…Молодой отец тащил трёхлетнего малыша за руку, который усердно упирался и всё указывал в сторону игрушечного магазина:

– Самосвал! Самосвал!

Просьба была понятна, но отец лишь сердито дёрнул мальчика за руку:

– Какой ещё самосвал?! Чтобы устроить тебя сегодня в детсад, я отдал две своих зарплаты, да ещё в долги залез! Будем теперь месяц жить на мамины 8 тысяч. И никаких игрушек!

Наверное, малыш не всё понял из эмоциональной реплики отца, но в свои три года он уже лично столкнулся с таким явлением как коррупция. А может быть, это случилось в его жизни гораздо раньше – в родильном доме.

О том, какое место в жизни республики занимает коррупция, вам может поведать и незнакомый прохожий на улице. За деньги получают оценки студенты во многих вузах – и переходят с курса на курс. Потом они лечат, строят, руководят… За деньги можно освободить родственника от уголовного или административного преследования. За деньги решаются самые разные вопросы на республиканском и муниципальном уровне.

За деньги происходит назначение на так называемые хлебные должности – когда человек сначала «покупает» кабинет с креслом, а затем «отбивает» расходы и позже переходит в финансовый «плюс». Как? Да всё так же: получением откатов, вымогая взятки, деля бюджет.

Весьма известная в республике схема выглядит примерно так: «На проведение мероприятия (на строительство объекта) выделено 100 рублей. Двадцать рублей – тебе, двадцать – мне, ещё двадцать сам знаешь кому. Ну а на оставшиеся сорок будем строить как получится».

Как с этим бороться? Есть разные варианты. Например, правовой: все подобные факты тщательно выявляются, пресекаются, выявленные участники несут серьёзные «издержки», остальные быстро вносят изменения в свою стратегию и тактику. Этот сценарий предполагает, что органы власти и соответствующие ведомства сами свободны от коррупционеров и заточены на борьбу с ними во всей республике. Можно ли реальную ситуацию в республике назвать таковой?

Другой вариант – своего рода личный пример и некая договорённость на его основе. На уровне руководства с участием большого количества приглашённых (согласно этому варианту) происходит примерно такой монолог: «Да, было всякое… Не скрою, в том числе и с моим участием. Но теперь всё это позади! Всё, что мы уже успели, так сказать, добыть, остаётся нам, изыматься это не будет. Но с этого дня – всё, конец! Дальше работаем по-другому. Кто не согласен – заявление по собственному. Преследовать вас за прошлое не будут, с голоду вроде не помираете. Но кто здесь примет эти новые условия, сохранит должность, а затем продолжит свои игрища, тому лично голову оторву!»

И снова вопрос: насколько реалистично выглядит такой солидарный шаг от правящих кругов республики и местного чиновничества?

Третий вариант потенциально самый надёжный – религиозный. В этом случае мотивы человека не зависят от той или иной текущей конъюнктуры, а плотно привязаны к его убеждениям. Известно, как строго в исламе запрещено взяточничество. Известно, что поведение человека рассматривается как ответственное перед Всевышним – с дальнейшим воздаянием в Судный день.

Однако и здесь возникает так называемое но… К сожалению, религиозность в жизни очень многих дагестанцев носит лишь поверхностный характер. Даже соблюдающим мусульманам (молящимся, регулярно посещающим мечеть и т. д.) часто не хватает глубокой богобоязненности и высокой нравственности. У многих прочих религиозность и вовсе сводится к отмечанию праздников и захоронению родственников по соответствующему ритуалу.

От людей, которые в целом так относятся к соблюдению норм ислама, трудно ожидать, что они в конкретном вопросе воздержания от коррупции станут усердными и ответственными праведниками...

А пока, как говорят некоторые чиновники в ответ на просьбу ускорить решение вопроса, «надо (ж)дать».

«Надо (ж)дать»