Финансирование инфраструктурных проектов за счет золотовалютных резервов неизбежно породит новых олигархов

«Деньги были, деньги будут, сейчас денег нет», — формула, якобы изобретенная покойным Борисом Березовским, довольно четко описывает нынешние российские политэкономические реалии. Пожалуй, никогда прежде страна не сталкивалась с угрозой сесть на финансовую мель, находясь буквально в шаге от океана сырьевой выручки и водопада инфраструктурных бонусов.

Керченский мост в разы повысит капитализацию крымской ОЭЗ, модернизация БАМа и Транссиба создаст новые рабочие места и повысит мобильность населения, а газопровод «Сила Сибири» обеспечит заказами металлургов и на годы вперед гарантирует валютные поступления.

Но картины эти сколь радужные, столь и утопичные.

И если бы все дело было в неизбежно сопровождающих любую стройку, а «стройки века» тем паче, откатах. Проблема системнее и серьезнее: стремительно сокращаются сами размеры распиливаемого и осваиваемого.

Можно, конечно, предположить, что соответствующий «коэффициент» был учтен в смете Керченского моста, из-за чего она кратно выросла. Однако в свете санкций крымский инфраструктурный мегапроект не рефинансируешь за счет западных банков. Вся надежда на внутренние источники. Прежде всего на Фонд национального благосостояния (ФНБ), который решено использовать отнюдь не только для латания пенсионных дыр. Но это торжественное «распечатывание» (случившееся еще до украинских событий) не сделало ФНБ намного больше. Наоборот, из его 3 трлн рублей несколько сотен миллиардов уже «зарезервировано» РЖД Владимира Якунина и Тувинской энергетической промышленной корпорацией Руслана Байсарова. Едва ли они сильно обрадуются, если их попросят умерить аппетиты в пользу строителей Керченского моста. С другой стороны, «обнулять» ФНБ, окончательно дезавуировав его пенсионную миссию, тоже опасно. Только в прошлом году дефицит Пенсионного фонда России достиг 1 трлн рублей.

Из-за ФНБ и раньше скрещивались лоббистские копья. Возможно, прошлогодняя «отставка» Владимира Якунина тоже явилась результатом этих схваток под финансовым ковром. Но одно дело, когда на кону лишь еще один источник дешевых денег. И совсем другое — когда больше деньги взять неоткуда.

По этой же причине сегодня потенциальными реципиентами ФНБ становятся и его вчерашние доноры из «партии ресурсов». Неслучайно недавнее заявление Владимира Путина о возможности докапитализации «Газпрома» с помощью золотовалютных резервов многие наблюдатели расценили как намерение президента потратить средства ФНБ еще и на строительство газопровода в Китай.

Но позднее, находясь на торжествах во Франции, Путин повторил пассаж именно про золотовалютные резервы применительно к одному из вариантов финансирования «Газпрома». Взяв деньги из ФНБ, газовый концерн «съест» не менее половины его запасов и тем самым существенно увеличит риски как внутриэлитных конфликтов, так и пенсионного дефолта.

Тем более что параллельно усилиями главы «Роснефти» Игоря Сечина небезуспешно торпедируются попытки правительства увеличить налоги для нефтяников — один из главных источников пополнения ФНБ. Сам Сечин на средства нацфонда не претендует. Зато говорит об использовании пенсионных накоплений для масштабного трубопроводного строительства в Восточной Сибири.

Это неплохая новость для тех будущих пенсионеров, которые опасаются, что их авуары государство вновь изымет для осуществления текущих социальных выплат. Понятно, что раз эти деньги понадобились Сечину, на них вряд ли кто-то осмелится покуситься. Но это значит, что для покрытия дефицита ПФР не будет других источников, кроме Фонда национального благосостояния.

Вот и получается, что использование золотовалютных резервов — наилучшее из наихудших решений, в случае если «Газпрому» все же не удастся легко поднять деньги на западном рынке для финансирования своего китайского проекта. Но даже при соблюдении всех необходимых мер инфляционной предосторожности побочных эффектов не избежать.

Причем главные из них лежат вовсе не в экономической плоскости.

По иронии судьбы, тема «нетрадиционного» применения ЗВР впервые в современной российской истории тоже была поднята в начале июня. Только 2003 года. Олег Дерипаска тогда предлагал привлечь ресурсы ЦБ «для инвестирования в создание и приобретение крупных производств в России и за рубежом». Случившееся в том же году «дело ЮКОСа» и последующая «бархатная национализация» избавили отечественных бизнесменов от иллюзии, что государство будет помогать им становиться еще олигархичнее. Наоборот, стерилизация избыточной денежной массы, изъятие излишков сырьевой ренты, дальнейшее накапливание резервов и формирование нацфондов делало бизнес все более зависимым от власти. И доступ к кредитным ресурсам госбанков для крупных российских собственников стал не менее важным, чем отсутствие нареканий со стороны ФСБ, Генпрокуратуры или СК. Финансовая система, построенная либералом Алексеем Кудриным, успешно дополняла корпоративно-силовой блок, отождествляемый с Игорем Сечиным.

В этом плане снятие грифа НЗ с золотовалютных резервов будет означать гораздо больше, чем окончательное прощание с кудринским наследием.

Де-факто это будет началом приватизации ЗВР и, следовательно, шагом к появлению нового полноценного олигархата.

Войдет ли в него Алексей Миллер, как глава компании, подпитанной ЗВР, или дьявол (он же будущий олигарх) в деталях «резервной» сделки? Это вопрос, конечно, интересный, но второстепенный. Намного важнее понять, заинтересован ли Кремль в таком развитии событий? Возможно, он сочтет подобный поворот слишком опасным для себя и попытается максимально облегчить выход «Газпрома» на западные рынки капитала. Пусть даже ради этого придется совсем сворачивать «русскую весну» и минимизировать неизбежные имиджевые издержки с помощью новых щедрых вливаний из Фонда национального благосостояния.

Зачем приватизировать резервы ЦБ