Девятая заповедь

Из трех участников ДТП следствие и прокурор доверяют двоим, которые дали расписку об ответственности за дачу ложных показаний, и не доверяют третьему, который такую расписку не давал

Из трех участников ДТП следствие и прокурор доверяют двоим, которые дали расписку об ответственности за дачу ложных показаний, и не доверяют третьему, который такую расписку не давал и не мог дать при всем желании, поскольку оказался в положении обвиняемого

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

(Исход. 20: 2-17; Второзаконие. 5: 6-21)

"Заведомо ложные показание свидетеля, потерпевшего либо заключение эксперта, а равно заведомо неправильный перевод в суде либо при производстве предварительного расследования - наказываются штрафом в размере от ста до двухсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев..."

(Уголовный кодекс РФ, Статья 307)

В Красногорском городском суде заканчивается слушание дела по обвинению Петра Дмитриева в совершении преступления, предусмотренного частью 3 ст. 264 УК РФ - нарушение Правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть человека. Дмитриев обвиняется в том, что в условиях дождя, скользкой дороги и плохой видимости неправильно выбрал скорость движения, его автомобиль попал в занос, в результате чего по его вине произошло ДТП с участием 3 автомобилей; три человека, включая самого Петра, получили травмы. Впоследствии пассажирка одного из автомобилей скончалась в больнице.

20 сентября 2013 г. судья заслушает последнее слово обвиняемого и удалится в совещательную комнату для вынесения приговора. До настоящего момента прошли несколько десятков судебных заседаний. Заслушивались показания свидетелей - водителей и пассажиров автомобилей, сотрудников ДПС, экспертов и специалистов.

Что же произошло?

В ночь со 2 на 3 мая 2010 года Петр Дмитриев на своем автомобиле Мицубиши Мираж ехал с дачи домой в Москву по пустынному в то время Новорижскому шоссе. В этом месте шоссе имеет статус магистрали, разрешенная скорость - 110 км/час. Дорога имеет 3 полосы движения, справа и слева - широкие обочины. На переднем сиденье рядом с Петром была его сестра. Шел сильный дождь, на дороге - лужи. Скорость была примерно 70 км/час. На 25-ом километре шоссе, немного не доезжая автозаправки "Лукойл", Мицубиши внезапно попал в занос, машину завертело и понесло юзом.

Дальше показания участников ДТП расходятся. Однако точно известно следующее. В левый борт Мицубиши передним бампером врезался автомобиль Фиат Пунто под управлением Марины Юрьевны Брагинской. На переднем сидении находилась 19-летняя дочь Брагинской, на заднем - 71-летняя мать Ермакова И.Е.

Почти сразу Фиат Пунто получил еще один удар — в правую заднюю часть его ударил своей левой передней частью автомобиль Шевроле Вива под управлением А.В.Жилина. На переднем сиденье рядом с ним в машине находилась его жена (или невеста в тот момент).

Пострадали 3 человека. С места ДТП в бессознательном состоянии были увезены П.Н.Дмитриев, М.Ю.Брагинская и И.Е.Ермакова. Все три машины получили сильные повреждения. Водитель Жилин и все три пассажирки передних сидений серьезных травм не получили и дали на месте ДТП свои объяснения сотрудникам ДПС.

В первые дни после происшествия сотрудники ДПС, выезжавшие на место ДТП, составили рапорты, в которых вину возлагали на водителя Фиат — Брагинскую М.Ю. Против нее было возбуждено дело об административном правонарушении. Через 2 недели стало известно, что И.Е.Ермакова скончалась в больнице. В деле появились признаки уже не административного, а уголовного правонарушения, и оно было передано из ГИБДД в Следственный отдел МВД. Расследованием занялся следователь С.М.Корнели.

В октябре 2010 г. в уголовном деле обвиняемым стал уже Петр Дмитриев. М.Ю.Брагинская получила статус потерпевшей, остальные участники - свидетелей.

