Шахидка со средним педагогическим

Кем была террористка, взорвавшая волгоградский автобус

Теракт в рейсовом автобусе в Волгограде совершен, как предполагает следствие, уроженкой Дагестана Наидой Асияловой, педагогом по профессии. Как начинающая учительница превратилась в смертницу — The New Times спрашивал у ее родных и знакомых

Место взрыва автобуса спустя сутки после теракта. 22 октября 2013 г., Волгоград

«В школе Наиду помнят активной, инициативной девочкой, заводилой. Потом, отучившись в колледже на педагога, она работала в местной художественной школе. Наида вела кружки: учила детей танцам, рисованию. Она была такой общественной активисткой, всегда выделялась среди сверстников», — рассказала The New Times Байзат Мустафаева, директор средней школы в горном дагестанском селе Гуниб, где родилась смертница.

В 23 года она покинула родной Гуниб и уехала в Москву. А еще через семь лет 30-летняя Асиялова, по версии Следственного комитета (СК), приехала в Волгоград на автобусе «Махачкала — Москва», вошла в рейсовый автобус № 29 на остановке «Лесобаза» и привела в действие взрывное устройство мощностью около 500 г в тротиловом эквиваленте. Шесть человек, включая саму шахидку, погибли на месте, 33 получили ранения. Самому старшему из погибших было 29, остальные — студенты и учащиеся в возрасте от 16 до 22 лет.

Наида Асиялова в одном из московских ресторанов. Фото из соцсети

Жена «русского ваххабита»

Двор дома Асияловых в селе Гуниб

Хотя результаты сравнительного анализа ДНК смертницы и ее матери Равзат Асияловой пока еще не готовы, в СК не сомневаются: теракт в Волгограде совершила именно Наида. Ее маршрут в тот день следователи восстановили практически поминутно.

Как говорится в сообщении СК РФ, Асиялову к теракту подготовил ее 21-летний гражданский муж Дмитрий Соколов. Парень из подмосковного города Долгопрудный увлекался исламом, а с Асияловой, которая жила и работала в Москве, познакомился через интернет. Примерно три года назад новообращенный мусульманин с женой переехал в Махачкалу, где вскоре примкнул к местной диверсионно-террористической группировке.

По информации правоохранителей, Соколов самостоятельно изучил взрывное дело и был причастен к ряду громких преступлений в Махачкале, включая двойной теракт в конце мая 2012 года на пропускном посту «Аляска» (12 человек погибли, около 100 были ранены) и взрыв смертницы Мадины Алиевой в центре города 25 мая 2013-го (2 погибли, 18 пострадали). Он же, по данным следствия, лично изготовил для своей жены «пояс шахидки».

Хиджаб раздора

Наида Асиялова в своем доме в селе Гуниб. Фото из соцсети

По словам жителей Гуниба, в родном селе Наиду Асиялову не видели с тех пор, как она уехала в Москву. Попытать счастья в столице Наида решила после того, как закрыли художественную школу, где она работала. «В Москве Наида со временем хорошо устроилась, работала в турецкой фирме, познакомилась там с турком одним. Они решили пожениться, — рассказала The New Times ее мать Равзат Асиялова. — Я поехала в Москву тогда, чтобы дать свое согласие на брак, так надо было. Тогда, четыре года назад, я и увидела ее лично в последний раз. Когда я вернулась в Дагестан, мы разговаривали только по телефону». Со своим турком Асиялова вскоре развелась: фирма, где они работали, закрылась из-за финансового кризиса, муж решил вернуться на родину, но его родители, как говорит Равзат Асиялова, «не разрешили ему с Наидой приезжать»: «Спустя некоторое время дочь позвонила мне и сказала, что опять вышла замуж».

Новым мужем и оказался Дмитрий Соколов. По словам матери Асияловой, дочь ее успокаивала, что парень хороший, русский, принявший ислам: «Честно говоря, я обрадовалась за дочку, подумала, наладилась ее жизнь. Но почти три года назад она переехала в Махачкалу, сообщила мне об этом по телефону. Про мужа рассказала, что он в Москве остался, но будет ей квартиру съемную в Махачкале оплачивать».

