«Встал на этот путь — надо идти до конца»
Члены БОРНа начали давать показания о совершенных убийствах: репортаж «Медузы»
По делу «Боевой организации русских националистов» (БОРН) в Московском областном суде 8 декабря начался допрос подсудимых. Они обвиняются в убийствах федерального судьи, антифашистов, мигрантов и выходцев с Кавказа. Все неонацисты, кроме одного, полностью признают свою вину. Первый же допрошенный — Михаил Баклагин — без лишних эмоций рассказал, как убивал антифашиста Илью Джапаридзе, был соучастником убийства чемпиона мира по тайскому боксу Муслима Абдуллаева, а также о том, как выслеживал еще одного антифашиста Ивана Хуторского и судью Эдуарда Чувашова (их, по данным следствия, убил член банды Алексей Коршунов, сам он впоследствии погиб). Раскаивающимся Баклагин не выглядел. Он много раз повторил, что «встал на путь, который надо пройти до конца». За процессом по делу БОРНа следит специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко.
Заседание началось на три часа позже, и внешне добродушный ко всем участникам процесса судья Александр Козлов был в настоящем бешенстве. «Никуда это не годно! Издевательство над правосудием!» — судья Козлов говорил буквально лозунгами. Еще больше он негодовал после того, как присяжные, безвылазно просидевшие три часа в своей комнате, заняли место в зале. «Наверное, зима виновата! Наверное, конвойная служба думала, что ее не будет! Я оборвал все телефоны. Я думал выходить уже на министра», — обращался к ним Козлов. По делу БОРНа завершалось представление доказательств стороной обвинения, надо было посмотреть видеозаписи с камер наблюдения в подъезде. Судье вновь пришлось извиняться — не нашлось шнуров, позволивших бы вывести картинку с монитора на большие экраны. «Работаем мы тут просто в режиме „на грани“, — делился с присяжными Козлов, потом отвлекся на монитор. — О, смотрите, собака из подъезда выбежала!»
Плохого качества видеозаписи были просмотрены, и один из четверых подсудимых Михаил Баклагин, 29-летний юрист из подмосковной Дубны, получил право в «свободном рассказе» изложить о своем участии в «Боевой организации русских националистов». В следующие два часа Баклагин ни разу не употребит аббревиатуру БОРН, почти ничего не скажет об идеологической составляющей совершенных преступлений. Зато пять раз повторит про «выполнение долга» и «путь, который надо было пройти до конца».
Рассказ у Баклагина получился довольно будничным.
В октябре 2008 года Баклагин встретился с Алексеем Коршуновым, самым жестоким членом создававшейся банды. Они были знакомы еще с 2005 года, потом поссорились и пару лет не разговаривали. В 2008-м Коршунов начал вести с Баклагиным разговоры о том, что происходит в стране. О том, что «кавказцы правят, а националисты сидят в тюрьме». «В этой борьбе ты сможешь жить обычной жизнью, с семьей, детьми?» — спрашивал Коршунов Баклагина. Тот начал колебаться. «Я задумался над дальнейшей жизнью, — рассказывал подсудимый. — Посмотрите на Францию, я не хочу жить как там. По улицам ходят геи. Футбольная сборная состоит из мигрантов. У них там халифат скоро будет».
В декабре 2008-го Коршунов свел Баклагина с Никитой Тихоновым («Медуза» рассказывала о его допросе в рамках дела БОРНа). Баклагин, работавший в налоговой инспекции юристом, а впоследствии замначальником юридической службы завода, о Тихонове был наслышан, предложил помочь ему деньгами и много расспрашивал, не жалеет ли находившийся уже тогда в розыске Тихонов о том, что с ним происходит. Только Тихонов отвечал, что стал уважать себя еще больше.
«О чем именно не жалеет? Об убийстве [антифашиста Александра Рюхина], в котором его обвиняли с 2006 года?» — поинтересовался судья. Баклагину понадобилась пауза. «Он не жалел о том, что находился на нелегальном положении, а об убийстве не говорил», — нашел формулировку подсудимый. Тихонов, по его словам, занимался спортом, много читал и уже тогда выслеживал некоторых будущих жертв банды БОРН.
«В январе 2009 года убили адвоката [Станислава] Маркелова и журналистку [Анастасию] Бабурову. У меня сразу возникло подозрение, что это сделал Тихонов, — продолжал Баклагин. — На следующей нашей встрече я его прямо спросил: „Ты?“ Он сказал, что нет, тогда я ему ответил, что все равно считаю, что это он сделал. И что если нужна поддержка, все равно обращайся».
