Война спецслужб, обнальщики и личная месть. Что свело в могилу генерала Колесникова?

– Гражданство?

– Россия.

– Еще раз?

– Российская Федерация.

В клетке перед судьей Левашовой – Денис Сугробов, еще недавно один из самых могущественных людей МВД. Главный по экономическим и коррупционным преступлениям, назначенный лично Медведевым и, по слухам, имеющий прямой номер Дмитрия Анатольевича в своем мобильнике. Главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) существует менее трех лет и успело раскрыть ряд громких коррупционных преступлений. Но теперь его называют преступной группировкой. Больше десятка арестованных, выбросившийся с балкона Следственного комитета генерал Борис Колесников. Что стоит за одним из крупнейших силовых скандалов десятилетия?

Смежники

Денис Сугробов начал карьеру в МВД в 1996 году, оперуполномоченным регионального отдела по борьбе с организованной преступностью в Северном административном округе Москвы (САО). «Он очень толковый парень, умел излагать свои мысли на бумаге, я его выделил среди примерно пятидесяти оперов», – вспоминает Станислав Кучков, на тот момент начальник следственного отдела в том же САО. Сугробов занимался в основном борьбой с наркотиками, активно применяя оперативные эксперименты, – например, внедряясь в банды. Говорят, ему помогала внешность: худой, с виду субтильный, он – при должном артистизме – мог сойти за своего в наркопритоне.
Тогда же в САО служил другой молодой оперативник – Борис Колесников. Они сдружились с Сугробовым и дальше шагали по карьерной лестнице вместе: сначала перешли в Центральное РУБОП, потом в ГУ МВД по Центральному федеральному округу. Возглавив ГУЭБиПК, Сугробов сделал Колесникова начальником одного из управлений, а затем своим заместителем.
Каким образом вчерашний оперативник в 34 года умудрился получить генеральские звездочки и стать во главе могущественной структуры? Возможно, сыграл тот факт, что Сугробов не успел отметиться в клановых войнах внутри МВД, зато участвовал в ряде успешных разработок вроде дела фальшивомонетчиков из Дагестана или коррупции при закупке томографов. Хотя вероятнее, что помогло покровительство могущественного Евгения Школова, заместителя министра МВД и идеолога создания ГУЭБиПК. Выходец из КГБ, служивший в Германии вместе с Путиным, он, видимо, имел карт-бланш при выборе кадров.

Едва получив новый пост, Сугробов поссорился со смежниками – представителями Управления собственной безопасности ФСБ. С 2008 года он был знаком с Олегом Феоктистовым, первым заместителем руководителя этого управления, и Иваном Ткачевым, начальником 6-й службы. УСБ ФСБ – одна из самых закрытых и могущественных силовых структур. Призванная пресекать коррупцию и должностные преступления внутри самой Федеральной службы безопасности, она по факту может взять «под колпак» любого силовика или чиновника. Широкой публике Олег Феоктистов стал известен после скандала: арестованный и позже выпущенный генерал Сюсюра утверждал, будто именно чекист «заказал» его посадку.

Свои интересы уэсбэшники имеют и в МВД. Так, во главе ГУЭБиПК они хотели видеть генерала Андрея Хорева. Когда это не получилось, представители спецслужбы попытались наладить отношения с Сугробовым. Позже, во время допросов, подчеркивалось: речь шла не об обычном сотрудничестве, а о неких неформальных указаниях. Однако молодой начальник ГУЭБиПК отказался разговаривать со старыми знакомыми. «Был (нецензурное выражение) парень, и тут все, стал зазнаваться, трубку не берет...» – описывает следователь Новиков обиду чекистов на одном из допросов Сугробова (запись есть в распоряжении редакции). Однако о каких неформальных указаниях могла идти речь?

