«Все собираемся у Белого дома, там штаб сопротивления, там Ельцин!»
В сентябре в издательстве «НЛО» выходит книга «Музей 90-х. Территория свободы», подготовленная совместно с Фондом Егора Гайдара. Она начиналась с одноименного интернет-проекта на сайте Сolta.ru, но обросла свежими интервью и рассуждениями о начале послесоветской России. Slon Magazine публикует один из таких фрагментов – интервью Екатерины Беленкиной с основателями движения «Демократическая Россия» и организаторами первых массовых митингов в Москве – Михаилом Шнейдером и Владимиром Боксером – о том, как собрать людей на митинг, если политика уже есть, а социальные сети еще не придуманы.
Среда
Михаил Шнейдер: До 1989 года самый большой митинг, который я видел, был у спорткомплекса «Олимпийский», собравший около четырехсот человек. И вдруг на площадь в Зеленограде на митинг в защиту Гдляна – Иванова (группы следователей, которые вели дело о коррупции в Узбекистане. – Slon Magazine) пришли 60 тысяч! У меня просто рот открылся, когда я это увидел.
Московское объединение избирателей, Российский народный фронт и другие самодеятельные общественные организации провели санкционированное альтернативное шествие по Садовому кольцу, завершившееся митингом у Олимпийского комплекса на проспекте Мира. Август, 1989
Игорь Михалев / РИА Новости
Скоро стало понятно: помимо организационных механизмов, есть такой важный фактор, как социальная среда, и, если она восприимчива к нашей информации, это половина успеха. Сначала прозрачность этой среды, если использовать физический термин, была очень низкой. Это как светить фонариком через туман: свет распространится лишь на несколько метров, а когда туман рассеется, то он проникнет гораздо дальше. В социальной среде то же самое, потому что все мы потенциально являемся приемниками и передатчиками информации, и, когда приходит информационный сигнал, есть два варианта наших действий. В одном случае нам это неинтересно, и сигнал затухает. В другом, когда большинству приходящая информация интересна, мы транслируем ее дальше, прозрачность среды возрастает в сотни и тысячи раз. Получается некий аналог лазера.
Таким образом, в конце 80-х годов социальная среда была готова распространять любую политически окрашенную информацию, была готова даже усиливать ее. Главным в тот момент было придумать, как в нее ввести информацию, а дальше во многом работала уже сама среда. Но надо не забывать, что важную роль в формировании такой среды сыграли элементы двоевластия, которые существовали с перестройки.
Митинг жителей Зеленограда в поддержку народных депутатов СССР Тельмана Гдляна и Николая Иванова. Апрель, 1990
В. Киселев / РИА Новости
Человеческий ресурс
Владимир Боксер: Основные наши митинги начались с 90-го года. К тому времени создалось Московское объединение избирателей, которое имело районную и отраслевую структуру (в него вошли такие важные организации, как «Комитет-19» и Клуб избирателей Академии наук). Тогда в Москве уже было несколько тысяч активистов. Это не была жесткая структура – скорее неформальная совокупность активных людей (без членства или партийных билетов). Актив формировался, как правило, во время избирательных кампаний. Подходили люди, спрашивали, чем помочь, обходили квартиры, потом в районе образовывалась группа активистов от нескольких десятков до нескольких сотен человек.
Шнейдер: Я обклеил весь свой микрорайон, все близлежащие дома объявлениями со своим домашним телефоном. Текст очень простой: мол, есть такой хороший человек Станкевич, его стоит избрать нашим депутатом, если интересно, звоните. Таким образом, в октябре 1988 года мне удалось за неделю в нашем Черемушкинском районе собрать 300 человек волонтеров.
То же самое происходило в других районах Москвы, где мы поддерживали независимых демократических кандидатов. Там тоже появились координаторы, ответственные за район. В среднем в команду по одному району входило около 100–150 человек. Если умножить на 33, то окажется, что в Москве было 4–5 тысяч активистов, составлявших команды наших кандидатов.
Боксер: Иногда доходило до 10 тысяч. После событий в Белом доме пришло еще большее количество людей, которые раньше во всем этом не участвовали. Думаю, что в Москве было на тот момент от 10 до 20 тысяч активистов: речь идет именно об активе, а не обо всех участниках митингов и манифестаций, которых было в десятки раз больше.
Как принималось решение о мероприятии
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]