В феврале 2009 года Баклагин встретился со старыми друзьями — будущими подсудимыми Вячеславом Исаевым и Юрием Тихомировым, а также еще с двумя приятелями детства. Они дружили с 11-12 лет, ходили друг к другу на дни рожденья, вместе отмечали все праздники. Баклагин показал им полученную от Тихонова фотографию антифашиста Ильи Джапаридзе и сказал: есть предложение его убить. Двое сразу отказались, сославшись на семьи и детей, Тихомиров согласился, Исаев взял паузу, а потом тоже согласился. Никита Тихонов предложил им в помощники Коршунова. «Мы же ведь даже не знали, с чего начать, а Коршунов тут же подсказал: со слежки», — довольно простодушно излагал Баклагин. Днем Баклагин ходил на работу — преимущественно ездил по судам — а по вечерам следил за подъездом Джапаридзе в доме недалеко от метро «Братиславская». Довольно быстро выяснилось, что жесткого распорядка дня у Джапаридзе не было. «Он один раз вообще только в 14 часов из дома вышел», — судя по обиженной интонации, Баклагин до сих пор уверен, что так нельзя.
Слежка за Джапаридзе продолжалась с марта по июнь 2009-го. Участники группировки приезжали из Дубны в Москву каждую субботу — в другие дни они были заняты по работе — и пытались найти подходящий момент. Исаев дежурил у подъезда и должен был по рации сообщить, когда Джапаридзе выйдет из дома. Баклагин и Тихомиров ждали его на лавочке, мимо которой антифашист ходил к метро. Тихомиров должен был выстрелить Джапаридзе в голову из травматического пистолета, от чего жертва, как они были уверены, потеряет сознание. А Баклагин бы добил его ножом.
27 июня 2009 года Баклагин и Тихомиров увидели, что Джапаридзе идет им навстречу. Карауливший у подъезда Исаев его попросту упустил. На убийцах были парики и головные уборы. Они отправились за Джапаридзе, бегом обогнули последний жилой дом перед метро, чтобы опередить жертву и пошли ему навстречу. Тихомиров несколько раз выстрелил из пистолета, сознание Джапаридзе не потерял. «Тогда я бросился на него и начал бить ножом. В область груди раз семь ударил. Он сопротивлялся как мог. За клинок рукой схватился. У него потом все руки и ноги были ранены — это не я его туда специально ранил, это он защищался так», — спокойно рассказывал Баклагин. Участники банды спустились в метро и разъехались в разные стороны. «Рассказали Коршунову, он нас похвалил. Коршунов и Тихонов вообще к нам гораздо более доверительно стали относиться», — подвел черту Баклагин под этой частью рассказа.
«Я понимал, что обратной дороги нет. После этого у меня огромное количество мыслей было. Вот я работаю, одновременно совершаю преступления. Скорее всего, меня найдут. Но раз встал на этот путь, надо идти до конца», — говорил суду и присяжным Баклагин. В сентябре он и Исаев (не признающий себя виновным Тихомиров в показаниях Баклагина больше не фигурировал) вновь увиделись с Тихоновым и узнали от него о существовании группировки «Черные ястребы». «Это группа кавказцев, которая с криками „Аллах акбар“ на русских в метро нападает. Тихонов спросил, не желаем ли мы принять участие в возмездии. А что, они с тяжелыми статьями гуляли на свободе, а мы уже встали на путь вооруженной борьбы, поэтому согласились, не задумываясь».
Они начали следить за членом группировки «Черные ястребы» Расулом Халиловым. Коршунов разработал план, согласно которому Исаев и Баклагин отняли бы машину у водителя-кавказца, а сам Коршунов расстрелял бы Халилова из имевшегося у банды пулемета «Суоми»; а потом бы они все вместе скрылись на украденном автомобиле. Преступление, вдохновленное, кажется, сценой из фильма «Брат-2», не состоялось, потому что «планы были переиграны». Халилов был убит без участия Баклагина и Исаева.
В октябре 2009-го Баклагин и Исаев выслеживали в Гольяново антифашиста Ивана «Костолома» Хуторского. «Он был активистом уличных антифа, которые нападали на молодых и еще слабых скинхедов, резали их», — охарактеризовал Хуторского Баклагин. Убийство брал на себя Коршунов, слежку и подстраховку — Баклагин с Исаевым. Тогда же Баклагин последний раз встретился с Тихоновым. Тот советовал ему обратить внимание на судей, которые выносят обвинительные (иногда пожизненные) приговоры националистам. Тихонов передал Баклагину и Исаеву револьвер, больше они не встречались. Сразу же после ноябрьских праздников Тихонов и его гражданская жена Евгения Хасис были задержаны, а потом приговорены за убийство Маркелова и Бабуровой.
