ИНТЕРВЬЮ: Петр Офицеров о том, как малый и средний бизнес переживает кризис

Петр Офицеров, российский предприниматель, генеральный директор консалтинговой компании «Офицеров и партнеры», специалист в области взаимодействия с розничными торговыми сетями дал интервью программе «После новостей».

Интернет-сообщество очень хорошо вас знает, для обычных людей добавим еще одну строку из вашей биографии – в 2013 году вместе с Алексеем Навальным вы были осуждены по делу «Кировлеса» и получил условный срок.

– Я оговорюсь сразу: партнером по уголовному делу, но не партнером по бизнесу. Он к моему бизнесу не имел никакого отношения. В данном случае, вся суть этого дела была в том, чтобы хоть как-то связать и посадить.

Вы входите в число тех людей, поскольку часто встречаетесь с представителями малого и среднего бизнеса, которые понимают, что происходит в этой среде. И что происходит?

– Происходит веселье. Большинство из компаний, которые смотрят в будущее, пытаются все это перестроить.

Потому что понимают, с каждым днем, с каждым месяцем экономика все ниже и ниже сползает. И впереди пока ничего такого, что напоминает свет в конце тоннеля, не видно.

Поэтому компании занимаются снижением издержек, повышением эффективности. Кто может. А кто не может – просто сидит и ждет, что будет дальше.

Но сокращать затраты невозможно же до бесконечности.

– Сокращают не только затраты, сокращают и прибыль. Т.е., если у меня раньше многие компании работали и зарабатывали 9-10% чистой прибыли, сейчас они их каждый месяц сокращают.

Многие зарабатывают 4-5% и готовы понижать дальше, лишь бы бизнес сохранился.

Вы приехали в Красноярск, зашли в пару крупных супермаркетов, что вы увидели? И как вы оцениваете эту ситуацию, сравнивая с другими городами России?

– В Красноярске, примерно, тоже самое, что в других городах России.

Супермаркеты тоже в панике. Они сокращают товары, которые имеют более-менее высокую ценность, т.е. дорогие товары.

Их прямо вырезают как косой, а увеличивают долю дешевых товаров.

При этом ситуация такая, что людей, которые имели бы средний доход, не стало сильно меньше.

Получилось так, что людям, которые могли бы покупать много – сейчас покупать нечего. Т.е., они заходят в магазин и не могут ничего найти.

Там, где можно было купить в одном магазине человеку, зарабатывающему средние деньги, то теперь ему нужно целое турне по городу устраивать, чтобы набрать себе продуктов питания.

Поэтому и сети теряют деньги, и людям, у которых есть деньги, становится некомфортно.

Ну а в целом, конечно, магазины по всей стране теряют в объемах продаж. Кто-то теряет 10%, кто-то 20%, а в целом теряют давно, года с 2014-го.

Но до этого же не дойдет, как в советские времена: морская капуста, одинаковые баночки на прилавке треугольничками выставлены и больше ничего?

– А я уже не знаю. Если все будет в том же ключе идти, как происходит сейчас, если будут также издеваться над бизнесом, то бизнеса будет все меньше и меньше.

А ведь этот товар, который есть в магазинах, он же не из воздуха берется. Его же не госкорпорации делают.

А если будет меньше предпринимателей, то и меньше товаров будет.

Многие люди говорят, что их не касается рост доллара, и кризиса они не замечают, валюты у них нет, зарплаты и пенсии в рублях, в магазинах все в рублях и много дешевых продуктов и вообще все нормально.

– Ну конечно, как он может их коснуться, если их у него нет? Но, знаете, была такая история: один из директоров коммерческого предприятия тоже сказал мне так. Слово в слово.

И когда я ему объяснил, что доллар – это не просто американская валюта, а это эквивалент определенной ценности.

Что золото, что доллар – это примерно одно и то же. Ну, в общих чертах.

И если ты сегодня зарабатываешь 100 тыс., как и в прошлом году, то в золоте ты зарабатываешь в 2 раза меньше.

А на золото, как и 10 тыс. лет назад, можно купить одно и то же.

Условно, если мерить в хлебе, то на кг золота 10 тыс. лет назад можно было купить такое же количество булок, как сейчас.

Но в итоге получается, что, если человек игнорирует рост доллара, во-первых, он начинает меньше зарабатывать, но это не чувствует.

А во-вторых, проблема-то в том, что сегодня подавляющее большинство предприятий, производящих продукты питания или другие товары, работают на импортном оборудовании.

Они работают на импортных комплектующих. И когда они покупают импортные комплектующие, они покупают их за доллары.

И, соответственно, цена растет. Если есть дешевые продукты, то они, скорее всего, сильно ниже качеством.

Или даже возьмем такой простой пример, как хлеб. Казалось бы, в хлебе какой там импортный комплектующий, если там старые печи и т.д.?

Но хлеб делается из муки, а мука из зерна, а зерно – биржевой продукт, который мы активно и успешно экспортируем.

Поэтому хлеб будет постоянно расти в цене, и все хлебобулочные изделия из-за того, что цена на зерно в долларах, дорожает.

Ваш прогноз по кризису, тогда, какой?

– Ну, у нас еще все впереди, самое веселое будет дальше. Я так думаю.

Если мы начнем анализировать действия властей по отношению к борьбе с кризисом, то более активно в этом отношении работает телевизор, который все время рассказывает, что все будет хорошо.

И почти каждую неделю мы слышим, что наконец-то, дно.

По телевизору рассказывают, что в Швеции все плохо, в Норвегии, а в некоторых странах так плохо, что у нас все просто замечательно!

