В Кировском суде Махачкалы продолжается допрос обвиняемых по делу экс-вице-премьера Абусупьяна Хархарова. 1 марта были допрошены оценщик-предприниматель Ашурбек Амиров и бывший заместитель министра имущественных и земельных отношений Феликс Алиев.

По версии следствия, Ашурбек Амиров нанёс ущерб бюджету более 218 млн рублей, намеренно занизив стоимость судов «Али Алиев», «Дагестан» и «Кама». Следователи убеждены, что он это сделал в сговоре с Абусупьяном Хархаровым, его бывшим заместителем Нонной Трифоновой. Замминистра Феликс Алиев в этой истории занимался приватизацией судов (в сговоре с перечисленными лицами). Он провёл аукцион с нарушениями, ограничив доступ к нему других участников. Дальше, по материалам дела, суда были проданы аффилированной фирме по заниженной цене, из-за того что Амиров оценил их в 2007 году в 11,4 млн, 12,5 млн и 9,3 млн, хотя их фактическая стоимость составляла 90 млн, 94 млн и 67 млн соответственно.

На предшествующем заседании 22 февраля обвиняемый начал, а 1 марта продолжил критиковать экспертизу привлечённых следствием оценщиков. Ниже – краткое резюме по ошибкам каждого оценщика, с точки зрения подсудимого.

Сначала следствие в основу обвинения заключило экспертизу Селимова, оценившего суда в 252 млн рублей. Он проводил параллель между «Али Алиевым» и «Дагестаном» с судами за $2,5 млн и $5 млн. Первое – 1968 года постройки с капремонтом, а второе – 2002 года. Обвиняемый утверждает, что аналоги либо должны были быть объектом уже свершившейся сделки, либо к ним следовало применить корректировку на торг: цена предложения отличается от цены продажи на 5–10%.

Ковалёв, на оценке которого построено итоговое обвинение, сравнивал «Али Алиева», «Дагестан» и «Каму» с кораблями, сооружёнными в Корее. По стандартам сравнение должно было проходить с аналогичными судами, что предполагало схожие характеристики вплоть до завода-производителя. Но раз Ковалёв соотносил их с зарубежными судами, уверен обвиняемый, то следовало применить в расчётах ещё 10 корректировок. Без них Ковалёв получил для «Дагестана» цифру 94 млн. В противном случае оценка, по расчётам Амирова, составила бы 19 млн и была близка к его собственной.

Ковалёв также продлил срок эксплуатации судов до 45 лет (по нормативу – 20). На допросе в суде он пояснил, что раз в 4 года судам требуется капитальный ремонт. Подняв срок эксплуатации на 25 лет, эксперт включил в стоимость 6 ещё не произведённых капремонтов. Это, во-первых, повысило цену судов, а во-вторых, снизило степень их износа, что тоже оказалось чревато повышательной динамикой (износ у Ковалёва получился меньше 30%). Для сравнения: Амиров оценил средний износ кораблей в 70%. На 2007 год «Али Алиев» эксплуатировался уже 14 лет (70% амортизации), «Дагестан» – 13 лет (65%) и «Кама» – 15 лет (75%) (норма амортизации – 5% в год). На их покупку было выделено 64,6 млн рублей (43 млн в ценах 2007 года ). При таком износе средняя цена у Амирова составила около 13 млн рублей. Трифонова сделала ремарку: судить о необходимости капремонта можно только после докового осмотра (проводится раз в 4 года).

Ещё Ковалёв включил в стоимость судов таможенные платежи, хотя по товарам отечественного производства при продаже внутри страны они не взимаются. В итоге к неоткорректированной цене за корейские аналоги были приплюсованы импортная пошлина 5% и 18-процентный НДС.

При определении залоговой стоимости было необходимо указать рыночную стоимость, для чего проводится три оценки: затратным, сравнительным и доходным подходом. К каждому из значений применяется весовой коэффициент, и после они суммируются. Доля каждого коэффициента назначается по усмотрению оценщика (в зависимости от доверия к тому или иному подходу), в сумме они должны составлять 1.

Оценщик Дамбаев из бюро независимых экспертиз «Индекс» высчитал стоимость и получил 181 млн рублей за «Дагестан». Он применил только сравнительный подход, и эта оценка составила всю величину стоимости. Этим же, по его словам, грешили Ковалёв и Селимов. Они ссылались на то, что невозможно применить доходный подход, так как нет информации о доходах, которые суда приносят. Хотя существуют методы, которыми можно их спрогнозировать.

Где правда?

Феликс Алиев в суде настаивал на своей непричастности к приватизации кораблей. Он утверждал, что этими полномочиями его наделили только в октябре 2007 года, когда приватизации уже была завершена. Следственное управление Следственного комитета РФ по СКФО ставит под сомнение законность конкурса, но никаких доказательств нарушения не предъявляет.

– Обвинение утверждает, что с 1 по 26 февраля вы, находясь в здании министерства, вступили в сговор с Хархаровым, – напомнил судья Гадис Гадисов.

