25 лет насилия

В московской школе для одаренных детей учителя годами сексуально домогались учениц. Расследование Даниила Туровского

В небольшой московской школе для одаренных детей «Лига школ» директор Сергей Бебчук и его заместитель Николай Изюмов в течение двух десятков лет сексуально домогались учениц — об этом «Медузе» рассказали многочисленные выпускники и бывшие сотрудники школы. По их словам, в ряде случаев дело дошло до секса; преподаватели также залезали к девушкам в спальный мешок, обнимали, целовали, раздевали, парились вместе с ними в бане. В 2015 году несколько выпускников и учителей «Лиги школ», узнав о домогательствах, заставили руководство уволиться, сама школа была реорганизована — однако и Бебчук, и Изюмов продолжили после этого работать с детьми. Спецкор «Медузы» Даниил Туровский выяснил, как функционировала система школьного сексуального насилия и что происходит с ее создателями сейчас.

Весной 2014 года, во время майских праздников, учитель Сергей Бебчук предложил девятикласснице Татьяне Карстен и ее подруге позаниматься математикой в бане.

Девушки удивились, вспоминает Карстен, а Бебчук объяснил: «В бане высокая температура, кровь разжижается и лучше поступает в мозг — поэтому лучше получится решать задачи».

Карстен третий год училась в московской «Лиге школ» (набирали в нее с 7-го класса), директором которой был Бебчук. Отстающих администрация школы часто отправляла подтягивать знания в принадлежащий ему дом в деревне Боброво в шести часах езды от города. Добирались туда сначала на электричке до Твери; потом — на автобусе до Рамешек; а оттуда — на попутке (чаще, впрочем, учеников в Рамешках встречал на машине сам Бебчук). Соседняя с Боброво деревня называлась Могилки.

В Боброво почти не ловила мобильная связь; в единственном заселенном доме по соседству, как вспоминают гости Бебчука, жила «семья алкоголиков». Выбраться из деревни без помощи хозяина дома было почти невозможно.

Карстен приехала в Боброво, завалив пробный экзамен по математике, — через месяц ей нужно было сдать обязательную для всех девятиклассников государственную итоговую аттестацию.

Вместе с подругой они пошли в баню, разделись и завернулись в полотенца. Бебчук — растрепанный бородатый мужчина, похожий на путешественника Федора Конюхова, — зашел следом, проделал то же самое; и они начали решать задачи. К удивлению школьниц, получалось и правда лучше.

На следующий день Карстен отправилась в баню решать задачи одна — одноклассница уехала, и в Боброво остались только сам директор, его жена Анастасия, преподававшая в «Лиге школ» историю искусств, и их дети. Бебчук периодически заходил проведать ученицу. Когда оказалось, что занятия идут не так хорошо, как вчера, он предложил сделать перерыв и попариться.

Учитель попросил Карстен снять полотенце и лечь на живот. Попарив ее веником, он сел на скамейку рядом с ней и приобнял. «Ты очень умная и красивая девочка, у нас все будет хорошо, у нас все получится», — сказал Бебчук и поцеловал школьницу в губы. Потом обнял крепче; целовал лоб, щеки, волосы; говорил, что любит ее и что «все будет хорошо».

Карстен рассказывает, что ее как будто парализовало. «Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так страшно. Я чувствовала себя как ящерица, которую поймали и которая не может ничего сделать», — вспоминает она. Внезапно Бебчук остановился и вышел из бани.

Сначала Карстен хотела сбежать или рассказать о случившемся жене директора, но потом отогнала от себя эти мысли. Девушка вспомнила, что у Бебчуков недавно родился второй ребенок, и подумала, что если начнет говорить, школу могут закрыть, а Бебчука — посадить в тюрьму. «Вряд ли он сделал что-то такое уж ужасное, просто старался помочь с экзаменами», — рассуждала она. К тому же на следующий день в Боброво приехала еще одна школьница, и Карстен стало спокойнее.

В новом учебном году она проучилась в «Лиге школ» два месяца, после чего решила перевестись — потому что не могла постоянно находиться рядом с Бебчуком.

Карстен уверена, что домогательства ощутимо повлияли на нее. «Я после всего этого стала очень неуверенным в себе человеком, — рассказывает она. — В течение года после у меня случались истерики. Было отвращение к себе и к нему. Я не могу адекватно общаться с мужчинами старше себя. Иногда становится страшно без причины».

«Когда я узнала, что была не единственной жертвой, появилось еще и ощущение предательства, — говорит Карстен. — Ведь все им верили».

Похожие истории, как рассказали «Медузе» выпускники и бывшие сотрудники школы, повторялись в «Лиге школ» в течение 21 года — все то время, что она существовала; ранее аналогичные случаи происходили в школе «Икс», где Бебчук работал до того. «Медузе» известно о более чем двух десятках человек, которые заявили, что стали жертвами сексуального насилия и домогательств со стороны Бебчука и его заместителя Николая Изюмова. По мнению бывшего психолога «Лиги школ» Ивана Лебедева, случаев было гораздо больше — просто многие не хотят рассказывать о своем опыте.

Школа для особенных

«Лига школ» (средняя общеобразовательная школа № 1199) открылась в 1994 году в небольшом двухэтажном здании желтого цвета — раньше оно принадлежало типовому детскому саду — в районе Ясенево на юге Москвы. С самого начала здесь проповедовали особый подход к обучению — большинство образовательных сайтов называли «Лигу» школой для одаренных детей. Выпускница Кристина (имя изменено по ее просьбе — прим. «Медузы»), учившаяся там с 2007 по 2010 год, вспоминает, что школьникам часто говорили, что в будущем они должны стать «новой элитой России». «Мы ходили в школу с ощущением, что мы особенные, [и поэтому] очень много учились. Преподаватели пропагандировали идею, что мы все — эксклюзивные, а чтобы получить еще более эксклюзивные знания, нужно быть ближе к [их] источникам, то есть к [учителям]», — рассказывает она.

