Фото Александра Миридонова / Коммерсантъ

Учитывая короткую память россиян, власти не так сложно присвоить себе образ первого российского президента

В Екатеринбурге 25 ноября открывается Центр имени Бориса Ельцина с библиотекой, музеем, архивом, образовательным и детским центрами, выставочными залами. На открытие приезжает гигантский десант людей 1990-х, причем и классических демократов, и сегодняшних официальных лиц, подсанкционных символов нового российского империализма-госкапитализма.

Зачем Борис Ельцин нужен Владимиру Путину?

Зачем бренд «Ельцин» нужен гибридному авторитарному режиму с элементами имитационной демократии и одновременно принуждения к единомыслию, а значит, тоталитаризма?

С одной стороны, для доказательства своих успехов «от противного», где «противный» — Ельцин. 1990-е дистанцированы в историческом времени, мифология этой эпохи сформирована: были развал и беспорядок, теперь хаос преодолен и порядок восстановлен. Ельцин – демократ, что плохо, Путин – автократ, что хорошо. Ельцин разбазаривал суверенитет, Путин его вернул и даже расширил. Ельцин непопулярен, Путин – популярен. Он – антиЕльцин.

С другой стороны, Борис Николаевич не просто основал новое российское государство. «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», - написал однажды член Французской академии Эжен де Вогюэ. Вот так и вся российская элита вышла из просторного, всему истеблишменту на вырост, ельцинского пиджака.

И она ему за это – очень по-своему – благодарна.

Первые лица государства даже Егора Гайдара, вообще говоря, совсем уж своего антипода, проводили в свое время в последний путь по-людски. По той же причине: они выросли из его эпохи, их вертикальная мобильность шла внутри строившегося российского государства, и уж про себя-то они знают, откуда и от кого произошли. Они «девяностодесятники», которые хотят забыть эту свою стыдную былую свободу, как стесняются юношеских проказ, и скорректировать представления остальных о той эпохе и себе в ней в рамках единого учебника.

Массовые представления о Борисе Ельцине сформированы его наследниками, теми, кому доверено было «беречь Россию». Роль Сталина в жизни страны, согласно опросу Левада-Центра в декабре прошлого года, как положительную оценивали 52% респондентов (исторический максимум), а как отрицательную – 30% (причем «безусловно отрицательную» — всего 9%). Свое положительное отношение к Борису Ельцину высказывали 11% опрошенных, отрицательное – 40%. В массовых представлениях Путин скорее наследует Сталину, чем Ельцину. Конструкция власти – весь этот эклектичный джаз гибридного авторитаризма – в большей степени напоминает сталинскую систему, чем ельцинскую. Однако Ельцин был так давно, что перестал быть страшен сегодняшней власти, он уже не может ее дискредитировать своим «отцовством».

Я тебя породил, я тебя и убью. Первое по отношению к сегодняшней власти – правда. Второе – нереализуемо. Поэтому можно отдать дань и воздать должное «блудному отцу». Поэтому на время открытия Центра Ельцина в Екатеринбурге следует объявить водяное перемирие элит – и тех, кто душой и мозгом остался в 1990-х, и тех, кто обязан 1990-м всем, но признают это лишь 25 ноября, а как только куранты пробьют полночь, опять превратятся в ординарных плагиаторов советских руководителей. И пойдут прежним курсом и дискурсом – авторитарным и архаизирующим страну, которую Ельцин продвинул как никогда в истории России близко к подлинной модернизации и вестернизации.

Ельцин разговаривал с народом, как разговаривают со старым товарищем на рыбалке, Путин изъясняется с ним с помощью канцелярита, применявшегося на установочных совещаниях в скучных советских учреждениях из «Служебного романа». И это работает, потому что товарищеская интонация – это символ развала, хаоса, дикого рынка и непонятной демократии, а сухой жестяной тон – символ упорядоченности и вторжения государства в жизнь по самый мозг, когда и думать-то ни о чем не надо, только одобрять да гордиться.

Трудно найти более эмоционального и недоверчивого к другим политика, чем Путин, а все до сих пор твердят о его сильнейшем ratio, способности слушать и взвешивать. Ельцин, несмотря на имидж эмоционального лидера, в своих шагах был, напротив, рационален, ему многое можно было объяснить, вплоть до изменения им итогового решения.

И Путин продолжает, хотя бы выбирая в качестве повода день открытия Центра имени Ельцина, как бы наследовать ему. Может быть, это эмоции? Или он тем самым показывает свою широту, способность быть президентом всех россиян, в том числе и тех, для которых Борис Николаевич и его эпоха что-то до сих пор значат. А возможно, чувствует, что у большинства населения России уже нет оценки ельцинской эпохи, граждане затрудняются с ответом, потому что не знают этого ответа. Историческая память отшибается на раз: уже сейчас люди не помнят, что было в октябре 1993 года. И в результате, согласно опросу Левада-центра, 30% считают Михаила Горбачева ответственным за те события и лишь 24% -- Ельцина. А Горби-то уже почти два года как и рядом-то не стоял!

На самом деле нынешней власти – с учетом короткой памяти россиян – правильнее «национализировать», официализировать и хрестоматизировать образ Ельцина, присвоить его себе. Поэтому глава попечительского совета Ельцин-Центра – руководитель администрации президента Сергей Иванов, никакого отношения к Ельцину не имеющий. Поэтому хватило бестактности (или бесчувственности) включить в число членов этого совета полпреда в Уральском округе Игоря Холманских. Нынешние элиты выстраивают образ удобного и хорошего (для них) Бориса Николаевича, не живого человека, но памятника. А с памятником или портретом на стене может поговорить и Холманских, Рюрикович из Нижнего Тагила.

А может быть, нынешний глава государства, демонстрируя свое уважение к предшественнику, готовит элиты и общество к своему уходу после очередного срока, который «не более двух подряд»? И мечтает о таком же центре имени себя в колыбели революции и городе Ленина? Ведь сказала же в интервью Газете.ру тактичная и умнейшая Наина Иосифовна Ельцина, задав безукоризненный стандарт отношения к постсоветской истории: «Как сейчас некоторые историки описывают 90-е годы, так, я считаю, нельзя относится к истории своей страны. Надеюсь, что президентский центр, музей дадут возможность всем получить правдивую информацию о 90-х. И очень хорошо, что у каждого президента будет такой центр. Мы в конце концов должны понять, что надо уважительно относиться к руководителям страны».

Борис Ельцин – человек транзита. Плохо ли, хорошо ли, но он перевел страну из одной, говоря по-марксистски, общественно-политической формации в другую. И ему хватило мудрости и мужества, уходя до срока под бой курантов при наступлении нового тысячелетия, попросить прощения у народа за причиненные транзитом неудобства. Среди нынешних руководителей политиков такого масштаба нет – они уверены, что не совершали ошибок, а извиняться за то, что начали транзит в другую сторону, в архаику, никто из них не собирается.

Хороший Ельцин: водяное перемирие элит