Зачем российскому ТВ нужна изнасилованная девочка в Берлине
Об изнасиловании мигрантами 13-летней девочки из русской (очевидно, немецкой, но эмигрировавшей из России) семьи можно говорить в тех же выражениях, что и о «распятом мальчике», – информационная служба российского Первого канала давно доказала свое умение производить новости в жанре фэнтези, и к эксклюзивам программы «Время», в принципе, стоит относиться по умолчанию с недоверием: может, правду говорят, может, нет, надо проверять. Но фон, на котором появилась сенсация от корреспондента Ивана Благого, сейчас как раз вполне благоприятен для российского телевидения. Только что отгремела кёльнская история с приставаниями приезжих к немкам в новогоднюю ночь, по результатам которой мы узнали, что если немецкая полиция что-то опровергает или о чем-то молчит, то это тоже может значить что угодно – принцип, в общем, тот же, что и с Первым каналом.
С точки зрения своей миссии (политической, пропагандистской) Первый канал ведет себя совершенно правильно. Немцы подставились в новогоднем Кёльне, в их репутации образовалась хоть и небольшая, но дыра, и в эту дыру пролезает корреспондент Иван Благой с изнасилованной девочкой – не важно, изнасилована она или нет; рабочий инструмент Ивана Благого – не факт, а сомнение. Повод сомневаться в достоверности слов немецкой полиции Иван Благой конвертирует в повод доверять Первому каналу. В самом деле, если немцам верить нельзя, то почему бы не поверить российскому телевидению?
Предмет доверия здесь, конечно, не девочка, она здесь скорее играет роль единицы измерения масштаба. С ее помощью российская пропаганда демонстрирует свою международную конвертируемость: смотрите, мол, если мы об этой девочке спорим с немцами на равных, то логично, что и во всем остальном, что мы говорим о Западе, мы если и не правы на сто процентов, но по крайней мере не из пальца высасываем свои разоблачения. Мы доказали, что есть основания сомневаться в достоверности слов берлинских полицейских – значит, есть такие же основания сомневаться во всем остальном.
Здесь есть принципиальное отличие от советской пропаганды, которая упор делала все-таки на успехах «социалистического строительства»
Современная российская пропаганда не может жить без международного контекста – точка отсчета всей системы координат, в которой существует программа «Время» и прочие учреждения того же рода, находится где-то далеко на Западе. Трудно сказать, единственная ли это возможная форма пропаганды, но у нас все строится именно на этом. Госдолг США, геи в Европе, ветераны СС в Прибалтике, ну и с некоторых пор беженцы и исламизация. Весь мир в пучине кризиса, всем плохо, у всех мрачные перспективы, и Россия на этом фоне держится очень даже ничего – этот лейтмотив, может быть, имеет даже большее значение, чем то, о чем именно говорится в сюжетах государственных теленовостей, это буквально тот самый осадок из анекдота («Осадок остался»), ради которого все и делается. Интерес российских пропагандистских структур заключается совсем не в конкретике отдельных сюжетов, а именно в навязывании системы координат, где Россия – просто мировой игрок, такой же, как все остальные.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]