В школу принимали с 7-го класса, каждый год в ней учились около 60 человек — в десять раз меньше, чем в средней московской общеобразовательной школе. Поступить было непросто. Помимо собеседования, во время которого школьников расспрашивали об их жизни, друзьях и любимых книгах, абитуриентам приходилось сдавать письменный тест с заданиями по логике, литературе, искусству и играть со старшеклассниками в игру «Крокодил», которая «раскрывала их характеры». «В школу в итоге попадали не самые добрые подростки, считающие себя особенными. И среди них хотелось быть лучшей», — говорит одна из выпускниц.

Занятия в «Лиге школ» сильно отличались от занятий в обычных школах: там, например, изучали латынь, а уроки ботаники проходили только в сентябре и мае, когда цветут растения. История, литература и история искусств были синхронизированы друг с другом: сначала Античность, потом Средневековье, Возрождение и так далее. Два раза в год проводились конференции, для которых школьники готовили серьезные доклады. Все опрошенные «Медузой» выпускники сказали, что учиться в «Лиге школ» было очень интересно.

В образовательной программе «Лиги школ» (она выложена на сайте департамента образования) сообщалось, что «неформальные человеческие отношения в школе в высшей степени плодотворно влияют на образовательный процесс». «В школе есть только одна догма, звучащая парадоксально: „Никаких догм“», — провозглашала программа.

Поведение в «Лиге школ» регулировалось собственной конституцией. В разделе с «базовыми понятиями» в ней указывалось, что свобода — «это отсутствие запретов или ограничений какой бы то ни было ненасильственной деятельности; иначе говоря, не спрашивая разрешения, можно делать все, что хочешь, если при этом не наносится вред другим». Также был пассаж о том, что «действия, вызывающие применение насилия, должны быть известны заранее, а процедуры применения насилия по возможности неизменны». «У преподавателей могут быть „любимчики“, — сообщалось в конституции. — Но, в отличие от других школ, у нас с „любимчиков“ спрос больше и строже».

Большинство учеников хотели стать «любимчиками» Сергея Бебчука и Николая Изюмова, двух руководителей «Лиги школ».

Профессиональный программист Бебчук окончил факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ, а в школе начал работать с 1988-го — преподавал информатику, например, в физико-математическом лицее «Вторая школа». За 20 с лишним лет преподавательской работы у Бебчука сложилась весомая учительская репутация, и о нем не раз писали в прессе. В «Вечерней Москве» его называли «первопроходцем, не боящимся никакой работы». «Русский репортер» сообщал: «Сергей Бебчук — „неправильный“ директор, меньше всего он напоминает монарха, а назвать учеников и учителей „Лиги школ“ подданными — значит просто их оскорбить, они скорее уж граждане свободной республики». Сам Бебчук в свою очередь заявлял: «Наши выпускники никогда не будут жертвами, мы воспитываем характер». Также он хвастался тем, что у него нет своего кабинета, и рассказывал, что делит помещение со своим заместителем Изюмовым. По словам выпускницы «Лиги школ» Нины (имя изменено по ее просьбе — прим. «Медузы»), именно в этой комнате Изюмов к ней неоднократно приставал.

Изюмов, получивший прозвище Михалыч за свои панибратские отношения с учениками, приехал в Москву из Санкт-Петербурга в начале 1990-х. Он окончил кафедру научного коммунизма философского факультета Ленинградского государственного университета. До переезда в Москву Изюмов, по словам нескольких источников «Медузы», работал в петербургском интернате для сирот, а уже в Москве — в детском доме в Лобне. «Страшно представить, что он мог там делать», — сказала одна из выпускниц «Лиги».

В «Лиге школ» Изюмов вел экономику, физкультуру и внеклассные кружки, а перед завтраками произносил мотивирующие речи. Он часто фотографировал учениц. «После выпускного я попросила его прислать все фотографии, на которые я попала, — рассказывает одна из выпускниц. — И он, видимо случайно, прислал фотографию моей одноклассницы, снятую с такого ракурса, что хорошо видна ее грудь». Изюмов женат, у него есть сын.

По мнению нескольких бывших учеников «Лиги», вся система обучения в школе была построена так, чтобы преподаватели могли легко найти жертв и безнаказанно сексуально домогаться учеников.

Все новички «Лиги школ» перед началом учебного года в конце августа отправлялись с преподавателями в трехнедельный поход в Крым. «Там все и начиналось, — говорит одна из выпускниц. — Меня — обнаженную — Бебчук мазал кремом от загара. Кроме того, там присматривались к новеньким. Искали одиноких, смотрели на их слабости, проблемы в семье, чтобы потом ими можно было воспользоваться в нужный момент».

«Бебчук относился к походу крайне серьезно, — вспоминает выпускница Светлана Бозрова. — Не успевавших идти быстро — пинал ногами. Он вообще позволял себе распускать руки. Как-то на одной из перемен в школе он услышал, как несколько учеников ругаются матом. Одного из них он ударил по голове, у него лопнула барабанная перепонка».

Поход был не единственным методом инициации семиклассников. Все ученики первые полгода обучения ежедневно мыли полы: директор школы говорил, что им полезно вместо зарядки поползать между партами.

Почти каждый день у входа в школу учеников встречал «Михалыч». Он целовал в щеку каждую девушку, иногда промахивался и целовал в губы. Часто обнимал, трогая руками спину и ягодицы. Выпускница «Лиги школ» сказала «Медузе», что боялась заходить в школу, понимая, что ее «ждет влажный поцелуй». По словам Светланы Бозровой, большинству учеников такое приветствие не казалось ненормальным.

Татьяна Карстен рассказывала о поцелуях Изюмова родителям. Те удивлялись, отец шутил: «Что общего между педофилом и учителем? Они любят детей».