Жилин и его пассажирка, Брагинская и ее пассажирка в ходе следствия по уголовному делу дали показания, суть которых сводится к тому, что в ту ночь Фиат Пунто двигался по крайней левой полосе со скоростью 50 км/час, а Шевроле Вива примерно с такой же скоростью ехал чуть сзади и правее - по средней полосе в сторону Москвы. Внезапно и в той и в другой машине увидели, как от правой обочины наперерез им выехал темный (без огней и аварийной сигнализации) автомобиль, как позже выяснилось, Мицубиши Дмитриева. Фиат и Шевроле начали тормозить, но не успели предотвратить столкновение. В крайнем левом ряду Фиат столкнулся с Мицубиши. Затем Фиат вынесло в среднюю полосу, где в него въехал Шевроле. Поскольку до автомобиля Дмитриева было очень маленькое расстояние - 10 метров, когда он выехал поперек дороги, ни Жилин, ни Брагинская не смогли избежать столкновения, хотя и тормозили.

Дмитриев и его пассажирка представили другую картину происшедшего. По их словам, после заноса их автомобиль остановился в крайней левой полосе правым бортом к Москве и заглох. Петр включил аварийные огни и попытался завести двигатель, чтобы убрать машину с дороги. Через короткое время в них въехал Фиат Пунто.

То обстоятельство, находился ли в движении автомобиль Дмитриева в момент столкновения, является определяющим с точки зрения его виновности. Несколько упрощая, можно сказать: если двигался, значит, виновен; если стоял — нет причинной связи между его заносом и аварией, вина не его.

Итак, Дмитриев и его пассажирка говорят о том, что Мицубиши стоял, остальные участники ДТП уверенно заявляют - двигался. И здесь мы обнаруживаем чрезвычайно важную особенность нашего процессуального законодательства. Дело в том, что свидетели и потерпевшие в рамках уголовного судопроизводства предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и, что существенно в нашем случае, за дачу заведомо ложных показаний. А вот обвиняемого закон освобождает от такой ответственности. Он имеет конституционное право отказаться свидетельствовать против себя или своих родственников. Если же он дает показания, никакой ответственности за ложь он не несет. Даже доказанная ложность показаний, с точки зрения закона, — всего лишь реализация права на защиту со стороны обвиняемого. Наказывать его за это нельзя.

С одной стороны, закон таким образом вроде бы защищает права обвиняемого. Но есть и другая сторона вопроса. Оказывается, что, с точки зрения следствия и суда, доказательная сила показаний свидетелей и потерпевших неизмеримо больше, чем у обвиняемых. Ведь свидетели и потерпевшие предупреждались об ответственности, а обвиняемый — нет.

В нашем случае это привело к тому, что из трех водителей — участников ДТП — следствие и прокурор доверяют двоим, которые дали расписку об ответственности за дачу ложных показаний, и не доверяют Дмитриеву, который такую расписку не давал и не мог дать при всем желании, поскольку оказался в положении обвиняемого. В пользу Дмитриева свидетельствует только его сестра (она-то свидетель, и тоже предупреждалась об ответственности), против же — четверо (кроме водителей — еще и пассажиры двух других машин)!

Доказательственная сила показаний, данных при наличии пресловутой расписки, не ограничивается лишь превосходством над показаниями обвиняемого. Оказывается, показания свидетелей сильнее их же собственных слов, только сказанных ранее, и без соответствующей росписи!

Как мы знаем, еще до возбуждения уголовного дела все участники ДТП давали свои объяснения различным должностным лицам. Особенно интересны объяснения, которые были даны сотрудникам ДПС на месте происшествия "по горячим следам". В деле имеются данные на месте ДТП собственноручные объяснения водителя Шевроле А.В.Жилина, его пассажирки, а также пассажирки Фиата — М.С.Брагинской — дочери водительницы. Так вот, ни один из свидетелей в тот момент ни слова не сказал ни о какой "выехавшей справа налево машине", в которую потом врезался Фиат.

