Отдельная жизнь в собственных квартирах и домах – главное завоевание современной России. Бараки, коммуналки и очереди на получение жилплощади, живые в памяти большинства, уходят все дальше в прошлое. Далеко не всем живется просторно и удобно, но все-таки живется гораздо лучше, чем 20, 30 и 40 лет назад.

Чем бы ни была занята большая политика, запросы повседневной жизни делали свое дело. Жизнь становилась все более частной: параллельной по отношению и к стране, и к окружающим. Для страны, пережившей тяжелый социальный эксперимент, это был выстраданный путь, но этот путь не может быть бесконечным.

В прошлом году, когда экономика уже прекратила расти, в одном важном отношении она продолжала радовать: в России появлялось все больше новых домов и квартир. Жилья было построено так много, что в 2014 г. был наконец перекрыт результат 1987 г., любимого статистиками за рекордное количество введенных в строй жилых квадратных метров.

Массовое индустриальное строительство многоквартирных жилых домов было очень эффективным решением. Благодаря ему сегодняшний уровень домашнего обустройства не сравнить с советской послевоенной бездомностью. В российской истории никогда не было столько отдельных квартир и столько собственности: благодаря постсоветскому решению передать квартиры в собственность людям больше 85% населения живут в собственном жилье. Трудность в том, что найденное 60 лет назад решение воспроизводится до сих пор, хотя давно перестало работать.

Чисто количественная обеспеченность жильем выросла за постсоветское время с 19 кв. м до нынешних российских 23 кв. м. Но в самой просторной стране мира все равно теснее, чем в Китае (30 кв. м на человека). Обеспеченность жильем заметно ниже, чем в Европе (45 кв. м) и в три раза меньше, чем в США (70 кв. м). Чтобы преодолеть отставание от США, нужно, по расчетам Михаила Дмитриева, 100 лет.

Квартиры стареют: более половины всего имеющегося жилья построено до 1970 г. Больше половины жилого фонда в России – однокомнатные и двухкомнатные малогабаритные квартиры, придуманные советскими инженерами для максимально экономного выхода из жилищного кризиса. Но решение продолжает воспроизводиться. В США маленькие квартиры есть только в больших городах и их доля в общем жилом фонде крайне мала. В Европе таких квартир около 20%. Даже в самых маленьких странах бывшего СССР, включая Грузию и страны Балтии, размеры нового жилья больше, чем в России.

Дело не только в количестве. Неадекватное качество – более сложная проблема, потому что требует комплексных решений. Количество квадратных метров в больших городах растет за счет гигантских многоэтажных «выселок» – микрорайонов, добавляемых к городам. Такой рост создает дополнительную нагрузку на старую инфраструктуру, удлиняет дорогу до работы и в целом делает город все менее пригодным для жизни.

Впрочем, одно существенное отличие российского сегодняшнего дня от лучшего советского времени, если считать таковым 1987 год, есть. В 1980-е, на пике промышленного домостроения, индивидуального жилья строилось немного, около 10%. Но за постсоветские годы его доля выросла больше чем в четыре раза и теперь стремится к половине всего объема. В прошлом году индивидуально было построено 43% из итоговых 80 млн кв. м.

Это соотношение, характерное для 1940-х гг., указывает Татьяна Полиди, исполнительный директор фонда «Институт экономики города», в недавнем докладе «Жилищное строительство: мифы и реальность». Действительно, до того, как партия и правительство в середине 1950-х определились с методом выхода из жилищного кризиса, граждане решали проблему сами.

До начала хрущевского массового строительства люди просто строили себе дома. Индивидуальное строительство по объемам сданной площади обгоняло государственное вплоть до 1961 г. Это была важная развилка. Индивидуальное строительство теоретически могло бы получить государственное благословение. Советские чиновники присматривались к американским, швейцарским, финским проектам семейных коттеджей, но выбрали в итоге индустриальную модель – панельные дома, которые можно было собирать на стройплощадке как конструктор.

В этом конструкторе выросло большинство живущих в России людей, и это наверняка на нас сказывается. Созданные в 1980-е серии до сих пор строятся и отвечают за большую часть вводимых квадратных метров. Но что-то меняется в жизни: индивидуальных домов становится больше (они преобладают только в некоторых, в основном южных, регионах), значит, люди постепенно вырастают из конструктора. На новом витке общество подходит к развилке, которая снова заставит решать, как обустраивать жизнь дальше.

Парадоксальный результат минувшего сравнительно благополучного 15-летия с его двумя мощными всплесками роста цен на нефть и невиданным увеличением доходов граждан – довольно скромное улучшение условий жизни. Да, потребление выросло во много раз, жизнь стала, как никогда, отдельной и частной. Это проявляется, помимо прочего, в трудно управляемом пристрастии богатых людей и чиновников к дорогой недвижимости. Трагикомический дворец в Геленджике – пример доведенного до абсурда стремления к частной жизни.

Секрет, вероятно, в том, что большая политика и «неполитическая» повседневность существуют на протяжении большей части постсоветских лет в параллельных мирах. Но ситуация, когда Кремль решает свои проблемы, а все остальные в частном порядке – свои, себя исчерпала. Кремль решает проблемы все более экзотическими способами, что ставит экономику и общественное развитие под удар. А привычные частные пути решения проблем больше не эффективны. Даже на количественном уровне роста на рынке нового жилья уже не будет, учитывая, что инвестиции в последние два года падали, а цикл строительства составляет два-три года. Жизнь замыкается, становится все более тесной и неудобной.

Жить тесно: пространства много, а обжитого пространства мало. Обжитого пространства мало, потому что высока концентрация власти и денег. Связанные с региональными и муниципальными властями бизнесы строят дома и продолжают штамповать старые решения. Продавать квартиры гораздо выгоднее, чем реструктурировать города. Для серьезного изменения положения с жильем нужна власть, способная ставить интересы развития общества выше интересов отдельных игроков.

Те, кого в России называют политологами, заняты наблюдениями за cкрытым от глаз процессом решения Кремлем собственных проблем, далеко не всегда ясных. Попытки граждан решать свои проблемы не привлекают много внимания, если только не пересекаются с тем, что официально называется «политикой». Между тем наблюдение за тем, как общество само пытается решать важные для себя задачи – например, возвращаясь к досоветскому индивидуальному строительству, – должно быть крайне интересно если не сегодняшним, то будущим российским политикам. Для решения проблемы жилья в его нынешнем институциональном тупике необходима как раз «большая» политика.

Михаил Дмитриев отмечает в недавнем докладе «Между Крымом и кризисом», что интересы общества колеблются, то замыкаясь на текущем потреблении, то поднимаясь к приоритетам развития. Жилье – один из приоритетов развития, интерес к которому обязательно проснется. Вопросы выхода из тупика частной жизни наверняка станут определяющими для политики будущего. Здравоохранение и образование тоже связаны с развитием и тоже пока не находятся на первом месте среди приоритетов россиян, несмотря на разрушительные изменения, происходящие прямо у нас на глазах. Во всех этих областях необходимы институциональные изменения. Новые начальники, новые нормы, новые сокращения или даже увеличения бюджетов ничем обществу не помогут. Помогут только новые политики у власти.

Малогабаритная частная жизнь