Бывший преподаватель театральной студии «Лиги школ» Ирина Дмитриева сказала «Медузе», что Изюмова «в шутку называли педофилом». При этом, по ее словам, никто не подозревал, что за этими поцелуями могут скрываться систематические сексуальные домогательства. Поцелуи выглядели так, «будто отец встречает детей», добавляет школьный психолог Лебедев. «Изюмов не скрывал этого, не делал из этого тайну. На одном из выступлений он сказал: „Какие красивые девочки, как я вас люблю“, — вспоминает он. — Это казалось обыденным».

Обыденным, говорит Дмитриева, казалось и то, что Изюмов иногда сажал учениц на колени. Он говорил, что так учит девочек общаться с мальчиками. «Бебчук считал, что без близкого общения невозможно передать идеи и взгляды, — добавляет одна из выпускниц. — Все быстро сломалось — и отношения стали очень близкими».

Бозрова вспоминает, что перед началом учебного года на собрании новых учеников Изюмов предупреждал, что с некоторыми учащимися у него «близкое общение», — но о сексуальных домогательствах она тоже не подозревала. Когда Бозрова была в 10-м классе, до нее доходили слухи, что Бебчук приставал к ученице — но тогда все в школе были уверены, что эти слухи распустили представители Департамента образования Москвы: директор и зам часто рассказывали ученикам, что чиновники хотят закрыть необычную школу.

Каждый Новый год учеников «Лиги школ» вывозили в детский лагерь «Поречье» недалеко от подмосковного Звенигорода. Там школьники ставили спектакли и гуляли по лесу. Ученики жили в комнатах по три-четыре человека. Каждое утро Изюмов появлялся в спальнях школьниц. «Доброе утро, птенчики», — говорил он при входе в комнату. Он садился на кровати и целовал каждую школьницу.

Другим местом, где, по рассказам бывших школьников, происходили домогательства, была деревня Боброво. «Бебчук крайне харизматичен и очень-очень умен, — объясняет Бозрова. — В отличие от Михалыча, он в школе особо ничего себе не позволял, поэтому ученики крайне ценили неформальные моменты на даче».

В январе 2017 года корреспондент «Медузы» побывал в Боброво. В доме Бебчуков никого не было; их сосед Валерий (единственный, кто живет в деревне зимой) рассказал, что бывший директор «Лиги школ» провел в Боброво все праздники. В новогоднюю ночь они играли в хоккей мячом и запускали фейерверки. Бебчука Валерий описал как «хорошего человека у себя на уме». «Привозит мне продукты, а я ему взамен снег чищу, — пояснил он. — Школьниц к нему всегда много приезжало. Он себя с ними и с женой всегда очень серьезно вел — все должно было по-его. Ругался, когда кто-нибудь перекладывал его вещи».

Баня, в которой, как рассказывает Карстен, Бебчук ее парил и целовал, стоит между рекой и хвойным лесом. От дороги и остальной деревни ее отгораживают два дома и высаженные в линию деревья — так, что происходящее в бане ниоткуда не просматривается. Дверь в баню подпирается палкой. Рядом со зданием до сих пор стоит украшенный синей мишурой снеговик, которого семья Бебчуков слепила на каникулах.

Также на участке бывшего директора «Лиги школ» располагаются три больших дома, отчасти выстроенных силами школьников, и еще три бани. Во дворе — колодец с деревянным подъемником и туалет, на котором висит табличка «Свадебный салон». По словам одной из жертв домогательств,в Боброво у нее возникало ощущение оторванности от мира и невозможности сбежать (деревня и правда находится в глуши; к ней ведет по лесу безлюдная грунтовка).

Из «Лиги школ» в Боброво часто приезжали большими компаниями, иногда по 15–20 человек — вместе веселились, ходили в баню, гуляли. Однажды, в 2005 году, побывала там и Дмитриева. Она видела, что школьники учились с раннего утра до вечера. Каждый день они ходили в баню: мальчики мылись отдельно, Бебчук — вместе с девочками. Дмитриевой тогда не показалось, что происходит что-то неправильное. «Он заходил туда с женой, — вспоминает она. — В построенной в „Лиге“ системе координат это не казалось чем-то ненормальным. Казалось, что в идеальной системе не может быть подвоха».

«В школе восхищала эта близость с учителями, замкнутая атмосфера, — подтверждает психолог „Лиги“ Иван Лебедев. — Это история про инцест и про безграничные авторитеты».

«Какая разница, если любовь?»

Первые случаи сексуального насилия со стороны Бебчука и Изюмова, как рассказали «Медузе» их бывшие ученицы, произошли еще в начале 1990-х — когда оба учителя работали в небольшой школе «Икс» (№ 1561; «Икс» расшифровывается как «Интеллект, красота, совесть»), находившейся в том же Ясенево.

Лера (имя изменено по ее просьбе — прим. «Медузы») училась там с 1991 года. Бебчук для нее был авторитетом, он красиво и вдохновенно рассказывал про роль интеллекта в жизни человека, часто приглашал смотреть фильмы у него дома (Лера побывала на нескольких киносеансах, после чего родители попросили ее на них больше не ездить).

В конце восьмого класса Лера перед походом, в которые в школе «Икс» также ходили регулярно, вместе с другими учениками сшила в здании школы спальные мешки — так, чтобы в каждый помещались три человека. В первую же ночевку в походе Бебчук сказал ей, чтобы она легла спать с ним в одном спальнике. «Обязательно спать в обнимку, это приятно», — объяснил учитель. Лере предложение показалось странным, но она подумала: «Он руководитель, нужно слушаться». Всю ночь она боялась сбросить с себя его руку. «Мне было неприятно и страшно, я чувствовала себя бессильной, — вспоминает Лера. — Я помню свое оцепенение и беспомощность. Всю ту ночь я не спала. Оставалось ждать».

Утром она напросилась в палатку к двум одноклассникам. Когда она сообщила им о случившемся, те не удивились и сказали, что уже слышали о похожих случаях. Позже Лере говорили об однокласснице, к которой Бебчук приставал в другом походе.