О том, что муж намного младше ее дочери и к тому же замешан в чем-то криминальном, Равзат узнала только год назад, когда ее неожиданно вызвали на беседу в отдел полиции: «Оказалось, что он в розыске: меня спрашивали, не приезжал ли он с Наидой в Гуниб. Я сразу дочке позвонила, она сказала, что муж с ней не живет и она не знает, где он находится».

„

«На место убитых боевиков приходят новые. Их жены, вдовы, матери, сестры — это такие же потенциальные смертницы, как Асиялова»

”

Дочь не говорила матери, где именно в Махачкале она проживает, но Равзат и сама отказалась от мысли увидеть Наиду, узнав, что та ходит в хиджабе. «Из Гуниба в Махачкалу ехать два с чем-то часа, но дочка не горела желанием меня видеть. Когда же я узнала от нее, что она в хиджабе ходит, то сама запретила ей в таком виде в селе показываться, — призналась Равзат. — Мы с ней потом часто ссорились по телефону из-за этого. Хиджаб никогда не одобрялся в нашей семье. Мы люди верующие, соблюдающие (обряды), но в крайности никто у нас не впадал».

Асиялова рассказала, что последний раз с дочкой она общалась 7 сентября этого года, а с 10 сентября телефон Наиды был выключен. О ее судьбе Равзат узнала по телевизору: «Я была просто в шоке. Не верю, что дочь сама могла пойти на такой ужасный поступок. Не верю. Ни за что никому не пожелала бы оказаться на моем месте сейчас. И стыдно, и обидно, и страшно, и горько — все чувства перемешались. Так жалко этих людей. Приношу им искренние соболезнования. Простите меня за дочь…»

Мать Наиды Равзат Асиялова. Скриншот программы НТВ

Неблагонадежные

Паспорт Асияловой, обнаруженный на месте взрыва

Дагестанское управление ГИБДД пообещало выяснить, как удалось смертнице беспрепятственно покинуть республику на автобусе, и наказать виновных. На самом деле, как сказал The New Times источник в дагестанском следственном управлении СК РФ, Асиялова имела законное право разъезжать по всей стране. «Она ведь не была объявлена в розыск, в отношении нее не было возбуждено уголовное дело. Другими словами, она даже имела законное право выезжать за границу, — пояснил собеседник. — Да, ее имя находилось в списках «неблагонадежных», время от времени уточнялось ее местонахождение. Из поля зрения она пропала примерно в конце сентября».

Между тем таких «неблагонадежных» девушек, как Наида Асиялова, в Дагестане сотни. «Перманентный вооруженный конфликт в регионе не вчера и не сегодня начался. Он уже который год нарастает, как снежный ком. Недавно на заседании республиканской антитеррористической комиссии заявили, что в дагестанских лесах 117 боевиков осталось. Каждый год слышу: всего 150 осталось, 60 осталось… Но никак ведь не переводятся они — на места убитых приходят новые, — сказала The New Times председатель организации «Матери Дагестана за права человека» Светлана Исаева. — Их жены, вдовы, матери, сестры — это такие же потенциальные смертницы, как Асиялова. Стоит кому-то подергать за ниточки их страха и боли — и готова очередная «шахидка».

В республике существует комиссия по возвращению боевиков к мирной жизни. Но одной этой структуры для решения проблемы недостаточно, убеждена правозащитница. У экстремистов есть четкая идеология, которой государство пытается противопоставить довольно примитивную пропаганду. А в Дагестане с его безработицей, коррупцией, клановыми «терками» и интересами полагать, что все можно решить плакатами да увещеваниями на госканале, бессмысленно и глупо. «Жен и вдов боевиков в Дагестане множество, и боюсь, что за всеми не уследят», — уверена Светлана Исаева.

Фотографии: Кирилл Брага/РИА Новости, ИТАР-ТАСС