Анна Сакоян: Россия, международная политика и риторика
Джон Керри и Сергей Лавров Фото: stern.de Тема отношений между Россией и США в связи с военными действиями в Сирии сейчас постоянно обсуждается в американских СМИ. Комментаторы пытаются выявить мотивы игроков, участвующих в конфликте, проинтерпретировать их действия, спрогнозировать дальнейшее развитие событий и специфику взаимодействия между сторонами. При этом можно отметить, что комментаторы очень избирательно подходят к фактам, которые, по их мнению, нуждаются в интерпретации.
13 октября президент РФ Владимир Путин предложил отправить в США российскую делегацию во главе с премьер-министром РФ Дмитрием Медведевым для обсуждения ситуации в Сирии. 14 октября глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что США отказались принять делегацию. Позднее американская сторона объяснила отказ тем, что действия России в Сирии ей представляются неконструктивными. Большинство СМИ просто опубликовали по этому поводу короткую новость Associated Press «Россия утверждает, что США отказались принять делегацию, чтобы обсудить Сирию».
«Министр иностранных дел Сергей Лавров, - гласит новость, - сказал, что Вашингтон в среду уведомил Москву об отказе принять российскую делегацию. Он сказал, что Россия предложила это еще в конце сентября, когда президент Владимир Путин встретился с президентом США Бараком Обамой на генеральной ассамблее ООН... После того как поступило предложение, Россия начала наносить удары в Сирии. Лавров сказал, что Вашингтон дает согласие только на военные переговоры во избежание столкновений».
Зато 15 октября в NY Times появился большой материал о военном потенциале России. Боевые действия России в Сирии дали западной разведке возможность глубже оценить преобразования, которые произошли в российской военной сфере при Владимире Путине. Фактически сирийская операция для России – это демонстрация ее нового оружия, тактики и стратегии на международном уровне. При нанесении ударов задействовалась техника, которую прежде никто не видел в бою, причем, по мнению некоторых аналитиков, ее возможности (особенно это касается крылатых ракет с дальнобойностью в 900 миль) превосходят возможности американских аналогов.
«Эти операции, - пишут авторы, - отражают то, что политики и аналитики называли едва заметной – и все еще неоконченной – модернизацией, которая уже несколько лет идет в России, несмотря на трудности с бюджетом. И все это, наряду с интервенцией России в граничащую с ней Украину, вызывает у Запада тревогу».
Также авторы ссылаются на аналитиков, которые отмечают, что при Путине в стране произошли самые быстрые военные преобразования в истории России начиная с 1930-х гг. Еще в 2008 г., во время короткой войны в Грузии, российская армия, хотя и вытеснила с отколовшихся территорий грузинские вооруженные силы, которые обучали американцы, но ее техника, как и координация действий, оставляла желать лучшего. Нынешний опыт показывает масштабы проделанной с тех пор работы: «Теперь Россия – это военная держава, которая могла бы подмять под себя любое из соседних государств, если бы оно лишилось поддержки Запада».
Таким образом, операция в Сирии – это фактически месседж, адресованный США и прочим странам Запада, что страна наконец восстановила свою военную мощь и глобальное значение, преодолев постсоветский упадок. Отчасти этот месседж прослеживается и в публичных высказываниях Путина. Напомним, что раньше вмешательство России в основном мотивировали стремлением отвлечь международное внимание от украинского конфликта, заявить о себе как о значимом игроке и увеличить свое влияние на Ближнем Востоке.
По оценкам аналитиков, оговаривают авторы, общий уровень подготовки российской армии сейчас приблизительно соответствует уровню, на котором находились вооруженные силы США в середине 1990-х гг. Однако некоторые технологические достижения уже должны вызывать настороженность у руководства НАТО. Американские представители власти, заключают авторы, подозревают, что Россия сейчас демонстрирует свои военно-воздушные достижения далеко не в полном объеме и что для нее это скорее испытательный полигон, опыт которого она стремительно усваивает, дабы использовать его в других военных операциях.
А The Atlantic параллельно с этим опубликовал материал о том, как во время конфликтов и информационных войн термины лишаются смысла и употребляются как бы в невидимых кавычках, потому что в основе международных отношений лежат обман и недосказанность, и фактическое содержание событий не соответствует риторическому фасаду.
Также бывают «частные» СМИ, которыми руководят правительства, «коммунистический» Китай, который ныне представляет собой важнейший столп мирового капитализма, и Совет ООН по правам человека, который «защищает права человека» и в который входят такие известные нарушители этих прав, как Китай, Куба, Казахстан, Россия и Вьетнам. Еще можно вспомнить «острова» в Южно-Китайском море, которые Пекин сейчас использует для размещения своих военно-морских и военно-воздушных баз. «Конечно, - заключает автор, - пропаганда и неточные формулировки существовали задолго до китайских самодельных островов и российских солдат-добровольцев. Джордж Оруэлл в своем эссе 1946 г. "Политика и английский язык" писал: "Великий враг чистого языка — неискренность... Политический язык... предназначен для того, чтобы ложь выглядела правдой, убийство — достойным делом, а пустословие звучало солидно". То же самое мы наблюдаем и сейчас, только, может быть, в еще большем масштабе».
Смотрите также: Песков намекнул на создание базы в Сирии с одобрения Путина Путин объяснил отказ США принять российскую делегацию СМИ сообщили о подготовке наступления на Алеппо