В следующем учебном году Бебчук не проявлял к ней никакого внимания. Он начал встречаться с ее подругой Мариной (имя изменено — прим. «Медузы»). По словам Леры, Марина рассказывала одноклассницам, что влюблена в учителя, после уроков ездила к нему в квартиру в Бутово. В школе они никак не демонстрировали свои отношения. Маринарассказывала Лере, что до 16 лет они занимались только петтингом. Когда ей исполнилось 16, она забеременела. После аборта их отношения продолжались еще несколько месяцев. (История Марины известна «Медузе» со слов Леры: по ее словам, Марина разрешила ей рассказать об этом журналисту. Сама Марина с корреспондентом «Медузы» разговаривать не стала. О том, что одна из учениц сделала от Бебчука аборт, также упоминали еще несколько выпускников школ, в которых он работал.)

В 1993 году, когда Бебчук уволился и начал создавать «Лигу школ», в школу «Икс» пришла преподавателем истории искусств Анастасия Лосева (будущая жена Бебчука), а Николай Изюмов начал вести там экономику и играть роль своего рода массовика-затейника. Например, на зимних каникулах он вывозил учеников в тот же подмосковный лагерь «Поречье», куда впоследствии будет ездить с детьми из «Лиги». В 15 лет Лера оказалась там в первый раз. Когда она осталась наедине с Изюмовым, тот обнял ее и начал ощупывать. Девушка убежала.

Через несколько недель в школе «Икс» проходила дискотека. Во время одной из песен Лера танцевала с Изюмовым. Он крепко к ней прижимался, потом предложил отойти в сторону. Они вышли в коридор. Изюмов сказал ей, что она ему нравится. «Вы же учитель?» — спросила она. «Какая разница, если любовь?» Изюмов сослался на отношения Бебчука с Мариной. «Мы можем так же», — сказал он. Лера прервала разговор и ушла. Изюмов больше к ней не подходил, а вскоре перевелся из «Икс» в «Лигу школ».

* * *

Вера Воляк училась сначала в школе «Икс» (в 1991–1994 годах), а потом в «Лиге школ» (в 1995–1996 годах). В своем видеообращении (есть в распоряжении «Медузы») она рассказала о продолжительной сексуальной связи с Бебчуком. «Первый раз это было, когда поехали к нему домой записывать дискотеку, мне было 14 лет, — говорит Воляк на видео. — Это все долго продолжалось». По ее словам, у нее был секс с преподавателем после уроков, у него на даче, в автомобиле. За день до того, как Бебчук женился на преподавателе истории искусств Анастасии Лосевой, он сказал ей: «Я женюсь, но ничего, я выпрошу на тебя индульгенцию. И ты, когда будешь замужем, заранее выпроси индульгенцию на меня. Мы с тобой всю жизнь будем».

Когда Вере исполнилось 15 лет, они вместе с Бебчуком и Лосевой занимались сексом втроем. «Несмотря на многократный секс, при котором, по словам Бебчука, у него не раз „рвалась резиночка“, я не залетела», — говорит она.

В 10-м классе к Воляк начал приставать и Изюмов. Прогуливая уроки, она оказалась у него дома. Там он раздел ее и разделся сам. «Я лежала у него на кровати, — вспоминает Воляк. — Он начал дело, но не закончил».

Воляк несколько раз соглашалась поговорить с «Медузой», однако интервью так и не состоялось. Видеообращение «Медузе» с согласия Воляк передали выпускники, проводившие собственное расследование в отношении Бебчука и Изюмова.

* * *

У 13-летней Нины были проблемы с родителями. Она чувствовала себя одинокой — и в «Лиге школ», куда она поступила в 1994 году, ей сразу понравилось. В школе была «семейная атмосфера», и ее не удивляли ежеутренние поцелуи Изюмова.

Изюмов в то время — помимо основных обязанностей — выполнял в «Лиге» еще и функции психолога. Он просил школьниц почаще заходить к нему на разговоры. Беседы проходили в небольшой комнате, которая закрывалась на замок.

Нина ходила туда весь год, пока училась в седьмом классе. Изюмов сажал ее на колени; они разговаривали об учебе и трудностях в общении с одноклассниками. Учитель для девушки был одним из немногих людей, с которым можно было быть откровенной. Во время этих разговоров он постоянно ее целовал, засовывал язык в рот, гладил тело, залезал рукой под кофту. Иногда говорил: «Ты такая хорошая, ты мне очень нравишься». «Мне было 13 лет, не время для критического осмысления», — говорит Нина. На такие «беседы» ходили и ее одноклассницы.

Ближе к концу года замдиректора предложил зайти Нине к нему домой за книжкой Ницше, которую Нина не смогла найти в школьной библиотеке. Изюмов тогда жил в доме на Литовском бульваре в десяти минутах от школы — дошли они туда вместе. В квартире он попросил Нину снять кофту и лечь на кровать. Школьница выполнила просьбу, но ей стало страшно, и она начала дрожать. Изюмов отпустил ее. Дело было незадолго до летних каникул, и до октября она Изюмова больше не видела.

Когда они встретились в школе, Изюмов вручил ей написанное от руки письмо на тетрадном листе (Нина показала его корреспонденту «Медузы»): «Вообще-то мы с тобой давно не виделись. Но судя по твоей реакции, это не имеет значения. Ты даже предпочла меня не заметить. Это очень грустно, потому что я скучал по тебе очень. Боюсь, что мы с тобой так далеко разошлись, что мне нет смысла больше надеяться на те добрые отношения, что были. Наверное, я уже достаточно долго сидел и грустил по тебе».

«Он психологический абьюзер, он находил слабых девочек из сложных семей и всем говорил примерно одно и то же: „Я твой единственный друг“», — говорит Ирина Дмитриева.

В 2016 году Изюмов переехал в тот же дом в Ясенево, в котором живет Нина. Они несколько раз встречались, но не здоровались.