Тихонов, если верить его показаниям, направлял банду идеологически. Однако с его арестом ничего особенно не изменилось. Роль идеолога взял на себя Коршунов, уже почти ушедший в подполье, чувствовавший себя как на войне и всегда носивший с собой сумку со сменой белья, пистолетом и гранатой (на ней он, возможно, и подорвался уже потом, сбежав от правоохранительных органов на Украину). Коршунов, согласно показаниям Баклагина, предложил подъехать к спортивному клубу, где занимаются только кавказцы, и открыть по ним огонь. Но до этого остающиеся на свободе участники БОРНа разобрались с Иваном Хуторским.
«Хуторской вышел из троллейбуса и пошел к подъезду. Я по рации сказал находившемуся в подъезде Коршунову: „Готовься!“ Через несколько минут Коршунов ответил по рации „Уходите!“ Я по голосу понял, что преступление совершено», — рассказывал Баклагин. Коршунов потом рассказал Тихомирову и Исаеву, что пошел навстречу Хуторскому по лестнице, у почтовых ящиков пропустил его, а потом дважды выстрелил в голову.
Первый спортивный клуб «для кавказцев» в районе Богородского вала члены БОРНа отвергли после первого же осмотра на местности — в 50 метрах от него находилось ОВД. Тогда поехали смотреть его филиал на стадионе «Наука» в районе станции метро «Петровско-Разумовская». «Мы изучили пути отхода, но Коршунов пропал. Мы тогда решили его не ждать и взять инициативу на себя. 24 декабря 2009 года вечером приехали туда. Решили, что убьем любого кавказца. Договорились, что стрелять будет Исаев — он же раньше на курок не нажимал», — давал показания Баклагин.
Около восьми вечера он подошел к окну спорткомплекса и увидел, что тренировка по боевым искусствам заканчивается. Сначала из здания выходили женщины и дети. Потом вышли два кавказца, остановились и начали разговаривать. Баклагин приблизился к ним сначала один — и посмотрел на лица. «Убедился, что не дети, лет по 25-30 им, по возрасту нам подходили», — объяснил он. Исаев и Баклагин также подошли к кавказцам; двое говоривших замолчали. Исаев выхватил обрез, прижал приклад к плечу и выстрелил одному в голову, тот сразу упал. Пытался застрелить второго, но были слышны только «глухие щелчки» — обрез заклинило. Баклагин хотел вытащить наган, но тот застрял в сумке, и он воспользовался травматическим пистолетом. К этому времени оставшийся в живых кавказец достал свой пистолет (тоже травматический, как вскоре выяснилось) и, отступая, открыл огонь, попал Исаеву в ногу, а потом убежал. Убежали и члены банды. Убитым оказался чемпион мира по тайскому боксу Муслим Абдуллаев.
Коршунов пропадал до февраля 2010 года, а потом объявился с идеей убийства федерального судьи. «Мы с Исаевым проявили малодушие и отказались. Уж больно громкая выходила цель», — признался Баклагин. Тогда Коршунов попросил выследить судью Эдуарда Чувашова. Националисты его ненавидели за несколько обвинительных приговоров и за вырванную из контекста фразу, разошедшуюся в виде аудиофайла по националистическим форумам и сайтам. Судья якобы говорил сидящим на скамье подсудимых синхедам, что у русских менталитет такой, что их самих надо убивать (хотя вместе с контекстом фраза звучала не так жестко, и в ней вообще шла речь о соотечественниках, которые отвратительно себя ведут на иностранных курортах). Баклагин сопоставил время выхода Чувашова из своего дома с графиком его дел на сайте Мосгорсуда. «Один раз с восьми утра у его дома следил, в десятом часу утра Чувашов вышел, вынес пакет с мусором, сел в свой „Фольксваген-Пассат“, старый, дешевый, и уехал», — с каким-то даже сожалением рассказывал подсудимый. Вскоре он узнает из новостей Lifenews об убийстве судьи и сразу поймет, чьих рук это дело. А в мае 2010-го к нему вновь приедет Коршунов и расскажет, что убивал по уже обычной схеме — встретил на лестнице, пропустил вперед, стрелял в голову.
«Давайте мы прервемся на этом месте, — неожиданно сказал судья Козлов, хотя не было еще и пяти вечера. — У нас присяжные в разных городах области живут, им еще ехать. В среду продолжим. Заседание окончено». Присяжные выходили один за другим и выглядели как люди, находящиеся под очень тяжелым впечатлением. Баклагин сидел на скамье в аквариуме и тяжело дышал. Остальные трое подсудимых спокойно собирали свои материалы, с которыми им предстоит выступать в ближайшую среду.
Читайте также:
«Сверху сказали на антифа больше не нападать»: показания Никиты Тихонова по делу БОРНа
«Я была его женщиной. У меня автомат под подушкой хранился»: показания Евгении Хасис по делу БОРНа
Андрей Козенко
Москва