30 сентября 2014, 00:09 / Мнения

От редакции: Валерий Зорькин нашел в крепостничестве духовную скрепу

Ведомости

Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин в статье в «Российской газете» выдвинул собственную версию бурных событий отечественной истории. Он объяснил неудачу реформ и социальные потрясения особенностями российского самосознания и глубоко укорененным коллективизмом, который способен стать основой нынешней государственности.

Зорькин противопоставляет российский и советский коллективизм западному индивидуализму и настаивает: основой достижений России и СССР было умелое использование коллективизма. А попытки использовать западные правовые и экономические институты и инструменты, принципы индивидуальной ответственности завершались неудачами или серьезными потрясениями. Необходимо подстроить традиционный коллективизм к нынешним условиям, чтобы поддержать государство и правящий класс, намекает Зорькин.

Одной из ключевых причин революций ХХ в. Зорькин считает отмену крепостного права. Это «главная скрепа, удерживающая единство нации», уверен он. Без крепостничества недовольство низших классов непосредственно, без амортизаторов, обрушилось на монархию.

Апологию крепостничества, предполагающего неравенство прав, странно слышать от руководителя КС, который, по идее, должен защищать верховенство права и равенство людей перед законом. Принцип прикрепления людей к земле отражал стремление землевладельцев и монархов смягчить нехватку трудовых ресурсов в застойной экономике при сословной правовой системе. Крепостное право нельзя было назвать всеобъемлющим. Оно не действовало в обширных регионах Заволжья, Севера и Сибири. До 1861 г. его отменили в прибалтийских и польских губерниях.

Причиной недовольства крестьян реформой 1861 г. было длительное сохранение экономической и личной зависимости земледельцев от помещиков. Освобождение сопровождалось сокращением земельных наделов, что существенно ослабило многие крестьянские хозяйства. Но странновато выглядят рассуждения председателя КС об одиночестве монархии перед народным гневом. Десакрализация верховной власти произошла спустя 50 лет после отмены крепостничества, в Первую мировую войну, и виноваты в этом сами высшие сановники. До этого недовольство масс обращалось, как правило, против низших и средних слоев бюрократии (террористы конца XIX века отражали настроения узкого круга интеллигенции).

У председателя КС преувеличенно радужное представление о роли крепостничества в российской истории. У него множество «побочных» проявлений - самодержавие (политическая архаика даже для XIX века), низкая социальная мобильность, передача власти и ресурсов по наследству, правовая неполноценность большей части населения.

Возможно, с точки зрения правоведа дореволюционная община и советский колхоз действительно близки. Но община строилась и управлялась снизу, а колхозы насаждались государством сверху с целью разрушить социальную структуру деревни и солидарность ее жителей. Не случайно крестьяне называли колхозы в 1930-е гг. «вторым крепостным правом», не видя в нем плюсов, найденных Зорькиным.