* * *

В 2006 году 14-летняя Лида (имя изменено по ее просьбе — прим. «Медузы») отправилась на новогодние праздники в лагерь «Поречье». Однажды вечером после отбоя к ней в комнату зашел «Михалыч». Он прилег к ней в кровать, обнял, у него была эрекция. Лида замерла, думая только о том, чтобы ничего больше не произошло. Изюмов вышел из комнаты.

Летом 2007 года ее отправили подтягивать математику в деревню Боброво. К тому моменту Бебчук стал для Лиды «родной фигурой и наставником, помогал, слушал», они беседовали о жизни. В первые дни он парил ее голой в бане.

В доме Бебчука вместо кроватей стояли большие полати — двухэтажная деревянная конструкция, на которой помещалось до 15 человек. Лида спала на втором этаже, Бебчук внизу. В одну из ночей ей не удавалось заснуть, она ворочалась. Бебчук услышал. «Не можешь уснуть? Иди сюда, будем вместе засыпать». Лида спустилась. «Забирайся под одеяло», — сказал ей преподаватель.

Так и не сумев заснуть, Лида вышла из дома и отправилась гулять по ночной деревне. Около шести утра она увидела на крыльце Бебчука. Он был взволнован и предложил пойти в баню. «Зачем?» — спросила Лида. «Надо помыться», — сказал Бебчук. Когда они зашли внутрь, преподаватель сказал ей раздеться. Лида отказалась. «А как же ты будешь так мыть голову?» — спросил Бебчук, но ученица ушла из бани.

В следующие несколько дней они с директором регулярно оставались наедине, чтобы позаниматься математикой. Иногда, разбирая уравнения, Бебчук обнимал ее и переводил тему на их отношения. «Мы должны с тобой дружить», — говорил он.

Когда в Боброво приехала другая ученица «Лиги», Лида рассказала ей, что Бебчук к ней приставал. Через минуту оказалось, что учитель слышал разговор — он сидел под открытым окном на улице. Директор никак не прокомментировал услышанное. В начале следующего учебного года Лида перешла на обучение экстерном.

«Они поддерживали в школе состояние эксклюзивности, — говорит Лида. — Казалось, чем ближе ты к руководству, тем лучше получишь образование».

«Я все время обучения пыталась завоевать внимание Бебчука, — рассказывает Светлана Бозрова, которой домогательства не коснулись. — И когда узнала обо всем этом насилии — на мгновение у меня промелькнула мысль: „А почему он меня обошел?“».

Кроме перечисленных выше случаев бывшие ученики и сотрудники «Лиги школ» рассказали «Медузе» о сексуальных домогательствах Бебчука и Изюмова в 1994 году (целовал колени, обнимал, предлагал «любовь»; в походе прижимался в палатке, спрашивал разрешения поцеловать), 2004 году (предложение заняться сексом в лесу недалеко от Боброво), 2005 году (раздевание в бане, поцелуи; приставания в автомобиле, предложение ученице раздеться и поехать вместе в лес), 2006 году (поцелуи; требование раздеться), 2007 году (поцелуи в здании школы), 2009 году (признание в любви, поцелуи), 2010 году (поцелуи, прижимание, эрекция), 2013-м и 2014-м (требование раздеться, поцелуи, признание в любви). Жертвы не готовы рассказывать о них публично. Многие собеседники «Медузы» говорят, что в течение многих лет обсуждают сексуальные домогательства, которым они подверглись в «Лиге школ», с психотерапевтами.

«Замечательная литературная история»

На протяжении нескольких лет в «Лиге школ» существовала театральная студия, которой руководила Ирина Дмитриева. Осенью 2014 года она ставила с учениками пьесу «Пер Гюнт». После репетиции они вместе шли до метро с Татьяной Карстен — та недавно внезапно ушла из школы (такое в «Лиге» происходило редко), но продолжала ходить на репетиции, — и она рассказала учительнице, как в Боброво к ней приставал Бебчук. Через несколько недель Дмитриева от знакомых узнала, что Бебчук несколько лет занимался сексом со своей ученицей Верой Воляк.

Дмитриева решила выяснить, было ли насилие систематическим. Она начала искать жертв среди симпатичных выпускниц, обзванивала выпускников и приглашала их к себе в гости, разговаривала с учителями. Одна из выпускниц в ответ на вопросы Дмитриевой заплакала: она вспомнила, как Бебчук сажал ее на колени, защищал на собрании по отчислению, а потом говорил: «Будешь моей должницей».

В конце 2014 года Воляк, одна из первых выпускниц «Лиги школ», по просьбе расследователей записала видеообращение. «Меня мучило все это много лет, — рассказала Воляк. — Почему я говорю об этом через 20 лет? Мне 35, тогда было 14. Мне сейчас столько же, сколько было [Бебчуку и Изюмову], когда [они] делали это со мной. И для меня совершенно неприемлемо, что я с каким-то ребенком буду… Я переехала в Англию и шесть лет работала учителем. И я теперь понимаю, что для учителя, человека в позиции власти, неприемлемы сексуальные отношения [с учениками]. У меня самой родилась дочка. Если бы я узнала, что мужик, которому я должна доверять, лапает и трахает мою 14-летнюю дочку, я бы не задумывалась, что нужно сделать с этим мужиком. Я хочу, чтобы они больше никому не испортили годы жизни».

Со временем к поиску жертв присоединились выпускники «Лиги школ» разных лет, включая тех, кого коснулись посягательства учителей. За два месяца они составили по итогам опроса своих одношкольников таблицу из десятков случаев (есть в распоряжении «Медузы»). Активная группа написала ультиматум Бебчуку и Изюмову — и 22 января 2015 года они отправились на встречу с руководством «Лиги школ».

У входа в школу они встретили Николая Изюмова и жену Бебчука Анастасию Лосеву. Дмитриевой показалось, что они догадались о смысле их внезапного появления. Изюмов проводил их в кабинет и вышел, чтобы позвать Бебчука. Заместитель директора попытался убежать из здания школы, но один из взрослых выпускников поймал его за капюшон куртки и привел в кабинет.

