Теодор Курентзис (с барабаном) умеет не только дирижировать/ Peter Fischli/ Lucerne Festival

Российский дирижер и его подопечные сыграли феерическую программу из сочинений Жан-Филиппа Рамо на сцене прославленного KKL – Центра культуры и конгрессов. Концерт завершал зигзагообразное турне оркестра по Европе: Брюссель – Афины – Хельсинки – Берлин – Люцерн. В Берлине, по свидетельствам очевидцев, публика, собравшаяся в Radial System, пустилась в пляс. В консервативном Люцерне плясок, конечно, ожидать не приходилось. Однако и чопорную швейцарскую публику Курентзису расшевелить-таки удалось.

Программа, составленная исключительно из инструментальных фрагментов опер-балетов Рамо, оказалась забористой, не без блесток специфически «музыкантского» юмора, вроде смешных звукоподражаний квохтанью курицы (Пьеса «Курица»). Никаких полутонов, плавных переходов – все броско, плакатно. Главный структурный принцип – резкие контрасты темпов и фактур. Чередование света и сумрака – на сцене, пианиссимо и фортиссимо – в оркестре. Музыка Рамо к тому располагала – музыканты с исступлением, в бешеном темпе наяривали увертюры к «Бореадам», «Зорастро», «Галантным Индиям» и «Заису». Тутти перемежались камерно-интимными фрагментами инструментальных трио. Демонстративно вольное поведение дирижера, который то с силой бил ногою в пол, то принимался разгуливать между скрипками, то невзначай присаживался на ступенечку, поначалу вызвало оторопь. Но мало-помалу недоуменные выражения лиц строгих меломанов сменились улыбками; зал постепенно включился в игру, предложенную музыкантами из Перми.

Сонм великих

Концерт Теодора Курентзиса вписался в обязывающий фестивальный контекст: уровень Люцернского Пасхального чрезвычайно высок. Рядом Джон Эллиот Гардинер исполнял h-moll’ную Мессу Баха, Инго Мецмахер – Шестую симфонию Малера, а Марис Янсонс Stabat Mater Дворжака и Шестую симфонию Брукнера.

Для люцернской публики открытие пермского оркестра, играющего старинную музыку, не оглядываясь ни на какие авторитеты, явилось чуть ли не откровением. Не веря своим глазам, меломаны смотрели на вытертые штаны дирижера, фалды его куцего пиджачка, которые то и дело расходились. Пытались примирить в сознании отличное звучание оркестра с поразительно свободной, на грани хулиганства, манерой держаться. К середине концерта любое нарушение ритуала уже воспринималось как черта фирменного стиля оркестра. А в конце концов молодая прыть, витальность, наслаждение музыкантов от самого процесса игры передались залу и победили. В заключение Курентзис, вздев на себя увесистый барабан, с видимым удовольствием принялся бить в него, расхаживая по сцене. Зал был покорен.

Стоячая овация разразилась сразу, как только стало ясно, что программа исчерпана. Публика не сразу разобралась, что предстоят еще «бисы» – часть драматургии концерта. Зал вставал еще дважды; такое единодушие люцернская публика проявляет, пожалуй, лишь на концертах Николауса Арнонкура, да еще, быть может, Бернарда Хайтинка.

Интендант фестиваля Михаэль Хэфлигер признался, что поначалу опасался, что публика не примет незнакомцев с далекого Урала. Хэфлигер рисковал, пригласив неизвестный в Европе оркестр на такой статусный фестиваль, – и выиграл.

Люцерн

Теодор Курентзис бил в барабан в Люцерне