Денис Сугробов был самым молодым генералом МВД. Но теперь его подразделение называют преступным сообществом. Фото: ИТАР-ТАСС / Антон Новодережкин

Обнал

В середине 2012 года Евгений Школов, незадолго до того ставший помощником президента, возглавил межведомственную рабочую группу по противодействию незаконным финансовым операциям, то есть обналичке и выводу капитала. Еще через год он стал уполномоченным по антикоррупционным проверкам. Другими словами, одним из важнейших людей в Кремле. Тогда же возглавляемая им группа начала массированное наступление на обнальщиков. Крупным успехом стало задержание Сергея Магина. Скромного председателя ТСЖ «Панорама» называли фактическим владельцем КБ «Окский» и «Маст-банка», контролирующим свыше двухсот «однодневок» и сумевшим вывести в тень примерно 40 млрд рублей.

Вскоре после ареста «черного финансиста» к приятелю одного из членов рабочей группы, сотрудника следственного департамента (СД) МВД, обратился знакомый по имени Валерий Александрович. Суть его предложения сводилась к следующему. Дело Магина нужно забрать в Следственный комитет (СКР), а самого его привезти туда на допрос. Посулить освобождение или как минимум домашний арест. Но взамен сделать группу силовиков крышей Магина. От сотрудника СД МВД требовалось помочь коллегам из СКР провернуть эту схему.
Вот фрагмент беседы (запись есть в распоряжении редакции):

В. А.: Слушай, у тебя насколько близкие все-таки отношения с твоим вот этим на Г... как его?
Собеседник: Ну, нормальные достаточно (пауза), скажи, что надо?
В. А.: Есть идея. Мы тут хотим к нему заехать официально по другому уголовному делу – своему.
Собеседник: Да.
В. А.: Привезти ему от Следственного комитета поручение организовать нам встречу с Магиным.
Собеседник: Угу.
В. А.: Магина выдернуть, привезти сюда.
Собеседник: Ага.
В. А.: И начать с ним диалог.
Собеседник: Ага.
В. А.: И если ему нужно, если тебе это интересно, и можем как-то потом, когда мы это все с Магиным обговорим... Я могу тебя завезти, с ним оставить, там погулять (погулять самому, оставив Магина вдвоем с собеседником. – Slon), чтобы шепнул там тебе <...>, чтобы тебе там было интересно, и начать (нецензурное выражение) по всей деятельности Аграмакова и всю компанию...

Смысл последнего абзаца в том, что Валерий Александрович в качестве мотивации предлагает своему знакомому стать посредником между обнальщиками и силовиками. Аграмаков и компания – группа предпринимателей, официально владеющая долями в разных банках, которая, по версии МВД, тесно связана с Магиным. Приведенный выше разговор был зафиксирован сотрудниками ГУЭБиПК.

«Изначально было непонятно, кто такой Валерий Александрович. Намного позже, когда оперативники сами превратились в обвиняемых, следователь Новиков обмолвился на одном из допросов: это человек из фонда «Вымпел», то есть из ФСБ», – говорит адвокат Павел Лапшов (представляет интересы отца Бориса Колесникова).

По данным «Спарк-Интерфакс», Валерий Александрович Круглов ранее возглавлял фонд «Вымпел» (сейчас его директор – Дмитрий Валерьевич Круглов). Организация учреждена группой ветеранов спецслужб. Валерий Круглов служил в Чечне и других горячих точках, с 1994 по 1996 год командовал группой специального назначения «Вымпел» (ФСБ). «Различные фонды могут получать от коммерсантов пожертвования взамен на «помощь» со стороны силовиков. Прекрасный способ легализовать деньги за крышу», – утверждает Павел Лапшов.
В другой раз оперативники столкнулись со спецслужбами, расследуя дело «Мастер-банка». Одному из обвиняемых организовали встречу с УСБ ФСБ, на которой предложили дать ложные показания – якобы сотрудники ГУЭБиПК вымогают взятку за прекращение преследования. Отсюда полицейские сделали вывод, что представители «Мастер-банка» хорошо знакомы с чекистами.

