1917 год. Эпидемия «дурных и деликатных» болезней

В первые дни февраля «сведущие» столичные обыватели по «большому секрету» рассказывали друг другу слухи о заговоре против царя, о скором дворцовом перевороте. Кто-то верил, кто-то сомневался. Тревожные ожидания усиливаются, но панических настроений в обществе еще нет. Великий князь Андрей Владимирович за несколько недель до отречения императора Николая II так оценивал обстановку в стране:

Все заврались, изолгались. В Думе лгут, министры лгут, газеты и подавно. Кажется, что больше нет честных людей в России.

На фоне относительного политического затишья, вызванного долгими каникулами депутатов IV Государственной Думы, громкие заявления для прессы сделали видные представители партии кадетов. Они заступились за своего лидера П.Н.Милюкова, которого собирались привлечь к суду за «клеветническую» речь, произнесенную с думской трибуны 1 ноября 1916 года. В том знаменитом выступлении Милюков обвинил императрицу Александру Федоровну и премьер-министра страны Б.В.Штюрмера в государственной измене за подготовку сепаратного мира с Германией.

Кадеты распространили через печать заявление, опубликованное и в «Сибирской жизни».

Дело касается всей партии, и следует привлечь к организации защиты лидера фракции все лучшие юридические силы. Ответ Милюкова будет начинаться с заявления о непризнании законности суда над депутатом за речь в парламенте.

Конфронтация между правительством и думским собранием усиливается. Глава правительства, князь Н.Д. Голицын, дал указание всем министрам не отвечать на депутатские запросы самостоятельно. Комментарии и решения по любому (даже самому незначительному вопросу) разрешались только после предварительного согласования в Совете министров.

8 февраля 1917 года «Сибирская жизнь» сообщила новость, не связанную с политикой. На собрании членов Академии художеств был рассмотрен принципиальный вопрос: «могут ли быть женщины-художницы избраны в академики?» В уставе запретительные меры не были прописаны, и поэтому после дебатов к избранию предложили несколько достойных кандидаток. Первой в списке значилась фамилия художницы Анны Остроумовой-Лебедевой.

Еще одной кандидаткой в академики стала Зинаида Серебрякова из прославленного рода Бенуа-Лансере.

Избраться в академики дореволюционной Академии художеств Остроумова-Лебедева и Серебрякова не успеют.

Хорошие вести из столицы пришли для сибирских золотопромышленников. Министерство торговли согласилось повысить размер премии за сданный металл с 5руб. 50 коп. до 9 руб. 80 коп за золотник в соответствии с курсом английской валюты.

А в губернском Томске ровно сто лет назад началась эпидемия оспы. Санитарные службы оперативно организовали обязательные прививки в городских учреждениях и учебных заведениях. Врачи отметили также вспышку венерических заболеваний среди солдат, ожидающих отправки на фронт. Под особый контроль были взяты «дома терпимости», а доктора частной практики и аптеки получили возможность дополнительного дохода. «Сибирская жизнь», кстати, тоже. В газете размещались платные афиши с рекламой препаратов, помогающих при лечении «деликатных» болезней.

Масленичную неделю горожане ждали в унылом настроении. Приближающийся праздник омрачали высокие цены на продукты. Дежурный «стихотворец» «Сибирской жизни» Ветлужский ( Н.П.Второв) отметился своим очередным произведением на злобу дня.

В грустной обстановке прошло собрание Томского общества изучения Сибири. Избранный новым председателем М.А.Усов в своем докладе отметил острый недостаток средств в организации, из-за чего метеорологический, экскурсионный и археологический комитеты не могут вести полноценную работу. В обществе на начало 1917 года состояло 153 члена, но только 50 человек исправно платили взносы. Усов призвал коллег активнее издавать научные труды, чаще проводить платные экскурсии для населения и «разбудить местных меценатов». Общество планировало учредить фонд Г.Н.Потанина для выдачи премий за лучшие сочинения по сибиреведению. Намеченные планы так и останутся не реализованными.

Тогда изучением родного края занимались не только ученые, но и далекие от науки люди. Наблюдения за природой, пусть на короткое время, отвлекали людей от неурядиц повседневности. Большой читательский отклик вызвали заметки натуралиста-любителя М.В. Хлыстунова, напечатанные «Сибирской жизнью»:

Видимо из-за неожиданно теплой для февраля погоды, в моем доме стали петь соловьи-красношейки, что при клеточном их содержании случается крайне редко. Над домами по Московскому тракту летают перепелятники. В университетской роще резвятся чечетки и синички, а еще появились рыжеголовые сойки. У деревни Петровой мною наблюдались стаи свиристелей и отмечено пение гаичек, московок и поползней».

Что тут скажешь? По настоящему увлеченным человеком был М.В.Хлыстунов.

Иными заботами занимался Совет старшин томского Общественного собрания. Уважаемые в городе люди вынужденно обратились к градоначальнику Ломовицкому с просьбой запретить ученикам высшего начального училища заниматься строевой подготовкой в здании Общественного собрания. Повод для обращения оказался веским.

Из-за занятий военным строем значительной порче подвергся паркет в фойе, появились большие трещины в штукатурке нижних комнат, есть и другие разрушения.

Просьбу городской голова уважил. Больше «шагистикой» в Общественном собрании не занимались.

Такими в изложении репортеров «Сибирской жизни» оказались несколько февральских событий 1917 года. До перемен в стране оставалось чуть более двух недель. Какими они будут? Узнаем об этом из следующих выпусков газетных хроник.