– Ну, да. Каждый день мы слышим по телевизору, что «рубль уступил 3 рубля, а доллар рухнул и потерял 3 копейки».

Но если мы посмотрим на действия властей по отношению к экономике, то каждый следующий шаг власти ухудшает все, что было ранее.

Например, последнее яркое событие – это снос магазинов. Не просто павильонов, а магазинов, там капитальные постройки сносили.

И их снесли 100 штук, за одну ночь. Причем, наплевав на права собственности.

Вроде бы, кому жалко тех, кто владеет магазинчиками? Да вообще почти никому не жалко!

Дело в том, что это 2 тыс. рабочих мест. Только в этих магазинах.

А будет еще больше, потому что снесут больше, и порядка 30 тыс. рабочих мест будет уничтожено.

А теперь представьте, что у вас есть миллион рублей или миллион долларов, и вы планируете их вложить в бизнес, чтобы делать вкусные печеньки, конфеты либо консервы.

И вы понимаете, что ваши права на собственность равны нулю. Завтра придут и снесут. Вы будете инвестировать?

Нет.

– Нет, и большинство других не будет. Поэтому, вот этот шаг нанес ущерб больше, чем падение рубля по отношению к доллару на 30 рублей.

Эти действия происходят из месяца в месяц. Причем, они с каждым шагом ухудшают, ухудшают и ухудшают ситуацию.

И с чего нам не ждать дальнейшего веселья?

Меня тут сын спросил, что будет с долларом? Он с большим оптимизмом смотрит в будущее. Молодой, ему 23 года.

И он говорит, ну что там доллару будет, подумаешь, будет он 100 руб. и все, куда дальше то? Дальше-то некуда.

Я ему говорю: «Сынуль, я видел доллар по 30 тыс. рублей. Я это видел своими глазами».

Я обменивал доллар 1 к 30 тыс. Поэтому, я не удивлюсь, когда он будет снова 30 тыс.

Будем надеяться, что этого не произойдет. А история эта с Навальным, то, что вы были под следствием, осуждены – для вашего бизнеса, это скорее плюс или минус?

– Я потерял полтора года работы. Потому что первая часть – это было ограничение подписки о невыезде, а т.к. я работаю по всей России, я почти 8 месяцев жил в Москве.

Потом был суд, он шел достаточно долго и послесудебный период. Я потерял почти полтора года оборота, полтора года бизнеса. Я занимался небольшими делами в Москве.

Что касается репутационных потерь, которые были дальше, их было немного. Очень малое количество предпринимателей на это как-то среагировало.

После суда, когда я смог ездить по стране, меня приглашали даже люди, которые были при власти в регионах, у кого был свой бизнес: первые, вторые, третьи лица.

Они приглашали для управления своим бизнесом. Это было очень интересно, конечно.

Иногда бывает так, что на каких-нибудь конференциях подходит человек, он является легендой российского бизнеса, жмет руку, говорит какие-то добрые слова, которые очень сильно меня вводят в растерянность, потому что это всегда неожиданно.

Но в последнее время все больше событий происходит, которые гораздо круче, чем наше с Алексеем уголовное дело.

Вы к моменту начала дела «Кировлеса» политикой не занимались, с Навальным, я думаю, практически не общались, а тут к вам приходят и говорят: мы тут хотим посадить оппозиционера, а вы пойдете вагончиком-прицепом.

– Ну, так не говорили, просто там с 2010 года было 4 разбирательства. Там разные структуры, сначала Кировское отделение ОБЭП в этом разбиралось – закрыло дело, потом Федеральный Поволжский округ, управление по экономическим преступлениям разбиралось – закрыло дело, потом прокуратура разбирала – закрыла дело.

А потом, когда начали уже в последний раз разбирать, меня вызвали в прокуратуру и сказали, что теперь уже без вариантов, там прочитали обвинение, вместе со мной посмеялись над ним, выписали мне подписку о невыезде, арест имущества и дальше уже было так.

И всем понятно, там в следственной группе никто не испытывал иллюзий по поводу того, чем закончится все и причины.

Дело вели формально абсолютно. Как пример, прокуратуре отдали 30 томов дела…

Вечером одного дня их отдали, в понедельник, а утром во вторник я уже подписывал с прокурором, что он их всех изучил.

Т.е. они за 3 часа рабочего дня изучили 30 томов.

Почему вас отпустили все-таки? Почему вас не посадили?

– Нас посадили, мы почти сутки отсидели, но, знаете, я думаю, там сыграло очень много факторов.

Всех, наверное, даже не знаю и никогда не узнаю. У нас ведь такие вещи решаются на самом верху.

Ну и, конечно, то, что почти 100 тыс. человек вышли на Думскую площадь. И активно протестовали, будучи под угрозой, что их там всех заберут в автозаки, как было до этого... Но вот, не забрали.

И я тоже с удивлением выходил из суда.

У вас 6 детей, после всей этой истории, когда не самые лучшие моменты пережила ваша мама, ваша жена, вы остаетесь в России. Хотя, я, думаю, у вас есть возможность уехать.

– Но меня часто об этом спрашивают, и даже друзья предлагали помочь, но как-то так получилось, что после суда, это как-то так пафосно звучит, у меня появилась какая-то внутренняя ответственность за то, что там будет дальше со страной.

И, собственно, не очень хочется уезжать, потому что это означает отступить и сбежать. А вот что-то не хочется.

Ваши 6 детей не упрекнут в этом?

–Дети в любом случае упрекают родителей. Поэтому, упреком больше, упреком меньше…

Но, безусловно, я хочу сделать так, чтобы у моих детей была возможность жить в любой точке мира, где они захотят, но вот сам я никуда не хочу уезжать.