Раскручивая дело Магина, оперативники вышли на некоего Павла Глобу. Он согласился сливать информацию об обнальщиках, а осенью прошлого года преподнес настоящий подарок: заявил, что точно знает о коррумпированности сотрудника УСБ ФСБ Игоря Демина. Это замначальника 6-й службы, правая рука Ивана Ткачева, старого знакомого Сугробова. Глоба уверял, мол, достаточно подослать к Демину предпринимателя с деньгами, и тот согласится взять на себя «опеку» над бизнесом. Оперативники, конечно, клюнули на столь аппетитную наживку.
Демин действительно дал добро, назначив день для передачи денег не без издевки – 14 февраля. Агент ГУЭБиПК явился в ресторан и был задержан поджидающими там фээсбэшниками. Оказывается, пока полицейские готовили ловушку для Демина, смежники охотились на них самих, прослушивая телефоны и разговоры в кабинете Сугробова. Тогда и началась история с обвинением в превышении должностных полномочий и провокации взятки. Позже к Демину добавили еще восемь эпизодов. Пошли стремительные аресты.

Борис Колесников всю жизнь шел следом за Сугробовым, дослужившись до генерал-майора. Фото: ИТАР-ТАСС / Валерий Шарифулин

Провокации

В чем именно обвиняют ГУЭБиПК? Сотрудники постоянно применяли оперативные эксперименты. Суть в том, чтобы, зная о нечистоплотности чиновника, заслать к нему казачка, зафиксировать на пленку все переговоры, а в момент передачи денег задержать. Как это работало, видно на примере экс-мэра Ярославля Евгения Урлашова (Slon подробно писал об этом). Местные предприниматели, сотрудничающие с правоохранителями, посулили градоначальнику деньги за победу в тендерах на уборку города. Посредника задержали при передаче средств. Ранее оперативники зафиксировали телефонные переговоры Урлашова (тот открытым текстом требует привезти деньги) и записали видео, как в кафе мэр кладет в портфель нечто завернутое в бумагу (правда, данная съемка не фигурирует в текущем уголовном деле).

Другой пример – дело Александра Михайлика из Счетной палаты. Он, как утверждалось, получил три миллиона рублей от своего знакомого, сенатора Александра Коровникова, пообещав организовать проверку ФГУП «Спорт-Инжиниринг». Чиновника задержали сразу после получения денег, перед этим между ним и сенатором имел место следующий диалог (запись есть в распоряжении редакции):

Коровников: Вот смотри... по этой компании. Ребята принесли для нас пять.
Михайлик: У меня решения нет. Я посмотрю сегодня все наши документы.
<...>
Михайлик: <...> Другой вопрос – поставить их в план на следующий год и в следующем году долбануть. Это можно сделать. Давай так поступим.
Коровников: Давай. Да.
<...>
Коровников: Да. Давай так, три тебе и мне два.
Михайлик: Хорошо.
Коровников: Да? Пять дали. Ну, пополам давай.
Михайлик: ...Я с начальником поделюсь тогда.

Сейчас Михайлик утверждает, что Коровников лишь одолжил ему деньги на покупку квартиры. Ему поверили и уже признали потерпевшим, как и Демина. Бывший чиновник подал против полицейских иск, оценив моральный ущерб от незаконного уголовного преследования в сорок миллионов рублей. В ту ночь, когда Михайлика задержали, его жена Наталья покончила жизнь самоубийством.

По делу ГУЭБиПК арестовано 16 человек: десять штатных сотрудников и шесть агентов. Их обвиняют в превышении должностных полномочий, провокации взяток и даже организации внутри МВД преступного сообщества. По логике следствия получается, что если бы оперативники не предлагали взяток, то чиновники бы их не брали и никаких преступлений не было бы. Правда, возникает вопрос: допустим, сотрудники ГУЭБиПК действовали незаконно, но почему их доказательства не вызывали нареканий в суде, когда арестовывали Михайлика и других – кого сегодня называют потерпевшими?
«Оперативники – это, скажем так, низшее звено системы. Их доказательную базу обязаны проверять следователи, затем прокуроры, наконец, судьи, – рассуждает адвокат Сугробова Анна Ставицкая. Кстати, по этой причине Басманный суд сначала отказался брать под стражу троих «антикоррупционеров». – Но желание не справедливо разобраться, а устроить показательный процесс над ГУЭБиПК оказалось сильнее».

