Современная экономическая наука уже не считает абсолютным злом борьбу с неравенством. Как может применить это знание на практике сегодняшняя Украина?

В связи с украинской революцией возникает, а то и ставится ребром вопрос: почему бы местным олигархам не поучаствовать деньгами в возрождении страны, у которой совсем нет денег и которой предстоит дефолт? Вот бюджетный дефицит 8% ВВП, а вот 10 миллиардеров, чье суммарное состояние — 18% ВВП.

Есть еще не входящий в список сын свергнутого президента Виктора Януковича Александр, чье состояние известный экономист Андерс Ослунд, специалист по постсоветской экономике, оценивает в $12 млрд, то есть почти 7% прошлогоднего ВВП Украины!

Не только Янукович-младший, но и самый богатый человек Украины Ринат Ахметов, в сущности, заработали деньги на близости к власти. За время правления Януковича, с 2010-го до прошлых выходных, число работников его компаний выросло с 160 000 до 300 000 человек. В январе 2014 года фирмы Ахметова выиграли 31% всех государственных тендеров (правда, фирмы Александра Януковича — аж 50%).

Остальные украинские миллиардеры — удачливые приватизаторы госсобственности и государственных финансовых потоков, мастера покупки газа про субсидируемым ценам и перепродажи по рыночным, а также других специфически украинских схем.

Но ведь, скажете вы, — и тут же соглашусь я — экспроприация — это ужасно!

После того как у кого-то, пусть даже у не самых белых и пушистых, начнут отбирать деньги, кто же станет инвестировать и делать какие-то проекты?

Речь, однако, вовсе не об экспроприации, а о чуть более высокой степени перераспределения богатства, чем та, что была принята до сих пор. Современная экономическая наука больше не считает абсолютным злом борьбу с экономическим неравенством. «Атлант» Айн Рэнд устарел.

Три экономиста из Международного валютного фонда — Джонатан Остри, Эндрю Берг и Хараламбос Цангаридес — только что опубликовали работу под названием «Перераспределение, неравенство и рост». На недавно появившемся материале, позволившем вычислять уровень экономического неравенства в разных странах до и после налоговых отчислений, ученые показали, во-первых, что чем выше неравенство — тем медленнее рост и непродолжительнее его периоды, а во-вторых, что более активное перераспределение богатства не приводит к замедлению роста.

«В среднем по выборке стран, на длительном временном горизонте то, что делали правительства в плане перераспределения не приводило к плохим результатам в плане роста, если только эти меры не были крайними, — пишут сотрудники МВФ. — Результирующее снижение неравенства помогало поддерживать более быстрый и более долговечный рост, не говоря уже об этических, политических и социальных последствиях».

То, что такие мысли могли зародиться в недрах МВФ — этой жестокой организации, вечно требующей от правительств снижения социальных обязательств, — само по себе удивительно. Но современная экономическая мысль уходит все дальше от идей Рэнд, и не в связи с политической модой на равенство, а скорее из-за появления новых, более удобно структурированных данных, из которых можно делать далеко идущие выводы.

Заключения Остри, Берга и Цангаридеса позволяют представить себе неравенство как скрытый резерв роста, который пока не используется в некоторых странах просто из-за отсутствия политической воли. Например, в Бразилии, у которой измеряющий неравенство коэффициент Джини — 51,9 (у эгалитарной Дании, например, 25), а прогноз экономического роста на 2014 год — чуть меньше двух процентов, хотя год назад предсказывали вдвое больше. Или в России (коэффициент Джини — 41,7, прогноз роста — 1-1,2%).

Или вот в Украине, которая вполне могла бы, залатав свои бюджетные дыры, продемонстрировать быстрый рост.

Недавно бывший зам главного редактора украинского Forbes Борис Давиденко предложил олигархам скинуться в специальный фонд, из которого платились бы зарплаты новым чиновникам, которых тогда можно было бы набрать из частного сектора, а кого и вернуть из эмиграции. Сейчас украинский министр зарабатывает 20 000 — 40 000 гривен, $2000-4000, смешные деньги для квалифицированного руководителя в частном секторе. Давиденко предлагает платить пяти тысячам новых госменеджеров в среднем по $7000, то есть в сумме $420 млн в год. «Большие деньги для бюджета, но вполне посильные для крупного бизнеса», — пишет он.

Идея собрать с олигархов дань на приличное содержание госаппарата казалась бы нелепой, если бы она не ложилась так хорошо в схему, описанную экономистами из МВФ. С их точки зрения, перераспределение хорошо работает, когда у него есть ясная, не размытая цель. «Например, — пишут экономисты, — можно собирать налоги на деятельность богатых... вредную для бедных (вроде слишком рискованной игры на финансовых рынках) и направлять средства на то, чтобы больше детей в развивающихся странах посещали начальную, школу или, скажем, тратить общественные средства на образование для бедных».

Почему бы тогда и не на зарплату чиновникам, позволяющую им отказываться хотя бы от мелких взяток?

Президент Владимир Путин периодически собирает с олигархов неофициальные налоги — то на восстановление дворца в Стрельне, то на Олимпиаду (правда, тут богатые русские ухитрились потратить больше государственных средств, чем своих). Вероятно, эти поборы в конечном счете способствуют экономическому росту: олимпийское строительство точно было его фактором. Но перераспределение богатства от тех, кому оно досталось или до сих пор достается во многом благодаря политическим связам, в пользу остальных жителей страны можно было бы сделать более прозрачным и разумным.

Вполне возможно, украинцы придумают, как это сделать. И, вот увидите, олигархи никуда не денутся: они же хотят зарабатывать еще, а вне родной страны им будет труднее. Да и от ускоренного роста, который обещают эксперты МВФ в обмен на равенство, доходы богатейших людей непременно увеличатся.

Как взять с богатых больше денег и не повредить экономике