Изюмову объяснили, что разговор будет о случаях сексуальных домогательств с участием «кошмарного количества народа». Выпускники предъявили «Михалычу» ультиматум с требованием уволиться из школы и больше не работать в образовании. Изюмов быстро согласился подписать требования, заявив, что «устал от всего этого».

Бебчука в здании не оказалось. Когда выпускники подъехали к его дому, тот позвонил и сказал, что находится в школе. Директор встретил их с улыбкой, сказал, что рад всех видеть.

Он отвел их в кабинет, в котором Изюмов во время «психологических бесед» приставал к школьницам. Встречу с директором школы выпускники записали на диктофон (запись разговора есть в распоряжении «Медузы»).

— Домогательства, насилие, ломание судеб должно прекратиться. Это не только преступления. Это не по-человечески. У нас есть требования, — сказала одна из выпускниц.

Она зачитала Бебчуку список этих требований: написать заявление об увольнении с должности директора, добиться увольнения Изюмова и Лосевой, «объявить о своем уходе и уходе вышеупомянутых педагогов из школы по причине, не связанной с имеющейся информацией», «не появляться в школе за исключением случаев, соответствующих соблюдению формальной процедуры увольнения», «не осуществлять в дальнейшем педагогической деятельности», «не приглашать, не привозить детей в загородный дом, расположенный в Боброво (и любые другие дома, квартиры)». Уволиться Бебчук должен 15 июня, когда заканчивается учебный год.

Услышав требования, Бебчук остался спокойным.

— Я хочу сказать, что начиная с Веры [Воляк] девять из десяти — это вранье, девять из десяти — это вранье, — заявил он. — Это замечательная литературная история. Я своей вины ни в чем не осознаю. И не понимаю, про какие поломанные судьбы идет речь. Что касается закрытия школы, то я только рад.

— Вы отрицаете? Кроме Веры никого не было? Ничего не было в Боброво? В машине? В бане?

— Что имеется в виду под «было»?

— Такое количество случаев не может быть неправдой. Люди, не сговариваясь, не зная друг друга, рассказывают идентичные истории.

— Давайте договоримся про что «было»?

— Случай с приводом в баню, с раздеванием, поцелуями не считается недопустимым, по-вашему? С точки зрения законодательства это развратные действия (имеется в виду случай Татьяны Карстен — прим. «Медузы»).

— Да, я считаю, что это нехорошо, — сказал Бебчук.

— У нас есть список из семи человек, которые готовы дать показания. Четверо из них несовершеннолетние до сих пор.

Бебчук долго молчал.

— Я допускаю, что человек, который ушел из школы, потому что у него проблемы с учебой, решил представить другую версию случившегося, — сказал Бебчук. — На самом деле девочка в какой-то момент расплакалась от того, что у нее не получилось [решать задачи]. Ее обняли, погладили и сказали, что не надо плакать. В Боброво были ежедневные занятия по много часов. Эта девочка занималась в бане. Я туда заходил и проверял.

— Вы ****** [с ума сошли] — занималась в бане? — выкрикнула одна из выпускниц.

— Алгеброй человек сидел и занимался! — ответил Бебчук.

Выпускницы потребовали от директора подписать ультиматум. «Согласен», — вывел ручкой на листке с требованиями.

Одна из жертв Изюмова объяснила «Медузе», что выпускники не хотели «устраивать шумихи, чтобы о школе осталась хорошая память».

В конце января на одно из школьных собраний пришел отец Татьяны Карстен. Когда он рассказал другим родителям о том, что Бебчук приставал к его дочери, ему почти никто не поверил — собравшиеся попросили его покинуть помещение.

Примерно в то же время группа расследователей разослала письмо выпускникам «Лиги школ». Оно было оформлено в виде опросника.

«Что они делали?

Домогались учениц школы и соблазняли их. Характер активности варьировался от психологического давления до петтинга и секса.

Можно ли верить тем, кто сообщил о домогательствах?

Мы давно и близко знаем этих людей и считаем их безусловно заслуживающими доверия. Это не может быть скоординированной акцией со стороны пострадавших, многие из которых друг с другом не знакомы.

Почему вы не обратились в прокуратуру либо иные компетентные органы?

По многим эпизодам на момент огласки прошел срок давности. Семья ученицы, пострадавшей в 2014 году, консультировалась у юриста по этому вопросу, встречалась с местным депутатом, но приняла решение остановить все процессы по причине отъезда из страны».

В середине февраля 2015 года на сайте школы появилось объявление о скором закрытии. Как и требовали выпускники, в нем не было ни слова о настоящих причинах происходящего — текст объявления сообщал, что «школа в сегодняшних сузившихся рамках законодательного поля существовать больше не может». Под этим в первую очередь имелось в виду подушевое финансирование, в рамках которого бюджет государственных школ складывался по числу учеников: чем больше детей, тем больше денег (для совсем небольшой «Лиги школ» такая экономика работала плохо).

После встречи с активистами Изюмов перестал появляться в школе. Бебчук доработал в ней до 15 июня.

«Можно в соцсети написать что угодно»

Осенью 2015 года до выпускников «Лиги школ», проводивших расследование, дошла информация, что бывшие руководители школы продолжают работать с детьми.

Сергей Бебчук устроился в школу для одаренных детей «Интеллектуал» на должность заместителя директора. Там же (безуспешно) пытался получить работу бывший психолог «Лиги» Иван Лебедев — по его словам, администрация «Интеллектуала» сообщила ему, что Бебчук был переведен на новое место работы по распоряжению Департамента образования Москвы.

«Медузе» не удалось подтвердить или опровергнуть эту информацию. Руководитель департамента образования Исаак Калина не подошел к телефону. Пресс-секретарь ведомства сказала: «[„Лига школ“] в 2015 году закрылась? Сейчас уже 2017 год!» На официальный письменный запрос в департамент образования на момент публикации материала ответа не поступило.

