Прения по делу Политковской завершились. Завтра подсудимые выступят с последним словом
Прения завершились. Теперь у сторон есть право на реплики. Слово взяла прокурор Мария Семененко.
— Я по-прежнему уверена, что подсудимые виновны и не заслуживают снисхождения. Я не буду анализировать речь своих оппонентов, я исследую доказательства. Защита сослалась на исследование ДНК на возвратной пружине пистолета. И утверждают, что она не принадлежит Рустаму Махмудову. Это не так — всего было проведено три экспертизы подряд, оценивать их надо комплексно. Вывод первой экспертизы — на возвратной пружине обнаружен пот. После ареста Рустама Махмудова была проведена еще одна экспертиза, а затем еще одна. И все они говорят: нельзя признать достаточным количество ДНК для однозначного вывода. Не потому, что это ДНК не этого человека, а потому что материала мало для определения.
Второй момент, на который обратила внимание прокурор, это то, что адвокат Мусаев в своей речи сообщил, что обвинение утверждает, что до 7 октября Джабраил и Ибрагим Махмудовы созванивались интенсивно, а после 7-го — практически нет. Это не так, — сказала Семененко. — они братья, они созванивались постоянно, я анализировала не из соединения между собой, а их соединения с дядей Гайтукаевым, а также соединениями Джабраила Махмудова и Сергея Хаджикурбанова с Павлом Рягузовым. И они после 7-го октября практически не созванивались.
Ответная реплика адвоката Мусаева превратилась во вторые прения.
— Я в диком восторге, Мария Эдуардовна! — начал адвокат. — Я простоял за кафедрой несколько часов, я рассказал всю историю убийства. И это все, что может возразить прокурор? Значит, нечего сказать, кроме ДНК? После ареста Рустама Махмудова ДНК стало формально негодным, а до этого несколько лет ДНК являлось основным доказательство обвинения!
Также Мусаев в длинной речи сообщил, что впервые в своей практике он сталкивается с тем, что человека обвиняют, не имея вообще ничего против него — это про Сергея Аджикурбанова.
И снова посетовал, что прокурор ему не возразила и ему не на что возражать со своей стороны.
— Реплики — это право, а не обязанность, — напомнил судья Мелехин.
На это Мурад Мусаев выдал новую версию:
- Вопрос, что делал мой подзащитный у дома Анны Политковской, всегда ставил его в тупик, потому что он не был у ее дома. Неужели я недостаточно изобретателен, чтобы не придумать за пять лет убедительную версию? — обращался адвокат к присяжным.
— Ну а зачем врать, если я действительно не помню! — это говорил подсудимый Джабраил Махмудов. Совместно мы в помнили, что вечером, скорее всего, Джабраил с Ибрагимом забирали машину у Рамстора на Шереметьевской. А утром — по детализации — выходили вместе из дома. Моя версия — на Лесной улице они просто встречались со старшим братом Рустамом, они непричастны к убийству Анны Политковской. А Рустама использовал Павлюченков в своей грязной игре.
Пока мы устраиваем прения, — завершил свое выступление Мусаев, — реальный заказчик ждет обвинительного вердикта. А реального заказчика знает только Павлюченков.
Дальше выступали быстро.
Саид Арсамирзаев: главный вопрос обвинения — что делали у дома Анны Политковской Джабраил и Ибрагим Махмудовы. Значит, следствие за восемь лет не узнало, что же они там делали.
Алексей Михальчик: главный вопрос — почему обвинение не выполнило своей главной задачи и не доказало вину подсудимых.
Адвокат Степанов: гособвинение ничего не сказало про эпизод 1996 года и про то, что на видео не Рустам.
Татьяна Окушко: Мурад Мусаев изложил настоящую версию убийства. С вашей помощью мы можем найти настоящих убийц и заказчиков.
Затем в зал подняли удаленных на прения Джабраила и Ибрагима, но все устали и ходатайствовали о переносе заседания на завтра.
В 11 утра прозвучат последние слова подсудимых, напутственное слово, а затем присяжные уйдут в совещательную комнату для вынесения вердикта.