– Вне здания правительства я с ним не пересекался. Только на сессиях НС РД и других подобных мероприятиях.

– А с Амировым когда познакомились?

– 22 ноября 2014 года в ИВС. До этого знал только по документам, потому что у нас с оценщиками работали отделы.

– В обвинении говорится, что аукцион проведён вами с нарушением законодательства.

– В аукционных протоколах моё присутствие не зафиксировано. В показаниях свидетелей участников аукциона тоже. В показаниях Шарапилова идёт формулировка, что аукцион проводила женщина «с лицом кавказской национальности и молодой мужчина». Кстати, мне 64 года. И ещё я за всю жизнь не встречал, чтобы дагестанец дагестанку назвал лицом кавказской национальности. Из чего делаю вывод, что показания зафиксированы следователем от себя, а не со слов Шарапилова.

Алиеву также вменяется то, что он ограничил доступ участников к аукциону, не опубликовав информацию о нём в газете «Дагестанская правда». Размещено было объявление, по версии следствия, только в двух фиктивных экземплярах, которые подсудимый подложил в редакцию газеты и в Минимущество. Оно пришло к такому выводу, не обнаружив объявление в экземпляре, хранящемся в подшивках Национальной библиотеки. Представитель «Дагправды» в суде не смогла объяснить разное содержание номеров. Алиев апеллировал тем, что в письме, направленном в редакцию, кроме сообщения о продаже судов была информация о продаже акций ООО «Манас КРМЗ». Второе сообщение было опубликовано во всех экземплярах.

Кроме того, в журнале исходящей корреспонденции министерства есть запись об этом письме.

– Раньше были сообщения о «Дагдизеле», «Дагнефти», Дербентском коньячном заводе. Все они публиковались. Какой смысл секретничать здесь?

– Ваш ответ подтверждает, что случайностей в этом вопросе нет.

– Но какое отношение к этому имею я? Это не входило в мои обязанности. Мне приписали полномочия других замов, чтобы это выглядело законно. В газете был размещён прогнозный план приватизации, куда вошли корабли, итоги аукциона. Была публикация об отборе оценщиков с указанием объектов оценки, его результата. Пять раз было упомянуто о продаже судов. И после этого не давать информацию об аукционе… Где логика?

Сомнений по поводу достоверности оценки у Минимущества не возникало. Об этом также свидетельствовал начальник отдела приватизации Камалудин Абсалудинов. «Итоги этой приватизации обсуждала СП РД, УФАС по РД, комитеты НС РД, Минэкономики. За подписью президента РД отчёт был внесён на утверждение в Народное собрание РД. У всех этих людей сомнений не возникло, а по версии следствия, у меня почему-то оно должно было возникнуть», – недоумевает подсудимый.

Санаторные хроники

Есть ещё один эпизод, предъявляемый Алиеву, но не имеющий отношения к порту. В 2007 году правительство распорядилось, чтобы Минимущество купило земельных участок и находящиеся на нём здания у СПК «Яринский» (пос. Альбурикент), чтобы организовать там санаторий «Мать и дитя». Обвиняемый подчеркнул, что директива Белого дома указывала не проводить торги, а заключить договор купли-продажи с СПК, купить за 63,9 млн рублей этот объект и принять его в республиканскую собственность. «Как госслужащий, я не вправе подвергать сомнению распоряжение правительства и не выполнять его. По логике следствия, я должен был провести переоценку и оценить его в 28 млн рублей, что было бы уже превышением полномочий с моей стороны», – уверен он.

Прокуратура РД внесла протест на это распоряжение, ссылаясь на то, что нарушен ГК РФ и ФЗ №94. Однако Северокавказский АС в иске прокуратуре отказал и признал распоряжение законным.

Версию следствия о стоимости объекта в 28 млн подсудимый считает необоснованной. Оценщик Ильясов из ООО «Алгоритм» для проведения осмотра на объект не выезжал, использовал всего один метод оценки и так и не смог предоставить суду источники информации, на основании которых пришёл к своему умозаключению. Оценка судебных экспертов пятигорского филиала ФГУ «Северокавказский центр экспертизы Минюста России», по словам обвиняемого, тоже оставляет желать лучшего. Они допустили ошибку, сложив стоимость строений и земельных участков (29,427 млн и 3,369 млн), они получили 3,369 млн рублей вместо 32,796, апеллируя этой цифрой в дальнейших расчётах. Использовали недостоверную информацию, по которой сотка земли в Махачкале стоит 45–50 тысяч рублей (у Ильясова минимальная стоимость земли в этом районе – 500–600 тысяч рублей). Проводя экспертизу в 2013–2014 годах, применил к зданию износ 18%. По нормативам он начисляется по 1% в год, выходит, будто здание построено в 1990 году, хотя на самом деле – в начале двухтысячных. Также Алиев указал, что по аналогичным зданиям, приведённым в оценке, не указана площадь, и на ряд других нарушений. ]§[

Суда и следствие