Вчера Москва и Анкара объявили о подготовке встречи Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана, которая должна пройти в Санкт-Петербурге 9 августа, – это будет первый зарубежный визит турецкого президента после подавления путча. Президенты обсудят развитие проекта «Турецкий поток» (переговоры с участием министра энергетики Александра Новака стартуют на следующей неделе) и восстановление туристического сообщения, возможно – снятие продовольственных санкций.

Стремительная разморозка так же стремительно испортившихся в ноябре 2015 г., после того как турецкие ВВС сбили российский Су-24, отношений России и Турции – хорошая иллюстрация ситуативной природы отношений двух стран, говорит политолог Леонид Исаев. Их ссора была в первую очередь конфликтом лидеров, а не результатом радикального несовпадения внешнеполитических курсов. Их примирение также связано в первую очередь с внешними факторами – прежде всего усилением изоляции Турции после реакции на подавленный путч. Фактические основания для партнерства сегодня те же, что были до гибели российского бомбардировщика, рассуждает Исаев, а потому ожидать особенно тесного сближения в условиях охлаждения отношений Турции с Западом не стоит. Это дружба против Запада, она в первую очередь состоит из сигналов Западу и не создает дополнительного потенциала для полноценного стратегического партнерства двух стран. И Турция, остающаяся членом НАТО и кандидатом в члены ЕС, и Россия, экономика которой ориентирована на Европу, всю свою новейшую историю определяют себя через отношение к Западу. Любые их шаги навстречу друг другу – это в первую очередь сигнал Западу, куда более важному партнеру и для Москвы, и для Анкары.

Экономическое сотрудничество двух стран (ключевым вопросом экономической части повестки будет возобновление работ по «Турецкому потоку») также в значительной степени выстраивается в логике асимметричных ответов Западу. «Турецкий поток» появился на свет как ответ на нежелание ЕС сотрудничать с Москвой по «Южному потоку». Это проект политический, призванный исключить транзит газа через Украину, и экономических выгод для России не несет, говорит партнер RusEnergy Михаил Крутихин.

Яркий пример ситуативной виртуальности российско-турецкого взаимодействия – удивительно динамичная смена позиции Анкары по российскому Су-24. На следующий день после инцидента турецкий премьер Ахмет Давутоглу заявил, что лично отдал приказ сбить самолет. Через месяц он снял с себя ответственность за это решение. Вчера же вице-премьер Мехмет Шимшек заявил, что решение принимали лично пилоты, позднее, как выяснилось, участвовавшие в попытке путча, а мэр Стамбула даже предположил, что пилоты сделали это специально, чтобы подорвать отношения двух стран. Готовность России возобновить полномасштабное сотрудничество после его стремительного сворачивания, пусть и менее гротескно, повторяет эту динамику.

Неудивительно, что общественное мнение не поспевает за столь стремительной сменой повестки. По свежим данным ВЦИОМа, 71% россиян считает, что спешить с примирением с Турцией не стоит, надо дождаться выплаты компенсации за сбитый Су-24 и наказания виновных.

Ситуативный мир