А. Махонин

1991

Поступила в МАрхИ, кафедра градостроительства.

1997

Получила диплом архитектора. Начала работать в бюро Eller Maer Walter в Москве. После окончания МАрхИ сначала работала в МПТО «Архпроект», затем в архитектурном отделе «КРТ девелопмента».

2004

С партнерами Андреасом Гуном и Ольгой Алексаковой создала BuroMoscow. В числе реализованных проектов - многоквартирный дом на б-ре Генерала Карбышева, интерьеры Всесезонного горнолыжного комплекса «Снеж.ком» в Павшинской пойме, жилой дом на ул. Генерала Глаголева.

1991

Поступила в МАрхИ. В 1992 г. уехала в Нидерланды, где поступила в Дельфтский технический университет (TU Delft). Во время учебы начала работать в офисе Рэма Колхаса (ОМА) в Роттердаме.

1998

Окончила Дельфтский технический университет с особым отличием. До 2004 г. работала в ОМА. Занималась следующими проектами: штаб-квартира компании Universal в Лос-Анджелесе, Калифорния, план нового центра Альмере, Нидерланды, проект мультиплекса в Альмере, проект музея Флика в Цюрихе, музея LACMA в Лос-Анджелесе, музея Уитни в Нью-Йорке, реконструкция здания Главного штаба, Эрмитаж, Санкт-Петербург, план 75-го квартала, Москва Хорошево-Мневники.

2004

С партнерами Андреасом Гуном и Юлией Бурдовой основала компанию BuroMoscow.

buromoscow

buromoscow

Архитекторы BuroMoscow считают, что нынешние ДСК не смогут строить красивые панельные дома еще лет 10.

Новый курс архитектурных московских властей заявлен как переход от безликой однотипной застройки к проектам «для людей». Ольга Алексакова и Юлия Бурдова, основатели мастерской BuroMoscow, знают, как строить типовые, но красивые здания из знакомого всем спальным районам Москвы сборного железобетона.

- Интересно заниматься типовым жильем?

- Да, это большая неизведанная тема. Первым был панельный дом для «Кроста» на б-ре Генерала Карбышева, 21 (в 2003 г. голландское бюро ОМА, где работала Ольга Алексакова, делало в Роттердаме большой проект для концерна «Крост». - «Ведомости»). Здание уже вылезало из-под земли, был построен 1-й этаж, и оно не нравилось [главе концерна Алексею] Добашину. Это был обычный типовой проект. Мы переделали пластику фасада, постарались скрыть панельный характер здания. Получился «дом - узбекский халат».

- Почему захотели скрыть панели?

- Почему панельное жилье имеет плохую репутацию? Потому что это всегда плохое качество, однообразие. Сама по себе технология зла не несет, вопрос в том, как она используется. Дом может быть типовым и в то же время индивидуальным. Важно, чтобы у него были лицевая часть и задник, чтобы дворовый фасад отличался от уличного. Дом должен реагировать на окружение.

Есть разные способы скрыть панельный характер фасада. У выбранной нами плитки шов между плиткой и между панелями одинаковый, так размываются жесткие границы между плитами, здание становится более однородным.

В более поздних проектах появился крашеный бетон. Что тоже неплохо. Мы тогда делали проект в Коммунарке. Основной задачей стало оформить торцы зданий, чтобы соседям разнообразить вид из окон. Существует силиконовая опалубка, которая позволяет перенести на панель любой рисунок. Мы где-то сделали джунгли, где-то птицы летят. Для оформления использовали цветной триплекс. Микрорайон был построен в 2011 г. в чистом поле. Сейчас вокруг уже новые районы в совершенно другой стилистике.

- Декоративные элементы значительно удорожают производство?

- Там была одна хитрость: мы использовали остатки от другого проекта. Все пошло в дело. (Смеются.) Нам сказали: «Осталась плитка от цветного здания на ул. Глаголева, можно использовать». Так появились разноцветные вставки, усиливающие ощущение «бегущих» окон.

Для строительной компании «Дома хорошо» мы разработали несколько типовых доступных проектов из сборного железобетона по финской технологии. Такие дома можно быстро собрать, уже с отделкой, и продать. Там даже заложены все отверстия под розетки, выключатели.

