Новая киноработа одного из самых странных отечественных кино- и театральных авторов Ивана Вырыпаева

В прокат вышло «Спасение» Ивана Вырыпаева - редкого русского режиссера, которого можно назвать культовым. Как, например, Александра Николаевича Сокурова. Другое дело, что Вырыпаеву, дабы дорасти до звания по-настоящему культового, еще трудиться и трудиться – он и сделал-то всего лишь четвертую картину после «Эйфории», «Кислорода» и «Танца Дели».

Культовый – это режиссер, у которого есть свой круг избранных поклонников и – непременно – влиятельных врагов. Мой добрый друг, известный критик так отозвался на мое предложение встретиться на показе для прессы фильма Вырыпаева «Спасение». «Спасибо! С меня хватит его последнего спектакля!»

Что же, отдуваться мне одному.

Между тем, я не разочарован.

И не только работой Полины Гришиной, получившей приз за главную женскую роль на «Кинотавре».

О ЧЕМ ЭТО.

О польской монахине (ее и играет Гришина), которой выпало испытание мирской жизнью. Новая тенденция, которую внедрил Сокуров: русские режиссеры снимают фильмы про ненашу жизнь, на чужих языках и используют, наряду с нашими, зарубежных актеров.

«Спасение» соотносится с недавней «оскароносной» «Идой» Павла Павликовского, где молодая девушка, прежде чем окончательно уйти в монастырь, тоже была вынуждена окунуться в реальную жизнь, способную отторгнуть ее от добровольного затворничества. Как ни парадоксально, вспоминаешь и один из последних боевиков с Джейсоном Стэтемом «Эффект колибри», где действует молодая монашка, опять-таки родом из Польши, собирающаяся стать миссионеркой в африканской глуши. Та девушка после встречи со Стэтемом тоже начинает колебаться, а стоит ли жертвовать собой во имя Господа.

У героини «Спасения» (название фильма концептуальное), в отличие от двух других упомянутых монахинь, погружение в реальный мир оказывается нечаянным. Ей 25, и она не просто приняла постриг, а согласилась уехать из Польши служить в католическом соборе в высокогорном Тибете. Оказывается, тамошние жители верят не только в Будду. Идея фильма пришла к Вырыпаеву, когда он увидел такой собор на высоте четырех с половиной тысяч метров.

Но когда героиня вселяется в тибетскую гостиницу, откуда ее должен забрать присланный из собора рафик, оказывается, что произошел камнепад, дорога завалена и необходимо подождать несколько дней.

Добрая половина не столь уж длинного фильма бессловесна.

Зато в нем есть три (и даже почти четыре) изумительных, в меру безумных диалога.

ЧТО В ЭТОМ ХОРОШЕГО.

«Спасение», на самом деле, совсем не похоже на «Иду», где веру героини могли подкосить политика, идеология и история. Тут нет ни политики, ни тем более истории.

Где-то прочел, что картина Вырыпаева – о мультикультурности современного мира и т. д. Да, естественно – как и две трети других сегодняшних европейских фильмов. Но на самом деле это фильм, задающийся единственным и весьма конкретным вопросом: есть ли Бог? Как ни странно, оставаясь атеистом, я люблю умные фильмы на подобные тем (среди самых любимых – «Конец романа» Нила Джордана).

Героиня «Спасения» не сомневается в Его существовании, пока случайно не оказывается в ситуации словно бы отпуска – в ожидании, пока не расчистят дорогу. Открывает для себя красоты природы. Забредает в высокогорных прогулках в буддистские храмы, с изумлением отмечая, что люди, оказывается, признают и совсем иной образ Бога. И сталкивается с маргиналами из разных стран, которые всегда прут в Тибет.

Можно, конечно, упрекнуть Вырыпаева в том, что он как драматург и режиссер придумал для польской монахини такие встречи, каких еще поищи. Зато они забавны.

Первая собеседница – современная хиппи, которую изображает любимая актриса нынешнего Вырыпаева Каролина Грушка. Она пытается убедить героиню в том, что человек не пылесос – не должен втягивать в себя все комплексы, мерзости, сомнения других людей. Фактически она испытывает на прочность одну из главных жизненных целей героини – служить людям, брать на себя чужие грехи и, в конце концов, прощать.