Директором «Интеллектуала» в тот момент работал Юрий Тихорский. Он заявил «Медузе», что город не имел никакого отношения к назначению Бебчука. «Это было решение управляющих советов школ [„Интеллектуала“ и „Лиги школ“] об объединении организаций. С того момента Бебчук стал моим заместителем», — пояснил Тихорский. По его словам, это был первый случай, когда объединялись школы из разных административных округов (в рамках реформы московского образования в последние годы многие школы объединяют и укрупняют) — причем объединялись «не по территориальному признаку, а идеологическому». Бывший директор «Интеллектуала» уверен, что единственной причиной закрытия «Лиги школ» были финансово-экономические изменения в системе образования, поставившие школу «на грань выживания».

При этом Тихорский подтвердил «Медузе», что знал об обвинениях Бебчука в сексуальных домогательствах еще до того, как тот начал работать в «Интеллектуале». «В моем понимании это не имеет никакого отношения к реорганизации. Одно дело — обвинение. Другое дело — доказанное судебное решение. Можно в соцсети написать что угодно. Мне не казалось, что [обвинения в сексуальных домогательствах] помешают его работе», — сказал Тихорский.

Тихорский перестал быть директором «Интеллектуала» в апреле 2016 года, когда перешел на должность педагога-организатора по общим вопросам; сменил его в должности руководителя школы Илья Запольский. Вскоре с ним встретилась выпускница «Лиги школ» Нина, узнавшая о том, что Бебчук нарушил ультиматум, подписанный на встрече с инициативной группой. По словам Нины, услышав ее рассказ о сексуальных домогательствах, Запольский Бебчука уволил. Тем не менее в январе 2017 года Бебчук по-прежнему значился на сайте «Интеллектуала» как заместитель директора школы. Илья Запольский подтвердил «Медузе», что после разговора с выпускниками «Лиги школ» уволил Бебчука.

Тогда же, осенью 2015 года, Бебчук начал работать в стартапе «Учитель для России» — общественном проекте, в рамках которого выпускники ведущих российских вузов на два года идут работать в обычные школы, получая за это стипендии (основные партнеры проекта — Сбербанк и Высшая школа экономики). В итоговой презентации «Учителя для России» за 2015 год Бебчук присутствует в разделе «Команда программы»; в другой презентации, созданной в апреле 2016-го, он указан как директор по работе со школами. По словам Тихорского, Бебчук в проекте занимался взаимодействием с региональными школами и региональными учителями. «Мы не готовы отрицать и не отрицаем, что Сергей Александрович консультировал и продолжает консультировать нас по методике, — сообщила „Медузе“ представитель „Учителя для России“ Русина Лекух. — Но он никогда не состоял в штате, не принимался и не увольнялся по требованию партнеров».

В конце 2016 года Бебчук начал давать консультации по методологии обучения детей программированию для стартапа «Алгоритмика». Когда корреспондент «Медузы» попросил директора компании Андрея Лобанова прокомментировать обвинения в адрес учителя, он написал: «Ох, новости так новости» — и обещал поговорить об этом с Бебчуком. На дальнейшие сообщения корреспондента «Медузы» Лобанов не ответил.

«Медузе» не удалось связаться с Бебчуком. Он не ответил ни по одному из трех телефонов и не отреагировал на СМС. Знакомые Бебчука говорят, что недавно он внезапно сменил место жительства, уехав из квартиры, где жил все время, пока работал директором «Лиги школ».

«Она была для меня маленьким цветочком»

Бывший заместитель Бебчука Николай Изюмов осенью 2015 года, через несколько месяцев после закрытия «Лиги», основал «Интеллект-клуб», объединивший несколько образовательных кружков. В ноябре он зарегистрировал ИП, указав в профиле своей деятельности дополнительные занятия для детей. «Интеллект-клуб» должен был открыться на базе Российской государственной детской библиотеки на Калужской площади. Узнав об этом, Нина, одна из жертв учителя, встретилась с директором библиотеки и рассказала ей о том, что происходило в «Лиге школ». Изюмову пришлось искать другое место.

На сайте своего нового проекта Изюмов указал, что идея создания «интеллектуального клуба для подростков 10–15 лет» возникла, потому что после закрытия «Лиги» «многие дети, родители хотели сохранить хотя бы некоторые наработки образовательной концепции развития интеллекта и метаумений». Первые занятия «Интеллект-клуб» начал проводить в конце 2015 года.

На сайте «Интеллект-клуба» можно обнаружить восторженные отзывы родителей, чьи дети занимаются в кружках Изюмова. «В 5-м классе мы с дочкой стали бывать в „Лиге“ на праздниках и концертах, ходили на экскурсии, планировали ходить на кружки, — пишет одна из матерей. — И вдруг узнали о закрытии. Это было крушением всех надежд». «В тот год, когда „Лига школ“ прекратила свое существование, понятие „школа“ упразднилось и для нашей семьи, — рассказывает другая женщина. — Мы перешли на заочную форму обучения и стали учиться дома. И вот в этот самый момент я узнала, что „Лиги школ“, возможно, и нет, но люди, которые были частью этой школы, которые жили ею, остались и создали „Интеллект-клуб“».

Вечером 20 января 2017 года Николай Изюмов проводил лекцию в рамках «Семейного киноклуба» — одного из своих кружков. Проходила она в нотной библиотеке имени Юргенсона (недалеко от станции метро «Таганская»),которая регулярно сдает в аренду Изюмову помещения для занятий «Интеллект-клуба».

Поздоровавшись с корреспондентом «Медузы», Изюмов — невысокий седой мужчина в мешковатой одежде — широко улыбнулся и предложил поехать поговорить к нему домой. В итоге разговор проходил в гардеробе библиотеки.

