"Меня могли подстрелить с любой вышки"

Фото: Коллаж PublicPost

По данным ФСИН на 1 марта 2013 года в России почти 698 тысяч осужденных. В российских колониях не только сидят, разводятся и умирают, но еще рождаются и женятся: в 2011 году в местах лишения свободы зарегистрировали 299 свадеб, в 2012-м — 438. В марте этого года в московском СИЗО женился фигурант "Болотного дела" Леонид Ковязин, в июне — Алексей Полихович. Женятся на зоне не только по любви, но и ради удобства: без штампа в паспорте свиданий не дают. Жена бывшего заключенного из Омска Елена Логинова рассказала, как выходила замуж в тюрьме и как вернула мужа домой.

Знакомство

Мы познакомились за год до того, как Слава попал в колонию, по радио: он дал объявление и свой номер, а я услышала и отправила ему короткую смску. И он решил ответить именно мне. Мы переписывались, созванивались — я поразилась его мироощущению. Я думала, что таких людей, как я и он, уже нет, что они вымерли, как динозавры. Поэтому решила, что если у нас семейных отношений не возникнет, мы будем просто дружить. Но когда мы увиделись, то понравились друг другу и начали встречаться. Вскоре я попала на сложную операцию и поняла, как близка и дорога этому человеку: он посещал и поддерживал меня больше всех, даже близких. Я поняла, что он в трудную минуту не бросит, не предаст. Мы сблизились еще больше. Именно тогда я поняла, что Слава — тот, с кем я хочу провести остаток жизни.

Мне было почти 34, ему — почти 36. На день рождения он сделал мне предложение и подарил кольцо. Я подумала и поняла, что мне хочется увидеть его в старости с его достоинствами и недостатками. Первый раз в жизни такое почувствовала. А потом было сфабриковано его дело.

Подставили в особо крупном размере

Слава со своей знакомой шел по Омску, внезапно сзади к ним подбежали пять человек в штатском, сбили с ног, стали избивать. Муж даже не сразу понял, что это милиция — думал, грабят. На 18-градусном морозе продержали на снегу 2,5 часа — искали понятых. Когда понятых нашли, один из них отказался подписывать протокол, потому что увидел, что задержанные избиты: у Славы был сломан нос, у девушки — выбиты зубы. В итоге сотрудники милиции им подбросили наркотики и сфотографировали на камеру, что изъятие произведено. Мужа пытали в кабинетах 12 часов. При задержании он был трезвый, а через 12 часов после задержания пьяный — они заставили его пить. И все — он подписал, естественно, что им нужно. В итоге дали 6 лет по статье 228 часть 2. Где-то полгода Слава провел в СИЗО.

Мне сначала самой нужно было решение принять, ждать его или нет: нам почти по 40 лет, ждать так долго уже нет ни сил, ни здоровья, да и вопрос о детях сам собой отпадает. Он мне дал свободу выбора, даже пытался настроить, чтобы я трижды подумала и не портила свою жизнь. Но я решила так: можно за всю жизнь не найти человека, который близок тебе по духу. У меня был первый брак, и после развода за 10 лет я такого человека не встретила. И эти годы пролетели незаметно. А тут ждать не 10 лет, а меньше. И я буду знать, чего жду.

Зачем на зоне жениться

В разных колониях бывают послабления: если приносишь справку о совместном проживании до того, как осудили, то могут пустить на свидание. А у нас в колонии к этому вопросу подошли строго: только регистрация и никак иначе. И когда мы решили зарегистрироваться в колонии, то мне захотелось, чтобы это был праздник для нас двоих — с платьем подвенечным, с костюмом.

Я никогда не сталкивалась с этой системой, не была знакома с людьми, которые находятся в местах не столь отдаленных. Поначалу было страшно. Я же девочка из благополучной семьи: окончила школу с золотой медалью, институт с красным дипломом, проработала 6 лет завучем школы. Всегда старалась поступать так, чтобы мне не было стыдно за себя, чтобы не было стыдно за меня моим близким. Постепенно я начала понимать, что это все стереотипы. В ожидании перед свиданиями я общалась с мамами, женами, подругами заключенных и поняла, что не все подлецы находятся по ту сторону. Здесь, в мирной жизни, их значительно больше, а там нередко оказываются люди бескомпромиссные, которые не идут на сделку с совестью. Они социально не приспособлены, не умеют изворачиваться, приспосабливаться, не умеют ловчить, льстить.

Свадьба

Мы поженились через 8 месяцев после того, как Славу посадили. У нас не было свидания, общались только через стекло по телефону. Жениться на зоне очень сложно. Как подобрать размер кольца, если жених его не знает? В итоге были и кольца приобретены, и даже свадебный торт. С собой я провезла плакаты для новобрачных, чтобы комнату оформить, и детское шампанское, на котором были наклеены наши фотографии. По меркам обычной жизни это банально, а по меркам колонии — почти чудо.

В день росписи я проснулась в 5 часов утра: прическа, макияж и так далее. Поскольку после свадьбы дается свидание на трое суток, то нужно взять с собой вещи, чтобы находиться в колонии. И вот с этими баулами подготовленные невесты простояли до полпервого. Ожидать в колонии вообще очень сложно: осмотр, контроль. Другие девочки были просто нарядные, красивые, но не в платьях. Так, как мы отмечали, практически никто не отмечал. Конечно, нам все время завидовали — не без этого. Люди же озлобленные, не верят, что можно ждать и дождаться, что можно устраивать праздник, преодолевая все трудности.

