Россия

«Уголовное дело против Аксаны Пановой возбуждено незаконно»

Заключение эксперта Совета по правам человека при президенте РФ

Уголовное дело в отношении Аксаны Пановой было возбуждено незаконно, а значит, все доказательства, собранные по нему в течение четырехмесячного следствия, являются недопустимыми. К такому выводу пришел проанализировавший обвинительное заключение по «делу Пановой» юрист Евгений Мысловский - член президентского Совета по правам человека, профессор кафедры уголовного права и процесса Российской государственной академии интеллектуальной собственности, старший советник юстиции, бывший следователь по особо важным делам. Он опубликовал в своем блоге текст «Размышления над обвинительным заключением по делу А.Пановой», в котором предрекает: казусы этого дела войдут в учебники по уголовному процессу.

Дело Аксаны Пановой взято на контроль СПЧ и включено в план доклада президенту

«Как уже отмечалось СПЧ взял на контроль дело журналистки А.Пановой, и я уже писал свои первые впечатления от этого дела, которые вынес из ознакомления с постановлением о привлечении её в качестве обвиняемой. Теперь я получил итоговый документ следствия – обвинительное заключение. Его объём составил более ста пятидесяти страниц, и на его изучение потребовалось время, чем и объясняется довольно длительный перерыв в очередной записи в блоге.

Сначала я хочу напомнить всем читателям моего блога о том, какие задачи поставил президент Российской Федерации в целом перед Советом по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) и, соответственно перед каждым его членом: Совет должен быть консультационным органом при президенте и готовить информацию по наиболее острым проблемам общества, в том числе и по реформе правоохранительной и судебной системы. Каждый член Совета является высококвалифицированным специалистом и утверждён указом президента.

Работа следственных и судебных органов сегодня вызывает шквал критики, и именно поэтому некоторые, так называемые особо резонансные дела, берутся на контроль СПЧ и включаются в план доклада президенту.

К сожалению, в юридических вузах последние двадцать лет прекратили изучать правовое творчество В.И.Ленина и, в частности, его статью «О двойном подчинении и законности». Вот и получается, что сегодня в России мы часто сталкиваемся с некоей региональной уголовной законностью, будь то законность Тюменская, Свердловская или Краснодарская… Отсюда и происходят жалобы, поступающие в СПЧ.

Изучая конкретное дело, мы не ставим задачу оказать какое-либо давление на следствие и суд, тем более что по большинству рассмотренных нами жалоб судебные решения уже состоялись. Наша задача – в ходе общественного контроля выявить наиболее типичные ошибки и, по возможности, способствовать их устранению и недопущению впредь.

Если же нам приходится сталкиваться с делом, которое находится в производстве у следователя или назначено к слушанию, то мы стараемся в весьма дипломатичной форме обратить внимание должностных лиц на выявленные ошибки или нарушения, с тем чтобы эти огрехи были устранены непосредственно исполнителями. В ряде случаев этого бывает вполне достаточно. Но иногда наши советы игнорируются. Виноваты в этом, как правило, резонансный и психологический информационные барьеры, которые в следственной практике встречаются довольно часто, хотя сами следователи очень не любят их признавать. Они характерны тем, что следователь (или любой другой сотрудник правоохранительной системы), помимо простого бездействия по получению информации, может сам создавать отрицательный потенциал, т.е. активно сопротивляться направленному на него потоку информации. В этом случае он просто морально не готов воспринимать информацию, считая её бесполезной или даже вредной. Помимо дезинформации, которую следователю «подбрасывают» заинтересованные лица, он иногда дезинформирует сам себя путём пристрастного отношения к одной из предложенных версий, когда собирают все данные в пользу одной версии, а другие данные игнорируются. Как показывает практика, мы, люди, полны предубеждений. В этой связи вполне справедливо высказывание немецкого учёного Х. Леммермана: «Как бы ни сформировалась предпосылка о всеобщей предубеждённости, предвзятости, часто предубеждение настолько сильно, что мы стремимся обосновать именно его. К тому же предубеждения покоятся на комфортности мышления: никто не согласен без необходимости расстаться с излюбленным мнением, а тем более никто не потерпит вмешательства в систему собственных воззрений».

Особенно опасен этот барьер, если он вызван «заказом» какого-то высокого должностного лица и на выполнение этого «заказа» бросаются все правоохранительные структуры начиная от рядовых оперативников и заканчивая судьями. Не будем лукавить – устоять против такого «заказа» не у всех хватает мужества. Но должно же быть у следователя и судьи хотя бы элементарное чувство самосохранения – за ошибку, допущенную на следствии, самое страшное наказание – тебя могут уволить, а за заведомо незаконное привлечение к уголовной ответственности - могут и самого привлечь к уголовной ответственности. Я бы рекомендовал во всех следственных подразделениях повесить плакат: «Помни о большом терроре!», как напоминание о том, что в период 1936-1937 годов авторами этого самого «большого террора» были сотрудники, которые сами же стали его жертвами – более 25 тысяч работников НКВД, прокуратуры и суда сами стали жертвами именно за то, что бездумно исполняли политические «заказы» своих начальников.

