Как в Ангарске 20 лет пытались поймать самого страшного маньяка в истории России. Репортаж «Медузы»

В Иркутской области продолжается расследование уголовного дела против Михаила Попкова — милиционера из города Ангарска, бывшего оперативного дежурного, известного как «ангарский маньяк». В 2015 году суд приговорил его к пожизненному заключению за совершение 22 убийств и двух покушений на убийство. В январе 2017-го стало известно, что Попков признался еще в 59 убийствах. Подробности нового расследования держатся в тайне; известно только, что новые эпизоды охватывают промежуток с 1992-го по 2010-й, — ранее считалось, что Попков убивал с 1994-го по 2000-й. Если его вина будет доказана, он станет самым кровавым серийным убийцей в истории современной России: у Андрея Чикатило, ростовского убийцы и насильника, — 53 доказанных убийства. Журналистка «Медузы» Саша Сулим съездила в Ангарск, чтобы рассказать историю «ангарского маньяка» и следователей, которые его ловили.

Утром ходили толпой, вечером ездили на такси

В 2016 году жители Ангарска, который расположен в 40 километрах от Иркутска, отпраздновали 65-летие города. В советские годы это поселение называли «рожденным Победой» — его строительство началось сразу после Великой Отечественной войны. Первые здания возводили заключенные Ангарлага — лагерного комплекса недалеко от будущего города, созданного для строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали.

К 1990-м годам Ангарск был окружен тюрьмами: к четырем исправительным колониям добавились еще следственный изолятор и воспитательная колония для несовершеннолетних. После освобождения многие заключенные оставались в Ангарске: кто-то за время отбывания наказания находил себе в городе жену, другим просто было некуда больше ехать.

После распада СССР в Ангарске, как и во многих российских городах, начались криминальные войны. Преступные группировки — их было около десятка на город в 260 тысяч жителей — вступали между собой в открытое противостояние. Многие последствия «разборок», то есть убийства или вооруженные ограбления, не расследованы по сей день.

«Днем горожане ходили группами, а в чужие районы старались лишний раз не заглядывать», — говорит старший оперуполномоченный из управления МВД Иркутской области Артем Дубынин. На предприятиях месяцами задерживали зарплаты, горожане искали способы выживания. Одни гоняли иномарки на продажу или шили шапки из меха сурка, другие зарабатывали частным извозом. «Вечерами жители Ангарска старались передвигаться по городу на такси, опасаясь стать жертвой бандитов или наркоманов», — вспоминает старший уполномоченный МВД России полковник Сергей Державин. В милицию постоянно поступали сведения о найденных трупах — но в середине 1990-х этим было сложно кого-то удивить.

Милиционеры не удивились и в тот момент, когда в прилегающей к городу лесополосе начали находить тела молодых женщин — изнасилованных и убитых с особой жестокостью. Предполагали, что они тоже стали жертвами криминальных разборок или отдельных бандитов. На один и тот же почерк убийств (трупы находили с колото-резаными ранами и полностью обнаженными) тогда внимания не обратили.

Миша Улыбка

В середине 1990-х Михаил Попков работал помощником оперативного дежурного в центральном отделе внутренних дел УВД Ангарска. Он был кандидатом в мастера спорта по биатлону; коллеги называли его Миша Улыбка или Миша-Гуинплен (персонаж романа Виктора Гюго «Человек, который смеется»; в детстве он был похищен бандитами, которые обезобразили ему лицо, разрезав рот — прим. «Медузы») — за доброжелательность. Попков производил приятное впечатление, в коллективе был на хорошем счету.

Бывший старший коллега Попкова Дмитрий Хмыловский — они вместе работали в дежурной части в 1997–1999 годах — рассказал «Медузе», что «профессиональный уровень Попкова был выше среднего, он был на голову выше своих коллег, поэтому впоследствии и получил офицерское звание». «Решительный был человек, не из робкого десятка», — так охарактеризовал Попкова Хмыловский.

Свою решительность Попков продемонстрировал в 1996 году, когда при задержании на месте преступления застрелил одного из грабителей — тот пытался оказать сопротивление. «В кровавые 1990-е преступность была настолько распоясавшейся и уверенной в своей безнаказанности, что милиция захлебывалась от объема совершаемых преступлений — и такой поступок одного из сотрудников никого не удивил», — говорит Хмыловский.

Жена Попкова Елена работала в то время в паспортном столе в той же дежурной части, а жила семья в 50 метрах от отделения. «Они были постоянно на виду, создавалось впечатление идеальной семьи», — вспоминает Хмыловский. Годы спустя, уже после задержания Попкова, станут известны подробности их совместной жизни. Однажды, вернувшись с работы, Попков нашел в мусорном ведре использованные презервативы — именно это, считают бывшие сослуживцы «ангарского маньяка», и спровоцировало его на первые убийства. Судя по всему, измена была не единственной, Попков размышлял об убийстве жены, но не стал этого делать — хотел, чтобы у дочери была полноценная семья. Как он признался на одном из допросов уже после ареста, каждое утро он просыпался и первым делом проверял, не убил ли ночью жену.

