстрее. А там, где больше миллиардеров-наследников, — замедляется. Экономистам надо смотреть не на концентрацию богатства, а на то, в чьих руках оно сконцентрировано, писал Морк.

В развивающихся странах почти нет миллиардеров, унаследовавших богатство отцов-аристократов. Зато в Индонезии при Сухарто нельзя было стать миллиардером без связей с руководством страны. Похожей была ситуация в России 15–20 лет назад. Еще в 1991 году в стране не было ни одного миллиардера. Поэтому Сутирта Бахчи из Мичиганского университета разделил богачей из глобального списка Forbes иначе, чем Морк, выделив тех, кто приобрел состояние благодаря близости к политическим элитам (господдержке, фаворитизму и т. д.). В группу «назначенных миллиардеров» попало (в разных странах за разные годы) 4–13% списка.

У рассуждений Бахчи есть один недостаток: его разделение миллиардеров на две группы субъективно. Но выводы кажутся справедливыми. Концентрация в стране миллиардеров, добившихся успеха благодаря связям, заметно замедляет рост экономики. Чем больше у «назначенных» миллиардеров богатства, тем выше в стране коррупция. И тем меньше шансов получить хорошую правовую систему и защиту прав собственности. «Назначенным» олигархам меньше всего нужно, чтобы все играли по одним правилам.

Сколько денег надо для счастья?