- Вам заказчики обозначают ценовые границы производства 1 кв. м? Часто заказчики жалуются, что архитекторы нарисуют красивый фасад, а сколько он будет стоить, их не волнует.

- В случае с «Кростом» технология исходит от них. Мы знаем их возможности, наша задача - сделать максимально красиво из того, что есть. Но, конечно, подобные проекты возможны потому, что у застройщика свое производство, свой завод ЖБИ, ДОК. Все идеи, которые появлялись, они могли сразу реализовать. Например, мы делали фигурные бетонные ограждения для балконов. Сделали эскиз, отправили заказчику. Утром нам уже звонят и говорят: приезжайте, отлили. Скорости и технологии потрясающие.

Большие ДСК так не могут. Мы начинали работать с ДСК-3 (входит в ГК ПИК), они тоже хотели сделать что-нибудь. Но когда мы пришли на производство, узнали, как они работают, мы поняли, что не можем ничего.

- Почему?

- ДСК только закупили новую линию, новые опалубки из металла. Они делают их сразу на 10 лет, по-другому невыгодно. Есть определенный типоразмер, и все, ты уже ничего не можешь изменить. Даже предложить другую плитку не можешь, со швом играть не можешь.

У них есть серия П-3М. Они сказали, что хотят что-нибудь изменить. Но «сначала только верхние панели, парапетные, потом, через 10 лет, возможно, мы заменим типовые панели, еще через 10 лет до цоколя дойдем».

- Даже иначе раскрасить проблема?

- Покрасить не поможет, нужно работать с пропорциями и деталями домов. В проектах «Кроста» мы использовали новый формат плитки размером под кирпич, могли играть со швом, делать индивидуальные переходные балконы. И самое важное - мы могли менять оконные проемы. Все это придает зданию индивидуальный облик.

- Большие ДСК не могут менять проемы?

- В металлическую опалубку уже заложены типовые габариты. И все.

Была у компании Ayona идея разработать новую типовую серию, хотели делать собственное производство. В 2011 г. прошел конкурс на разработку проекта типового дома. Мы в нем участвовали с ТПО «Резерв», также принимали участие бюро Михаила Хазанова, Сергея Скуратова. Выиграла тогда мастерская «Сергей Скуратов Architects», но по каким-то причинам проект не состоялся.

Основным препятствием для разработок новых серий явились существующие нормы по инсоляции, это наследие времен туберкулеза. Строительными нормами прописано, что каждая квартира должна получать 2 часа солнечного света в день. Никто не спорит против освещенности, в квартире должно быть много света. Но такие требования (кстати, их нет в европейской практике) диктуют определенное расстояние между домами, ширину секций. Северные квартиры делать нельзя. Одни секции получаются короткие и широкие, а другие - длинные и узкие. И из этого конструктора нужно собрать все. Хотя можно было бы задать один раз хороший удобный размер. Это дешево, просто в исполнении, это гениальный шанс. Но... так не работает.

Мы решили, что сделаем по-другому - типовую в плане сетку, стандартные элементы которой будут повторяться, а фасады сделаем разными, с разными окнами.

На плане видно, что меридиональные (расположенные по оси север - юг) и широтные (ориентированные на запад - восток) секции стандартны по ширине (12 м), имеют единый конструктивный шаг. Можно поставить перегородки и формировать любые наборы квартир. Этот типоразмер хорошо соотносится с размером паркинга.

До кризиса многие носились с идеей новой серии, но никому не удалось ее реализовать. Сейчас, возможно, будем сотрудничать с ГК ПИК при разработке новой серии. Идеи витают в воздухе. Но если и так все продается, зачем что-то менять? Было большое совещание у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова с участием девелоперов, проектных институтов, обсуждали типовое домостроение. И застройщики на критику ответили: «То, чем мы застраиваем Россию, покупают и будут покупать». Изменить ситуацию можно только административными методами.

- В Европе сносят панельные микрорайоны.