Все обвинения в свой адрес Изюмов отверг. «Это все ложь, — заявил он. — Про Бебчука могу сказать, что знаю его 20 лет и видел, какую школу он создал и сколько счастья принес». Коллегу Изюмов описал как замкнутого интроверта, до которого невозможно дозвониться (он подтвердил актуальность номера телефона Бебчука, которым располагал корреспондент «Медузы»).

— Когда начинаются обвинения постфактум через столько лет — это месть за что-то, — заявил бывший замдиректора «Лиги школ».

— За что?

— Это психологический разговор. Мы с женой знаем всех этих детей. Про каждого отдельно можно говорить… Я видел список обвинительных случаев.

— Все, что указано в таблице, составленной выпускниками, — неправда?

— Нет, конечно. Начиная со случая, где меня обвиняют, что я кого-то там раскладывал на кровати. Это был для меня шок. Мы дружили с ней [Ниной] много лет, у меня хранятся ее письма, фотографии и открытки. Могу сказать про каждый случай.

Корреспондент «Медузы» достал распечатанную таблицу, составленную выпускниками «Лиги школ».

— 2007 год, Поречье. «Лег в кровать, когда она осталась одна в комнате, обнял, прижался, возбудился».

— Что значит — «возбудился»? Это какие-то непонятные вещи для меня, — Изюмов закатил глаза.

— Вы заходили в комнату?

— Я ходил по комнатам всегда. Но не ложился ни к кому в постель.

— Несколько выпускниц сказали, что по утрам вы заходили к ним в комнаты, чтобы разбудить, садились на кровати, целовали.

— Я всегда подходил, я нежно будил, каждому лично говорил «Доброе утро». Каждому. Целовал в щеку, иногда в лоб. Такие нежные отношения друг с другом важны. Я этому учил детей.

— Поэтому в школе вы детей приветствовали поцелуями?

— По-всякому.

— Про случай Нины что можете сказать?

— Она всегда была прекрасной маленькой девочкой. Она была для меня маленьким цветочком.

— Я зачитаю ее случай. «Сажал на колени, разговаривал о трудностях с одноклассниками». «Во время разговоров он постоянно целовал, засовывал язык в рот, гладил тело, залезал рукой под кофту».

— Это бред какой-то, — прошептал Изюмов. — Не сажал я на колени! Я разговаривал просто.

— «Предложил зайти за книжкой к нему домой».

— За книжкой, может, и ходили. Ко мне в гости ребята ходили. И сейчас ходят. Дальше я знаю, что она говорит. Что я ее раскладывал на кровати. Такого быть не может. Это безумие.

— Вы обсуждали с Сергеем Бебчуком эти обвинения?

— Нет. Меня после этих обвинений чуть инсульт не хватил. Мне пришлось уйти из школы в конце февраля [2015 года]. Врачи советовали госпитализироваться. Я не госпитализировался, но по полдня проводил в реабилитационном центре. У моей жены тоже тяжелое состояние было. Такое предательство близких детей…

— Вы сказали, что не знаете ничего про Бебчука. Слышали про Веру Воляк?

— От кого об этом известно? Вера собиралась в искусствоведы. Во время похода Сергей Александрович с Анастасией Станиславовной [Лосевой] повели ее по храмам. Представить, что они занимались групповухой в палатке, — это такого уровня безумная клевета! Не сказать словами! Не похоже это на Бебчука. Это я общался со всеми открыто. И если бы меня только обвинили, было понятно. Есть эпизод, когда Бебчук на машине завез ученицу в лес и потребовал раздеться. Дело в том, что она приехала на дачу и ходила там в купальнике. Бебчук решил ее проучить через шок. Он рассказывал мне, что завез ее в лес и сказал там раздеться. Хотел показать ей, что там глухота и она ничего не сможет сделать. Конечно, он ее унизил и оскорбил.

— Воляк рассказывала, что вы раздевали ее, потом она лежала у вас на кровати, «он начал дело, но не закончил».

— Да не было ничего такого. Веру Воляк все очень любили. Мы дружили с ее семьей. Она обвиняла меня, что я с ней трахался, — Изюмов прервался, в раздевалку зашли две школьницы, он улыбнулся, приветствуя их. — Этого не было. В общем, это грустная история.

— В таблице больше 20 человек обвиняют вас с Бебчуком.

— 20 человек из сотен выпускников — это немного.

— Какой смысл им придумывать?

— Одна из тех, кто нас обвиняет, сама тоже… Увела из другой семьи мужа. Потом он ей изменил и ушел к другой. Другая присылала мне свою эротическую фотосессию, у меня до сих пор она хранится. Другая [проводившая расследование против Бебчука и Изюмова] пыталась меня совратить, писала мне письма! Я ее боялся. Если я такой педофил, почему я не воспользовался? Сейчас трудные времена. У людей мозги засорены, люди покупаются на любую ерунду в интернете. Одна еще говорит, что я заводил ее в кабинет, залезал под кофту, сказал ей: «О, какая грудка». Как про курицу? Как я мог так сказать? Она обижена на меня, потому что я не пустил ее на выпускной.

После разговора с корреспондентом «Медузы» Изюмов вернулся в зал, где вскоре должна была начаться его лекция про бельгийского режиссера Жако Ван Дормеля. Одна из девочек, пришедших на занятие, подбежала к нему, протянула пакет с новогодним подарком и обняла.

«Медуза» продолжит следить за темой сексуального насилия в российской образовательной системе. Если у вас есть что об этом рассказать (про «Лигу школ» или любое другое учебное заведение), пишите на адрес school.abuse@meduza.io

Поправки. В первой версии материала со слов Ирины Дмитриевой утверждалось, что Сергей Бебчук сажал учениц к себе на колени. Как уточняет Дмитриева, в действительности это был Изюмов. Также утверждалось, что Татьяне Карстен на момент инцидента в бане в Боброво было 15 лет. На самом деле, ей было 17. Приносим извинения читателям.

Даниил Туровский

Москва