Театровед Марина Тимашева – о переменах в Большом

Бывший уже директор Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Владимир Урин назначен директором Большого театра. На этом посту он сменил Анатолия Иксанова, который руководил формально главной театральной сценой России 13 лет.

Это внеплановая замена: контракт Иксанова истекает в 2014 году. Решение, как пояснил министр культуры России Владимир Мединский, принято в том числе и в связи с "серьезными проблемами в Большом театре". Об этих проблемах и перспективах нового руководителя Большого в интервью РС говорит московский театральный критик Марина Тимашева:

– С точки зрения человека, который наблюдает эту ситуацию извне, мне видится только одна причина: бесконечное количество скандалов, ко

торое сопровождает деятельность Большого театра в течение очень и очень многих лет. Если мы говорим об относительно недавних событиях, то, во-первых, это история, связанная с реконструкцией Большого. Трудно судить, в чем был или не был виноват сам Иксанов, но понятно, что там были очень серьезные проблемы: все время переносились сроки сдачи объектов, все время увеличивались сметы. Некоторые люди (особенно отличился на этом поприще Николай Цискаридзе) обвиняли руководство Большого театра в том, что деньги, истраченные на ремонт, истрачены не так, не там и не тем образом, которым это следовало сделать.

Затем – все то, что последовало в связи с самим Николаем Цискаридзе, поведение и высказывания которого вызвали крайнее недовольство руководства Большого театра. В итоге с Цискаридзе не продлили контракт. Замечу, что мы говорим далеко не о всех скандалах – есть еще трагедия с художественным руководителем балета Большого театра Сергеем Филиным, арестом Павла Дмитриченко. Последняя неприятная история связана с балетом "Евгений Онегин", премьера которого обещана в ближайшие дни. Это балет знаменитейшего британского хореографа Джона Крэнко, который должны перенести на сцену Большого. В одном из составов исполнителей занята Светлана Захарова. И вот несколько дней тому назад она, обиженная, отказалась танцевать уже отрепетированный балет. Как говорят, потому что ее не поставили в первый состав. Виноват в этом лично Иксанов или нет – судить невозможно, поскольку формально за постановку отвечает Фонд Крэнко, и те люди, которые репетировали балет, определяют, кто именно из танцоров Большого театра достоин выйти на сцену в вечер первой премьеры. Но Светлана Захарова – прима-балерина, и не только Большого театра, она международная этуаль. Вот балерина и показала характер. Кажется, что основная вина Иксанова состояла в том, что он не слишком гибкий руководитель. Вместо того, чтобы скандалы гасить, он каким-то чудесным образом их провоцировал или, во всяком случае, ничего не делал для того, чтобы их остановить.

– Иксанов так или иначе руководил Большим театром 13 лет. Это довольно большой срок, случайного человека на такое место не поставят…

– Изменилась ситуация в стране, сменилось, между прочим, руководство Министерства культуры. За это время министра культуры Авдеева сменял министр культуры Мединский. Владимир Мединский часто ведет себя самым неприятным для творческой интеллигенции образом – в ситуациях, связанных с идеями слияния якобы неэффективных институтов культурологии или институтов искусствознания. Мне кажется, что если бы министром культуры был кто-то другой, продолжавший прежнюю политику, то, наверное, Иксанов оставался бы на своем посту и дальше.

– Мединский действительно решительным образом меняет руководителей в разных учреждениях культуры. Мне как простому стороннему наблюдателю иногда кажется, что Большой театр неизлечимо болен. Я не могу понять, зачем Владимиру Урину, создавшему в театре Станиславского прекрасный коллектив с хорошим реноме, человеку, все всем доказавшему, потребовалось брать этот переполненный скандалами и проблемами театр?! Неужели магия этой формально первой сцены страны так велика?

– Честно говоря, и я ломаю голову над этим вопросом. Урин действительно потрясающий руководитель: будь то Кировский ТЮЗ, который он возглавлял, будь то Союз театральных деятелей, где он был вторым человеком, будь то Московский музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко – везде успех, ни один человек не бросит в него камень. Он выдающийся директор, руководитель, администратор и все такое прочее. Как можно покинуть дом, выстроенный твоими руками; как можно по доброй воле уйти от людей, которых там сам все эти годы собирал в дивную, драгоценную команду, чтобы перейти в какой-то другой театр, пусть даже более знаменитый? Я не понимаю. Это, видимо, понимают только очень крупные управленцы. Очевидно, нужны особые свойства личности, какой-то специальный характер. Вероятно, человек не может, добившись какой-то цели, остановиться. Мы, впрочем, не знаем, что Урину обещано: какая зарплата, какие возможности, выдан ли ему карт-бланш. Невозможно об этом судить. Конечно же, возможности Большого театра больше. Но, с другой стороны, и возможность быть похороненным в этом самом Большом театре тоже значительна.

– Предположим сейчас, что Владимир Урин услышал наш с вами разговор и назначил вас своим главным советником. С чего начинать реформы в Большом театре – менять репертуарную политику, пытаться примирить между собой группы артистов, актеров?

– Прекратить мести сор из избы. На самом деле в Большом театре прекрасный оркестр, прекрасные концертмейстеры, замечательный руководители хора. В Большом театре огромное количество изумительных, с мировыми именами вокалистов и танцоров. В Большом театре очень много интереснейших событий и спектаклей в репертуаре, отличных, приглашенных со стороны хореографов и приглашенных со стороны режиссеров. Иными словами, в Большом театре все вовсе не так плохо. Ужас вот в чем: немногие люди понимают в оперном, балетном, сценографическом искусстве, но очень многие люди понимают в скандалах. До тех пор, пока все, что происходит в Большом театре, становится достоянием общественности – а в этом, безусловно, каким-то образом виноват Иксанов – ситуация не изменится. Настоящий руководитель должен уметь скандалы гасить, быть дипломатом, гибким человеком. И я очень надеюсь на то, что, по крайней мере, вот это Владимир Урин сделает – прекратит мести сор из избы.

– А нужно возвращать в Большой театр Николая Цискаридзе?

– Деликатный вопрос. Очень многие люди считают, что Цискаридзе вообще не следовало бы танцевать – по свойствам его характера – прекрасных принцев. Надо было ему танцевать только злого гения в "Лебедином озере" и фею Карабос. Серьезно говоря, Цискаридзе был прекрасным танцором, Цискаридзе – знаменитый танцор. Цискаридзе к внешнему миру повернут чрезвычайно улыбчивым, интеллигентным лицом очень образованного и умного человека. Возможно, нужно предложить ему какие-то экстраординарные условия. Допустим, он не входит в штат театра, но танцует определенные партии. Или вернуть ему педагогическую ставку, потому что есть основания полагать, что он хороший педагог. Или сделать его почетным кем-нибудь. Существуют разнообразные формы, для того чтобы удовлетворить оскорбленное самолюбие значительного артиста.

– В Большом, похоже, так много оскорбленных самолюбий, что для всех и не придумаешь почетных должностей. Вы рискнете предположить, насколько удачным окажется поход Владимира Урина в Большой театр?

– Мне кажется, что для Большого театра это прекрасное приобретение. Мне кажется, все, что можно сделать в этом театре благородного, человеческого и нормального, Владимир Георгиевич сделает. Но я не знаю, как это отразится на здоровье, характере, судьбе самого Владимира Урина.

Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"

• 

  Андрей Шарый

  И.О. Регионального директора Радио Свободная Европа/Радио Свобода по русскоязычному контенту

  Андрей Шарый в FaceBook

  sharya@rferl.org