Второй собеседник – американский рокер и композитор, лидер малоизвестной группы, которому в Тибете хорошо сочиняется. Ради шутки он говорит героине, что его группа именуется U2, но шутка не проходит: девушка слыхом не слыхивала о U2. Композитора играет другой фирменный актер Вырыпаева, американец по происхождению (русский по театральному образованию) Казимир Лиске. После разговора с ним, этаким символом житейской вольницы, героиня впадает в опасные для себя размышления: первый раз в жизни ей не хочется признаться, чем она занимается (она во время разговора в цивильной одежде), зато становится необходимым осознать, кто она есть.

Третий собеседник: хозяин гостиницы, убеждаюший героиню, что в эти места постоянно прилетают инопланетяне. В результате она решается провести ночь в горах, освещенных лишь луной и звездами. И в какой-то момент действительно видит инопланетную тарелку. Или же эта тарелка ей снится. Но если есть инопланетяне, иные миры, то о каком земном Боге и вере в Него можно вести речь?

В результате увиденного и услышанного юная монахиня начинает избавляться от своей монастырской униформы, которую постепенно начинаешь воспринимать как тюремную. Покупает лыжную шапочку и туристские ботинки. Кажется, она вот-вот сбросит с себя монашеские обязательства. И тут фильм делает кульбит.

«Для меня это фильм о моей стране, – отмечает Иван Вырыпаев в официальном комметарии к «Спасению». - Образ моей страны я представил в виде главной героини. Я попытался показать, как выглядит наша главная российская проблема – коммуникация с другим миром. И как важно наладить эту коммуникацию, но не потерять себя».

Да про это ли ваш фильм, Иван? Даже с учетом того, что коммуникация с внешним миром – в самом деле главная российская проблема.

Фильм-то о том, что молодая монахиня, не имевшая опыта вольной жизни, вдруг нечаянно обретает такой опыт и достаточные аргументы для того, чтобы прервать свое затворничество. Известен жизненный ход «из хиппи в яппи». Тут возникает вариант: «из монахинь – в хиппи».

Но дорогу расчищают от камней, и героиня попадает-таки в тот храм, куда была должна. Тут нас ожидает сюрприз. Католический храм в тибетских горах – это типичная тамошняя буддистская пагода, но с крестом на крыше. Все иконы писаны местным чудаком, который читал Библию, но никогда не видел канонических изображений Христа. Зато видел изображения Будды.

Поэтому Христос на всех иконах, напоминающих о наивной живописи, наголо бритый и узкоглазый. Волхвы – столь же бритые и восточные. Именно у такой церкви героиня делает окончательный вывод, есть ли Бог и последует ли она за Ним.

Хороший тонкий фильм.

ИЗ ОБНАРУЖЕНОГО В СЕТИ ИНТЕРВЬЮ ВЫРЫПАЕВА. ЕЩЕ ОДИН.

« - Вы правда в Польшу переезжаете?

– Я больше времени буду проводить в Польше, да. С октября. Потому что моя жена в Польше, потому что моя дочь в Польше, потому что мне здесь трудно. Я пишу пьесы с матами и не собираюсь прекращать, поэтому буду писать больше для польского, для европейского театра, наверное. Ну меня как-то не вдохновляет то, что здесь происходит. Я при этом не убегаю, нет. Просто есть какие-то процессы, соучастником которых я не хочу быть. Просто не хочу принимать участие в некоторых процессах, происходящих в культуре, в политике. Например, я вижу, как сегодня культура и система управления культурой деградируют, как разваливаются все институты. И я так понимаю, что тут уже надо выбирать: либо ты против, либо ты участвуешь. У этой страны нет цели. Эта страна позиционирует себя как закрытое общество, а у закрытого общества должна быть четко выраженная цель. Даже в фашизме, в коммунизме, в «Исламском государстве» есть четко выраженные цели: фашизм, коммунизм, Аллах. Но у нашей страны налицо все признаки тоталитарного государства при полном отсутствии цели".

НАШ ВАРИАНТ РЕКЛАМНОГО СЛОГАНА. Христос – он и в Тибете Христос. Даже безволосый словно Будда.

Русский режиссер в поисках Всевышнего: фильм недели – «Спасение»