Жилин говорит о том, что "впереди нас столкнулись две машины, одну из них вынесло на нас". Его пассажирка утверждает "впереди нас занесло красную машину..." (Фиат Пунто - красного цвета). Брагинская-младшая рассказывает, что они ехали со скоростью около 100 км/час и внезапно увидели в своей полосе стоящийтемный автомобиль. Мама стала тормозить, но избежать столкновения не удалось. Впоследствии Брагинская-мл. утверждала, что такие объяснения она давала, находясь в шоковом состоянии после аварии, где пострадали ее мама и бабушка, а сами детали объяснений ей продиктовал сотрудник ДПС. Этот сотрудник ДПС при допросе, конечно, отрицал, что мог пойти на такое грубое нарушение своих должностных инструкций (да и с чего бы?). Впрочем, Брагинская-мл. успела рассказать о деталях происшествия и своей подруге — соседке по дому уже после смерти своей бабушки - И.Е.Ермаковой, то есть больше чем через 2 недели после ДТП, когда шоковое состояние должно было уже пройти (во всяком случае, сотрудника ДПС при этом точно не было). В этом рассказе речь шла также о стоящей машине. Подруга разместила осуждающий Дмитриева пост в Живом Журнале, где, в числе прочего, дважды упомянула стоящуюпоперек дороги машину, которая и послужила первопричиной всех бед. И эта страничка ЖЖ имеется в уголовном деле.

Надо отметить, что, принимая объяснения участников ДТП, сотрудники ГИБДД брали с них подписки об ответственности за дачу ложных показаний. Вот только ответственность в тот момент предполагалась не уголовная (уголовного дела еще не было), а административная. И все такую расписку дали - да, предупрежден об административной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Однако, оказывается, теперь, в рамках уголовного дела, такая расписка тоже ничего не стоит. Все объяснения в рамках административного дела, по мнению обвинителей, должны быть исключены на формальном основании: при даче тех объяснений люди еще не имели статуса свидетелей по уголовному делу, об уголовной ответственности не предупреждались и, стало быть, их слова ничего не значат.

Вот, оказывается, как важно получить "правильный" статус в уголовном деле. Получив статус свидетеля или потерпевшего, можно, после нескольких месяцев раздумий, дать выгодные для себя показания, и показаниям этим будет полное доверие. Если же вам не повезло попасть в обвиняемые, "все, что вы скажете, будет использовано против вас", поскольку существующая практика к показаниям обвиняемого относится как средству ухода от ответственности, не более.

Дело, о котором идет речь, интересно многим. Тут и резкий поворот сюжета: Брагинская, подозреваемая на стадии административного расследования, становится потерпевшей, когда делом стал заниматься следователь С.М.Корнели. Тут и автотехнические экспертизы эксперта Богачева, с многочисленными нарушениями и вопиющими несообразностями, на которые указывали многие специалисты, чьи заключения в деле имеются. Впрочем, эксперт Богачев из органов МВД уволен, после чего на вызов в суд не явился, и ряд вопросов к нему так и остались без ответа... В 2011-2012 гг. дело уже слушалось в суде, дошло до прений сторон, но потом судья С.Шаповалов (теперь дело снова у него) решил вернуть его на доследование ввиду ряда несообразностей в обвинительном заключении. Можно упомянуть также почти детективную историю с пропавшими из дела вещественными доказательствами - медицинскими картами М.Ю.Брагинской и И.Е.Ермаковой. В результате так и остался невыясненным среди прочих вопрос, как следует понимать содержащиеся в этих картах данные анализов крови с содержанием алкоголя 0,3 и 7,7 промилле соответственно...

Но нельзя объять необъятное. В этой статье речь о свидетелях и лжесвидетелях. С житейской точки зрения достаточно ясно, что свидетели обвинения лгут. Их показания появились почти в одно и то же время, почти одним и тем же канцелярским языком они излагают обстоятельства дела. Все, что они утверждали раньше — забыто. Однако суд - дело формальное. А формально все обстоит наоборот: ложные показания — истинны, а все, что им противоречит - во внимание не принимается. И вот Петр Дмитриев, молодой ученый, вирусолог (занимается средствами по борьбе со СПИДом, гепатитом и пр.) ждет решения своей участи: прокурор потребовал 4 года реального лишения свободы в колонии общего режима (макисмум по ч. 3 ст. 264 УК - 5 лет).

А за лжесвидетельство, даже если оно когда-нибудь будет доказано, максимум, что грозит — 3 месяца ареста. На практике же статья 307 применяется крайне редко, а в тех единичных случаях, когда дело доходит до суда, — наказанием обычно бывает штраф.

Впрочем, есть еще Девятая заповедь и Страшный суд. Богу одному известно, когда этот суд состоится. Пока же, 20 сентября в Красногорском городском суде ожидается последнее слово подсудимого и приговор.

Мария Алёшина