Во время обыска отбирают золото, сотовые телефоны — только потом приводят женихов. Самое грустное, что в тот момент, когда заключается брак, будущий муж стоит в робе, костюм надеть можно только в комнате свиданий. А комната для регистрации похожа на лифт: в ней стоит стол, по ту сторону стола — работник ЗАГСа с книгой. По эту сторону — ты с будущим супругом. И больше в этой комнате никто не поместится. Работник ЗАГСа за минуту регистрирует брак, дает возможность обменяться кольцами, хотя практически никому не разрешают их пронести. И тут же кольца изымают. Потом предоставляют комнату и начинают осматривать все вещи, разрезать все продукты и пересматривать, чтобы ты не пронес ничего неразрешенного. Тому, кто не сталкивался с личным досмотром, тяжело это пережить.

С уфсиновцами было много трудностей. Нам даже плакаты не разрешали в комнате расклеить, предупреждали, что нам придется делать ремонт. Люди, которые работают там, в большей степени обездолены, чем те, кто там сидит. Заключенные рано или поздно выходят на свободу, а работники УФСИНа проводят на зоне жизнь. Они гораздо больше озлоблены, чем те, кто отбывает наказание, — препятствовали нам из зависти и злобы: они вроде бы и не осужденные, а у них в жизни не было такого праздника.

После свадьбы я ездила к мужу на свидание раз в полгода, потому что у него было плохо со здоровьем. За год до того, как мы познакомились, ему делали сложнейшую операцию, предлагали ампутировать ногу, но он отказался. А в колонии здоровье ухудшалось, и то, что его пытали после задержания, тоже повлияло. Мы с его сестрой бегали по всем инстанциям каждый день, пока он сидел, как на работу ходили. Она бегала по судам, по прокуратурам, а я по всем лечебным учреждениям.

Освобождение

В итоге он вышел по УДО. Суд признал неправомерными действия сотрудников милиции — всех, кто участвовал в его задержании. Один был уволен по подозрению в противоправных действиях. А двое получили реальный срок. Один из тех, кто непосредственно Славу задерживал и сфабриковал это дело, был осужден на 6 лет. Еще через год второй сотрудник получил 10 лет — они сами занимались сбытом наркотиков.

Когда мы бегали, обивали пороги, говорили, что человека подставили и посадили ни за что, естественно, никто не верил. Хотя все видели нарушения в документах, подлог и сфабрикованность. Никто в этой системе не хочет связываться. Все-таки, я думаю, то, что мы с сестрой мужа на всех перекрестках кричали, требовали проверки, писали, писали, добивались и до Москвы, и по всем здесь инстанциям, — это сыграло роль.

Салют над колонией

Всего он просидел три года без одного месяца. Мы зарегистрировались 15 июля 2010 года. А в сентябре у него день рождения. Я долго ломала голову, как его поздравить так, чтобы это запомнилось. Что-нибудь подарить, кроме большой передачи. И я решила устроить мужу салют! Поехала в салон, выбрала фейерверк. Было начало сентября — темнеет поздно, а в бараки заводят уже в 10 часов. Я подъехала вечером к забору колонии. Сориентироваться, где барак, было невозможно. Я прочитала инструкцию на фейерверке и ужаснулась: нельзя было запускать его вблизи деревьев, проводов электропередач, вблизи дороги и во время ветра. Там было все: и дорога, и провода, и деревья, и ветер. Наконец мне удалось поджечь фейерверк. Мужу я, конечно, намекнула, чтобы он ждал на улице, что будет сюрприз. В этот день мы еще были на свидании днем. И вот я поджигаю фейерверк — хлопок и тишина. Я так расстроилась. Может быть, он сырой, может быть, что-то неправильно сделала. И тут он начал выстреливать! Длилось это всего 15-20 секунд. Но зрелище потрясающее! Бараки были очень далеко от забора, я ничего не видела, но ветер донес гул радостных криков.

Я боялась только одного: меня элементарно могли с любой вышки подстрелить. С нами потом проводили беседы, говорили, что это мог быть сигнал к побегу, провокация. Но муж, конечно, был счастлив. Ему там приятель сказал: "Я видел в своей жизни много и влюбленных, и женатых, и неженатых, и богатых, и бедных. Но я не видел за всю жизнь, чтобы жена так поздравляла мужа. Она тебя искренне любит, ты это цени".

Через год на годовщину свадьбы я передавала мужу настоящий трехъярусный свадебный торт с лебедями, которого у нас не было на регистрации. Вообще мы отмечали все наши свидания. Я приезжаю в начале декабря — мы с мужем отмечаем Новый год. Привозила с собой искусственную елочку, гирлянды, плакаты. Все это нужно было отстоять у работников УФСИНа, доказать, что нет криминала. Один раз привезла мужу бороду деда Мороза и колпак — у меня их изъяли как средство маскировки. Мы очень долго смеялись.

Жизнь после зоны

Теперь у нас есть дочь, ей скоро будет 8 месяцев. Когда мы планировали ребенка, я предполагала, что еще три года буду растить его одна. Все получилось достаточно легко: я приехала к мужу на свидание на День святого Валентина и сразу забеременела. Родила в 37 с половиной лет. Врачи убеждали меня сделать аборт — была опасность для моего здоровья. Но я сказала: сколько я прохожу, столько и прохожу. Когда меня выписали из роддома, муж позвонил и сказал, что был суд по УДО: "Ждите меня, я буду дома!"

Сейчас мы ждем ответа из Европейского суда в Страсбурге. Наши органы не могут пока признать, что человек 3 года своей жизни ни за что провел в тюрьме. У нас нет своего жилья, и компенсация за эти 3 года могла бы нам помочь. Но вообще-то мы и сейчас счастливы. У нас есть дочка, и мы все преодолели.