Широта юридического ума следователя определяется его способностью анализировать не только заданный при возбуждении уголовного дела состав преступления, но и возможные последствия своих «стараний». Для такого анализа необходимо очень хорошо знать уголовное право и быстро ориентироваться не только в особенной части УК, но и тщательно соблюдать нормы уголовно-процессуального права, ибо только в нормах УПК и осуществляется уголовный закон. Как показывает практика, к сожалению, многие следователи «зацикливаются» на узком круге обычно встречающихся в их практике преступлений и просто ленятся лишний раз заглянуть в кодекс.

А теперь перейду к заметкам непосредственно по обвинительному заключению, составленному и подписанному следователем по особо важным делам отдела №2 СЧ ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области подполковником юстиции С. А. Кибиревым и утверждённому заместителем прокурора Свердловской области В А. Чукреевым.

К сожалению, не внял заместитель прокурора области моему совету быть не просто внимательней, а проявить особую бдительность при ознакомлении с делом, когда получит его для утверждения обвинительного заключения. Не внял. По-видимому, «заказ» на дело исходил от весьма высоких областных инстанций, так что даже инстинкт самосохранения не сработал.

Мне искренне жаль прокурора, которому будет поручено поддерживать обвинение в суде, – ведь ему придётся публично читать всё это 150-страничное произведение. А в ответ получить от адвоката взрыв процессуальной бомбы.

Я не собираюсь анализировать доказательства по каждому из четырёх эпизодов. Я обращаю внимание только на основные процессуальные ляпы, допущенные следствием и пропущенные прокуратурой.

Первое – уголовное дело против Пановой возбуждено 26.09.2012 г. (т.1 л.д. 1-2) вообще незаконно. Она являлась соучредителем интернет-газеты «Ура.ру», и поэтому возбудить против неё уголовное дело по статье 159 УК РФ – завладение чужим имуществом путём мошенничества – нельзя, поскольку нельзя украсть у самого себя. (Кстати сказать, это один из типичных факторов, свидетельствующих о «заказном» характере дела). Впоследствии сами следователи это поняли и прекратили 31.01.2013 г. (т.21 л.д.180-184), как написано в справке к обвинительному заключению, уголовное преследование в этой части. Таким образом, получается, что с 26.09.12 г. по 31.01.13 г. шло следствие по незаконно возбужденному уголовному делу и в соответствии со ст.75 УПК РФ все доказательства, полученные по данному делу, или по крайней мере по данному эпизоду, являются недопустимыми. Специально не для профессионалов напомню текст ст.75 УПК РФ :

«Статья 75. Недопустимые доказательства

1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.

2. К недопустимым доказательствам относятся:

1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде;

2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности;

3) иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса».

В процессе этого незаконного расследования в отношении Пановой были возбуждены ещё три уголовных дела, которые были присоединены к основному, как уже упоминалось, незаконному делу. Оставим на усмотрение процессуалистов-теоретиков давать оценку этому казусу – могут ли быть признаны допустимыми доказательствами доказательства, добытые по другим делам, которые внешне вроде бы возбуждены законно, но в результате оказались в незаконном уголовном деле. В моей личной более чем сорокалетней следственной и научной юридической практике такой коллизии ещё не было, но благодаря следователю С.А.Кибиреву этот случай явно войдёт в будущий учебник уголовного процесса.

Не менее трагичным, с точки зрения уголовного процесса, выглядит и возбуждение уголовного дела против Пановой по ч.1 ст. 201 УК РФ, которое было осуществлено 26.12.2012 г. (т.1 л.д.54) В соответствии с примечанием к ст.201 УК РФ возбуждение уголовного дела по этой статье возможно только по заявлению собственника предприятия. К сожалению прокурора, в весьма тщательном перечне доказательств по этому эпизоду отсутствует явно выраженное, предусмотренное уголовно-процессуальным законом, заявление другого собственника - компании «BF TEN Holding GmbH» – о привлечении Пановой к уголовной ответственности. Так что и это дело оказывается незаконно возбужденным.

Можно ещё много обсуждать недостатки как следствия, так и обвинительного заключения, но после вышеприведённой «процессуальной бомбы» говорить о чисто правовой неграмотности следователя по ряду вопросов просто не хочется.

Для осуществления уголовного преследования необходимо не только правильно квалифицировать обнаруженное преступное деяние, но и грамотно собрать информацию, превратив её в судебные доказательства. Нормы уголовно-процессуального закона, к сожалению, не содержат чётких критериев относительно таких весьма важных элементов деятельности следователя, прокурора, суда, как формирование доказательственной базы, определение степени достаточности доказательств и методов оценки доказательств на их относимость и допустимость. Фактически самая важная часть работы - собственно процесс доказывания, выражающийся в оперировании доказательствами - остаётся без надлежащего правового регулирования и базируется исключительно на интеллектуальных способностях субъектов доказывания. Именно поэтому от специалиста требуется также умение мыслить, искать и находить нетривиальные решения насущных проблем.

Остаётся посмотреть на то, какая законность восторжествует в данном процессе – общероссийский Уголовно-процессуальный кодекс, требующий обязательного исключения всех недопустимых доказательств из уголовного дела, или некий «Свердловский областной», требующий обязательного приговора во исполнения «заказа».

И последнее замечание. На поверку дело оказалось не по обвинению Пановой, а по факту массового подкупа журналистов за счёт областного бюджета, в целях повышения рейтинга или приукрашивания имиджа властей предержащих. Вот вам и свобода и независимость средств массовой информации. Об этом побочном эффекте ни следователь, ни прокурор как-то не подумали».

АвторЕвгений Мысловскийпрофессорчлен президентского совета по правам человека