"Я уже девять месяцев живу без компьютера, без флешек, без всего"

Фото: Глеб Щелкунов/Коммерсантъ

В пятницу стало известно, что у покинувшего Россию бывшего ректора Российской экономической школы Сергея Гуриева была изъята электронная переписка за несколько лет, а в апреле в РЭШ проводились обыски и выемки. Была названа и причина: по словам адвоката Гуриева, все это делалось в рамках "основного дела ЮКОСа". До этого схожую информацию огласил Следственный комитет — бывший ректор РЭШ проходит по этому делу свидетелем. В ходе допроса экономист заявил, что никогда не получал денег ни от ЮКОСа, ни от "Менатепа".

Гуриев — один из шести российских экспертов, чьи выводы относительно дела Ходорковского и Лебедева были приведены в докладе президентского Совета по правам человека. После публикации доклада, свидетельствующего, по мнению авторов, об ошибочности приговора, многие из экспертов заявили о преследованиях. PublicPost поговорил с одним из авторов доклада, экономистом Михаилом Субботиным.

Михаил Субботин, замдиректора Центра правовых и экономических исследований НИУ ВШЭ:

— Сейчас, когда уже точно известно, что отъезд Гуриева связан с делом ЮКОСа, высказываются мнения о готовящемся третьем деле против Ходорковского. Или это месть тем, чьи выводы были приведены в докладе?

Мне трудно судить о мотивах. Другое дело, что внешне все это выглядит очень странно, потому что фактически эта экспертиза была не более, чем набором личных мнений со стороны экспертов, это не был коллективный труд. Совет по правам человека готовил доклад на основе разрозненных мнений, которые в некоторых вопросах противоречили друг другу, так что это был исключительно выбор Совета. Поэтому искать черную кошку в черной комнате, когда ее там нет, — это довольно странное занятие.

Связано ли это со вторым делом ЮКОСа? Может быть, но я думаю, что задание поискать деньги ЮКОСа — это одно, а копаться в личных вещах экспертов — это другое. Мне кажется, что деятельность соответствующих организаций идет несколько не в том направлении. Это во-первых. А во-вторых, немного странно, что деньги, которые совершенно очевидно ушли за границу, а органы это понимают, ищут не за границей, а в России. И совершенно очевидно, что те организации и те люди, которые находятся внутри страны, никаким образом не обладают теми возможностями, которые есть у спецслужб, для понимания того, что произошло за пределами страны. Поэтому все процедуры выглядят очень странно. Так что, если обыски действительно связаны только с экспертизой, это наносит тяжелейший удар по экспертному сообществу и научному сообществу в целом.

— Но давление на экспертов, участвовавших в докладе, уже было и до этого.

Да. Началось это с меня — 7 сентября были обыски в нашем центре и у меня лично. Потом были вызовы на допросы. Всего, насколько мне известно, из шести российских экспертов, имевших отношение к докладу, у одного были обыски, троих вызывали на допросы и у одного начались проблемы на работе — фактически ему пришлось место работы поменять через какое-то время. Его по административной линии, получается, наказали.

— Вы сейчас говорите об Анатолии Наумове (один из экспертов, принимавших участие в подготовке доклада — прим. ред.)?

Да, о Наумове. Он мужчина крепкий, автор трехтомника по уголовному праву. Когда начались проблемы, он достаточно жесткую позицию занял, насколько мне известно, так что органы все проверили и вынуждены были извиниться.

— А история с обыском у вас чем закончилась?

Она продолжается. Я уже девять месяцев живу без компьютера, без флешек, без всего — у меня все архивы и разработки были изъяты. Знаете, был старый анекдот про молодого человека, который жил в квартире над стариком и каждый вечер, приходя за полночь, швырял на пол тяжелые башмаки. И однажды он пришел домой, сбросил один башмак, а потом ему стало стыдно, и второй он аккуратно поставил на пол. А старик стал нервничать — ждать второго удара. Вот так и мы сейчас живем между двумя башмаками — сброшенным и тем, который подвешен.

В докладе президентского Совета по правам человека о результатах общественного научного анализа судебных материалов уголовного дела Ходорковского и Лебедева, который был опубликован 21 декабря 2011 года, приводились выводы шести российских экспертов. Помимо Гуриева и Субботина свое мнение высказали заведующая кафедрой предпринимательского права факультета права НИУ "Высшая школа экономики" Оксана Олейник, замруководителя Научно-методического центра "Кафедра ЮНЕСКО по авторскому праву и иным областям интеллектуальной собственности" при НИУ "Высшая школа экономики" Астемир Тедеев, заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Академии Генеральной прокуратуры Анатолий Наумов и заведующий кафедрой уголовного процесса Уральской государственной юридической академии Алексей Прошляков. Все эксперты так или иначе пришли к выводу, что процесс велся с многочисленными нарушениями, а приговор руководителям ЮКОСа был "ошибочным", поскольку "в действиях осужденных нет признаков ни состава присвоения, ни состава растраты". После публикации участвовавшие в докладе эксперты подверглись преследованиям: у Субботина прошел обыск, Оксану Олейник вызвали на допрос в Следственный комитет (позже следователь допрос отменил), со следователем встречались Наумов и Тедеев. Все это привело к тому, что глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов был вынужден обратиться к президенту. По мнению Федотова, эксперты, в том числе и Гуриев, действовали исключительно в рамках закона и за ними нет никакой вины. "Они делали свою работу честно, профессионально, высказывали свое мнение, и предположить, что это была форма давления правоохранительные органы, на следствие и суд — немыслимо, потому что экспертиза была обнародована после вступления приговора в законную силу", — считает Федотов.