- Да. Потому что типовые панельные дома не обеспечивают ни качества среды, ни качества квартир. Где люди живут, тем они и становятся. Строить однообразную панель - это закладывать гетто на будущее.

В СССР было типовое распределение жилья. Страны уже нет, а ощущение такого же распределения осталось: если есть деньги, ты можешь позволить себе больше комнат, но все равно это будут 15, 20 кв. м, и никуда ты от них не денешься. Хочется дать людям возможность жить в разных квартирах. Длинных, квадратных, квартирах с берлинским коридором.

5-этажные районы, такие как Новые Черемушки, - это чистый модернизм, в них есть что-то интересное. Самое ужасное - это районы 1970-х, когда выросла этажность.

Мы думаем, сейчас как раз тот момент, когда все будет меняться. Для этого есть административная воля. Проходят конкурсы. Новые технологии, чтобы строить красивые и удобные дома, уже есть.

- В «Ново-Молоково» (проект RDI) удалось сделать красиво?

- Это был хороший проект, к сожалению, реализован он лишь частично. Заказчик не успевал согласовать проект планировки, надо было строить.

Мы улучшали существующий проект планировки, который был разработан проектным институтом безотносительно конкретного места. Участок был в чистом поле, между двумя населенными пунктами, вдоль дороги. А заказчик хотел микрогород. И мы стали думать, как можно на этом крохотном участке создать ощущение городка. Решили, что дорога может стать ядром комплекса, вдоль нее надо разместить объекты инфраструктуры, и тогда у жителей района появится ощущение центра. А те, кто проезжает по дороге, смогут цивилизованно пользоваться пространством. И весь микрорайон четко разделяется на уличную сторону и дворовую.

Мы предложили большой бульвар с площадями, кафе и всем, что нужно району. Разработали разные концепции дворовых пространств: экозона с огородами, зона детских садов и школы, дворики для мам с колясками, дома в парке, дома со своими микросадиками. Для каждой зоны свои фасады, целая система, каждый дом выделен цветом. Сейчас там дома ровными рядами.

Мы много боролись в этом проекте с заказчиком. Например, если есть разноэтажные дома, логично было бы сделать террасы. Но нет, нельзя: «Вдруг сосед бросит бутылку сверху, окурок упадет». Та же история про садики внизу. Конечно, люди могут что-то бросать. Но это не значит, что не надо ничего делать.

- Проектирование территорий востребовано?

- Да, в «новой Москве» в том числе. В прошлом году у нас был проект под рабочим названием «Десна» совместно с архитектурной группой ДНК. Участок у Калужского шоссе, часть проекта А101, планировали строить 0,5 млн кв. м жилья. Там самая большая проблема - никто не знает, что будет за границами твоей территории, в отсутствие генплана каждый строит свои микрогорода.

Застройщику разрешили до 17 этажей, нам с большим трудом удалось сократить этажность до 10. За каждый квадратный метр шла война. Мы предлагали блоки с закрытыми дворами - такой европейский город. А когда ты делаешь закрытый двор, высота крайне важна. Как люди чувствуют себя в 17-этажном дворе-колодце? Ужасно. Максимально удобна высота в 7-8 этажей, тогда человек не чувствует себя подавленным.

Мы делали проект со студентами Archiprix (большой международный конкурс лучших дипломных проектов). Был воркшоп «Что, если...», где студенты заново пытались посмотреть на территорию типовой школы. Невысокие типовые школьные здания окружены высотными домами, которые давят на детей, смотрят на них сверху вниз. А представление людей о прекрасном начинается вот с таких моментов.

Мы решили, что с самого начала будем делать наивно, без претензии на поиск абсолютной правды, по вдохновению. «Что, если...» мы откроем границы школы, если поменяем школу и жилые дома местами, если крыша школы станет пространством коммуникации, если это будет одним большим стадионом, если поднимем здание и территория станет свободно проходимой. Было около 40 самых невероятных идей.

- Есть ли разница в стоимости однообразных домов от ДСК и панельных с индивидуальным обликом?

- По количеству использованных стекла, бетона и т. д. разницы никакой, все то же самое. Но во втором случае больше интеллектуальных вложений.

Интервью: Типовое - не значит одинаковое