Цветы на асфальте

Угроза распада страны исходит совсем не оттуда, откуда ждет ее российская власть

Большой Москворецкий мост, Москва, 20 апреля 2015 года

На Москворецком мосту которую неделю идет тихое противостояние. На тротуаре, у ограды, лежат цветы. Их уносят — то рабочие-коммунальщики в оранжевой спецодежде, то активисты с оранжево-черными лентами, то безымянные люди в сером. Цветы появляются опять. Их снова уносят, а на следующее утро они снова лежат. Когда-то на Болотной звучал лозунг «Мы выйдем и не уйдем», участники тех митингов обещания не сдержали; теперь его держат цветы. Доступная, интеллигентная форма протеста — даже если у тебя слишком много дел и недостаточно смелости, ты всегда можешь положить цветы. Их могут убрать — но они не уйдут.

Этот мемориал находится прямо у стен Кремля, под камерами ФСО — и раздражает он, конечно, не тем, в общественном месте развели антисанитарию: эти постоянно появляющиеся цветы режут глаз тем, кто придумал однажды, что властвовать над страной гораздо удобнее, если ее разделить. Кто боролся с кощунственными танцами и оскорбительными твитами, устраивал молитвенные стояния и антимайданные марши, заказывал колонки про либеральный фашизм, рисовал плакаты про пятую колонну, мобилизовывал послушное большинство, натравливая его на нелояльное меньшинство. Это напоминание о том, чем заканчиваются такие эффективные политтехнологии: кровью, которой никто не хотел, смертью, от которой всем только хуже, цветами, которые никуда не уйдут.

Вы придумали внутреннего врага, который якобы собирается развалить страну за американские печеньки и которого необходимо подавлять, устрашать, загонять под плинтус, — а реальные пули прилетели совсем с другой стороны, и угроза распада прячется не там, где ее искали.

Расследование убийства Немцова зашло в тупик: следователи не могут допросить Руслана Геремеева, чье имя фигурирует в показаниях задержанных; запрос в управление ФСБ по Чечне с требованием обеспечить явку Геремеева, остается без ответа, сам Геремеев находится то ли под охраной в родовом селе Джалка, то ли уже в Абу-Даби. Рамзан Кадыров приказывает чеченским силовикам стрелять без предупреждения, если на территории республики обнаружатся силовики из других регионов, действующие без их ведома. Чечня давно находится на особом положении, с Терека выдачи нет, и тот статус, который пытается сейчас закрепить Кадыров, оправдан старинной формулой всех диктатур: своим — все, чужим — закон. Но Кадырову мало быть своим: нужно быть первым среди своих — да так, чтоб остальные оказались своими второго сорта. Российские силовики все последние годы доказывали, что даже человеку, кинувшему в полицейского на митинге апельсин, никакой пощады не будет, — а в результате оказались лицом к лицу с людьми, которые обещают стрелять в полицейских на поражение. Процесс поиска и разоблачения предателей вывел на поверхность силы, которые готовы разобраться с предателями быстрее и эффективнее, которые сами решат, кто тут предатель, а кто нет, которые никому не хотят подчиняться и ни с кем не собираются делиться — в том числе и тем, и с теми, кто разбирался с предателями прежде. Наверное, правящий класс имел основания с неприязнью смотреть на Немцова, который лоббировал принятие списка Магнитского и вообще доставлял массу хлопот — но с каким чувством сейчас эти люди смотрят на ролики с Кадыровым, который и после смерти продолжает называть Немцова врагом и предателем? Странное это должно быть чувство.

Впрочем, борьба ФСБ с Кадыровым — это что-то типа внутривидовой конкуренции, от ее исхода может измениться интенсивность борьбы с внутренним врагом, но не ее вектор. Страшнее то, что закон работает и на более высоком цивилизационном уровне: чем больше сил тратится на борьбу с воображаемой угрозой, тем страшнее и неожиданнее реальная. ты борешься с врагами народа, которые собираются взорвать вымышленные заводы по вымышленному заказу английской разведки — и не замечаешь гитлеровские дивизии, которые стоят у твоей границы. ты рассказываешь по телевизору о несчастных детях, умученных бандеровскими карателями, — а к границам уже подступают отряды «Исламского государства», которые на самом деле не останавливаются перед казнями детей. Ты обличаешь Гейропу, позабывшую о моральных устоях, — и сталкиваешься с силами, которые готовы буквально сжигать живьем людей с другими представлениями о морали.

Те люди, которые приносят сегодня цветы на Москворецкий мост, в общем-то беззащитны перед любой из этих угроз. На стороне Немцова была энергия, ум и жизнелюбие — но пуля оказывается сильней. И у цветов нет никакого приема даже перед коммунальщиками в оранжевой спецодежде; правда, в конце концов цветы все равно побеждают — но сколько же еще их предстоит убрать.

Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