Статью в «Снобе» об эмигрантах суд признал экстремистским материалом

В настоящее время данная статья на портале «Сноб» недоступна, но в «Архиве интернета» остались ее реплики и с ней по-прежнему каждый может ознакомиться.

В самом «Снобе» в авторском посте «Чарли Чаплин — экстремист. О языке ненависти» сам создатель запрещенной статьи пытается разобраться почему его статью в защиту эмигрантов запретили за экстремизм?

«Однажды я получил предупреждение Роскомнадзора за шуточную цитату из Хармса. Цензоры не знали, что автор умер в тюремной больнице восемьдесят лет назад. Ну да, там было без кавычек, но могли бы и погуглить. «О детях я точно знаю, что их не надо вовсе пеленать, их надо yничтожать. Для этого я бы yстpоил в гоpоде центpальнyю ямy и бpосал тyда детей. В этy же ямy я бы столкнyл всех немецких овчаpок. Тепеpь о том, как выдавать девиц замyж…»

(Уважаемые цензоры, здесь нет разжигания розни по отношению к социальной группе «дети и овчарки». Повторяю: это цитата, а Даниил Хармс — великий русский сюрреалист, его в школах проходят, если вы еще не запретили).

Я перестал смеяться, когда оказался с Хармсом в одной компании.

Суд был месяц назад, меня не позвали, решение вступает в силу сегодня. И теперь статья про хорошее отношение к мигрантам попадет в список Минюста вместе с газетой «За Русь!» и книжкой «Майн кампф». А с сайта «Сноба» она пропадет. Уже, наверное, пропала. Цена вопроса — миллионный штраф. Может, рассказы мои и стоят миллион, но этот текст — точно нет. Хотя он нежный. Я старался. И особенно старался почаще повторять слово…ну, вы поняли. «Черноглазый». Обессмыслить его повторением. Вывернуть наизнанку язык ненависти.

«В тексте статьи имеется высказывание, содержащее негативную оценку и выражающее отрицательное отношение к традиционным социальным ценностям», — написали судьи.

Статье почти два года. На нее реагировали живо. Один закоренелый ксенофоб даже сказал, что по-прежнему ненавидит азиатов, но теперь уже не всех, мол, что-то в сердце у него дрогнуло. Я тогда целый день ходил счастливый. Ну, правда ведь, в этом и есть социальная задача журналистики — смягчать нравы. Чтобы меньше убивали друг друга. По идее, у Пушкинского райсуда такая же задача. Но вместо этого он запрещает антиэкстремистский текст — за экстремизм. Поэтому когда в следующий раз русский убьет таджика или наоборот — вы знаете, кого винить. Я уже перечислил.

Что ж, в статье и правда был экстремизм. Например, я написал, что социальное всегда сильней национального. Подразумевая, что однажды все мы — дворники и писатели, скотники и дизайнеры, рыбаки и плотники, люди реальных дел — поднимемся и скажем сытым бездельникам: тень, знай свое место. А это, конечно, явный призыв к свержению конституционного строя.

Впрочем, в Пушкинском районном суде вряд ли о таком подумали. Запретили за знакомое слово. Просто усталые люди без чувства юмора».