Финал

Адвокаты Сугробова предоставляют журналистам диктофонную запись одного из допросов своего подзащитного. В ней руководитель следственной группы Сергей Новиков, видимо устав от семичасового мероприятия, позволяет себе быть откровенным. Например, признает, что его собственная роль невелика. «Решения принимаются не только нами. Не только мною лично. Я посмотрел вроде, я могу принять, но я вам говорю, завтра я напишу рапорт: «Извините, я здесь не вижу состава преступления»... Я вам говорю, ровно через час будет постановление об изъятии и передаче дела, это в лучшем случае, в худшем случае скажут – свободен», – оправдывается следователь. Он не опровергает подозрения Сугробова, что инициаторами преследования ГУЭБиПК являются сотрудники УСБ ФСБ.

Помимо контроля над обнальным рынком и личной мести, чекисты могут преследовать еще одну цель – сместить Евгения Школова, заменив его в Кремле человеком, более близким ФСБ. По крайней мере об этом пишет адвокат Георгий Антонов (в настоящий момент отстраненный от дела) в письме на имя Путина. «Мы точно знаем и скоро обнародуем факты, что Бориса Колесникова, заместителя Сугробова, заставляли дать показания не только против непосредственного начальника, но и против других высших должностных лиц», – уверяет адвокат Лапшов.

Балконы невысокого шестого этажа СКР выходят на оживленные улицы. Борьба могла бы привлечь внимание. Вероятно, Борис Колесников прыгнул сам

История Колесникова трагична. Находясь в СИЗО «Лефортово», он получил серьезную травму головы. По официальной версии, упав с подоконника. Однако адвокаты провели две независимые экспертизы, установившие, что череп был расколот в двух местах – это не могло быть результатом падения. После травмы генерал, по словам адвоката Ставицкой, нуждался в госпитализации и постоянно находился в подавленном, депрессивном состоянии. 16 июня его, не уведомив защитников, отвезли в Следственный комитет. Адвокат Сергей Чижиков, не обнаружив Колесникова в СИЗО, поспешил в Технический переулок. Он застал Колесникова без наручников, разговаривающим в кабинете со следователем Буканевым. Спустя какое-то время заглянул Сергей Новиков и предложил бывшему полицейскому выйти покурить – тет-а-тет. Тот согласился. Новиков, вернувшись через пять-десять минут, сообщил, что Колесников выпрыгнул с балкона.

Возникает вопрос – сам ли? Однако на убийство не похоже. Шестой этаж СКР – невысокий, а балконы выходят на оживленные улицы, борьба привлекла бы ненужных свидетелей. Адвокаты говорят о доведении до самоубийства. По утверждению еще одного из обвиняемых, следователи, требуя дать показания на Сугробова, якобы обещали привлечь к уголовной ответственности супругу Колесникова: она передала мужу в СИЗО кроссовки, где могли быть спрятаны наркотики. Ужасный выбор: предать друга, с которым долгие годы шел бок о бок и которому многим обязан, лишившись уважения всех общих знакомых, – либо погубить собственную семью. Видимо, Колесников предпочел третий путь.

История с ГУЭБиПК явно не о том, как система стремится исправить собственные ошибки и восстановить справедливость. Почему тогда пострадали только оперативники, а не остальные звенья нашего правосудия с обвинительным уклоном? Почему одни посаженные ими люди до сих пор в тюрьме, а другие признаны жертвами преступного сговора полицейских? Вероятно, пострадавших выбирают не просто так, а с оглядкой на политику. И кто теперь поверит в борьбу с коррупцией в стране, где антикоррупционную структуру назвали бандой организованных преступников?