"Национальный бестселлер" вручен Сергею Носову

Премия литература

В воскресенье в "Зимнем саду" гостиницы "Астория" прошла 15-я церемония вручения российской литературной премии "Национальный бестселлер", лауреат которой определяется открытым голосованием членов жюри. МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ, хотя и болел за Татьяну Москвину, автора "биоромана" "Жизнь советской девушки", не мог не порадоваться победе Сергея Носова с романом "Фигурные скобки".

Открывая церемонию, ответственный секретарь "Нацбеста" Вадим Левенталь огорошил аудиторию тем, что 15-я премия может оказаться и последней. Прежние спонсоры поиздержались, новые желают знать победителя заранее, что в силу уникальной, столь же сложной, сколь и прозрачной системы номинации и голосования физически невозможно. Дурная весть придала церемонии нервическую нотку, наложившуюся на чисто литературный саспенс.

Круг аутсайдеров, как и фаворитов, был очевиден заранее. Никого из судей не прельстила игра в конспирологию Олега Кашина "Горби-дрим": Громыко мурлычет Егора Летова, Суслов рекомендует юному Горбачеву читать декадента Арцыбашева, Сталин планирует уничтожение СССР, "уродливого детища Версальского договора". Никто не проголосовал ни за сборник новелл екатеринбурженки Анны Матвеевой "Девять девяностых", ни за секс-гиньольный эпос Александра Снегирева "Вера" о тяжкой женской судьбе на фоне тяжкой советской истории. Одна лишь телеведущая Алла Михеева выбрала "Кристалл в прозрачной оправе" — обаятельное объяснение в любви к Приморью журналиста Василия Авченко. На сей раз медиумом любви стали не автомобили с правым рулем, как в "Правом руле" (2009), тоже номинировавшемся на "Нацбест", а приморские рыбы и камни.

На ринге оставались Москвина и Носов. Вопрос, кто из них победит, в Петербурге звучит как детский, но сакраментальный вопрос: "А если встретятся тигр и лев, кто кого переборет?" Оба автора — культовые (как бы ни хотелось избежать этого пошлого определения) фигуры. Не просто литераторы, а по праву соавторы "петербургского текста русской культуры". У Москвиной репутация страстной фурии, режущей что в блестящих критических текстах, что в прозе правду-матку. Носов — тихушник, домовой, почти такой же призрак, как и его герои, то ли плачущий, то ли — Гоголь его разберет — насмешничающий.

По формальным меркам "Жизнь советской девушки" — никакой не роман, но безупречно честное и оттого лишенное и намека на желтизну повествование о детстве, отрочестве и юности автора читается именно как роман. Хотя в ее жизни нет ничего экстраординарно "литературного" — все как у всех, рожденных и выросших в СССР, текст навевает лимоновское: "У нас была великая эпоха". Пластичный, безупречно простой слог воскрешает людей, вещи, дома, придавая им зримую монументальность: что бабушке со значком почетного чекиста на груди, завидев которую продавщицы гастронома прятались под прилавки, что грибам, которые она с внучкой собирала на карельской даче. Плотская зримость текста не холодна, а страстна: Москвина — воительница за культуру, за любовь, за память, за жизнь, короче говоря.

"Фигурные скобки", напротив, роман на цыпочках — бесплотный, недоговоренный, неуверенный в себе, как не уверен в себе его герой — математик, за свой дар угадывать двузначные числа приглашенный на конгресс "нонстейджеров". То есть на столь же потешный, сколь и бюрократический до оскомины шабаш микро- и макромагов, где наперсточники и карточные каталы соседствуют с сущими кадаврами: Архитектором Событий, Пожирателем Времени и Некромантом. Грань между шулерством и мистикой, здравомыслием и безумием тонка до степени математической погрешности: в драматическом переживании ее эфемерности — суть носовского дара.

Было бы драматургически изумительно, если бы "тигр и лев" набрали равное количество голосов: тогда бы победителя пришлось выбирать почетному председателю жюри Артемию Троицкому. Первой свой голос отдала Москвиной прошлогодний лауреат премии Ксения Букша. Но музыкант Владимир Степанцов, писатель и художник Владимир Шинкарев и актер Ефим Шифрин поломали всю интригу, один за другим, как, право слово, на партсобрании, проголосовав за Носова. Финальное голосование за Москвину хирурга Сергея Яшина имело уже чисто утешительный смысл. Впрочем, Носов выходил в финал "Нацбеста" в четвертый раз, а Москвина — всего во второй. А у этой премии есть такая особенность: она зачастую медленно запрягает.

Роман без погрешности