В беседе с «Медузой» Дмитрий Хмыловский вспоминает, как однажды они дежурили вместе с Попковым — и поступила информация о том, что найден труп женщины. «Она пропала в ноябре, а это март был — оттаяла. Попков тогда очень подробно расспросил, где нашли труп, объяснив это тем, что хочет заранее разобраться, куда группу везти, чтобы не плутать там. Позже оказалось, что это была одна из его жертв, и он, видимо, ездил проверить, не оставил ли следов», — рассказывает Хмыловский.

В интервью, которое Попков дал после приговора суда в июне 2015 года, он сказал, что его жертвы виноваты в том, что бросали своих близких дома — и гуляли. «Можно же сделать так, чтобы близкие не догадывались [об этом], не знали, и не делать им больно», — недоумевал Попков.

Он останавливал свою служебную «Ниву», когда видел голосующую нетрезвую женщину. Он предлагал довезти ее до дома, по дороге спрашивал, не хочет ли она продолжить вечер где-нибудь еще. Если на нескромное предложение пассажирка отвечала отказом, отвозил ее домой, если соглашалась — убивал с особой жестокостью, используя нож, топор, отвертку — все, что попадалось под руку.

Практик с ученой степенью

Со следователем Николаем Китаевым, у которого за плечами 20 лет работы в прокуратуре Иркутской области, а также в составе следственных бригад прокуратур СССР, мы встретились в ресторане при иркутской гостинице «Русь». На весь зал играла песня Юрия Лозы «Плот». «Как раз одна из песен, под которую я „колол“ людей», — внезапно говорит Китаев. Применение музыки при допросе — один из любимых его методов.

У Китаева четыре высших образования: юридическое, психологическое, журналистское и полный курс оперативно-разыскной деятельности. О таком «наборе компетенций» Николай Китаев говорит как о необходимости, позволяющей раскрывать преступления. Также бывший следователь защитил кандидатскую диссертацию «Вопросы теории и практики изобличения лиц, совершивших умышленное убийство» и написал сотни статей по криминалистике. «Теоретиком я себя не считаю, — говорит он, — я скорее практик с ученой степенью».

Китаев признается, что преступления мечтал расследовать с детства. И следствие стало его любимой работой: «Я не сломался, где ломались даже более морально устойчивые коллеги, не ушел на прокурорскую должность». В начале 1990-х Китаеву предлагали стать прокурором Иркутской области, но он отказался. «Для меня был важен не карьерный рост, а самоутверждение в профессии, — объясняет он. И добавляет: — Я всегда был белой вороной, поэтому многим и не нравился».

«Бывало, собираемся с женой и детьми в кино. Звонят с работы: труп — и, кроме меня, ехать некому. Семья с тоской в глазах идет на фильм, а я сажусь в воронок и еду на место преступления», — рассказывает Китаев и замечает, что история его жизни напоминает пересказ какого-то фильма или сериала. В советские годы он разоблачил «иркутского монстра» Василия Кулика, на счету которого изнасилования и убийства шести детей и семи пожилых женщин. В конце 1980-х Китаев доказал его вину, используя подробные описания его сновидений и информацию о биоритмах. Кулик после этого дал признательные показания и был приговорен к расстрелу.

Бывший следователь считает, что присутствие смертной казни в уголовном законодательстве в советские годы позволяло сохранить от пяти до семи тысяч жизней ежегодно: преступники якобы боялись расстрела, поэтому не убивали (в России регулярно предлагают снять мораторий со смертной казни). «Я человек довольно-таки сентиментальный — все-таки отец двух дочерей, и за 20 лет работы я своими руками на осмотрах переворочал более 600 трупов: свежих и гнилых, скелетированных и сожженных, расчлененных и целых, — вспоминает Китаев. — Однажды у меня на столе лежала кучка измельченных каких-то белых фрагментов, которые можно было накрыть носовым платком, а это были останки 20-летней Гали, которую два негодяя заманили в гараж, поочередно изнасиловали, а затем убили и за несколько приемов сожгли тело. Чего, кроме смертной казни, я мог им желать?»

В 1990-е годы, когда смертную казнь отменили, по словам Китаева, «страну отпустило» — «бандиты стали валить друг друга пачками». «20 лет назад в Ангарске и его окрестностях трупов хватало. Но когда я туда приехал в 1998 году, то обнаружил более десятка дел, в которых фигурировали трупы женщин, со следами сексуального посягательства, причем все они были довольно привлекательными в силу своего молодого возраста и убиты поздно вечером или ночью», — вспоминает Китаев. Областная прокуратура направила его в Ангарск — для проверки и консультативно-методической помощи в расследовании убийств. Он стал первым, кто доказал: в городе живет серийный маньяк.

Когда проверка подошла к концу, Китаев доложил о ее результатах прокурору Иркутской области Анатолию Мерзлякову. Он рассказал о практически полном отсутствии в городе оперативно-разыскной деятельности, «в результате чего десятки умышленных убийств остались нераскрытыми, а оперативные возможности изобличения преступника во многом утрачены из-за фактора времени», и попросил наделить его полномочиями для поиска и поимки преступника. «За полгода мы могли его тогда найти. Уже был список подозреваемых, в котором фигурировали фамилии семи сотрудников милиции — среди них не было Попкова, но мы взяли правильный след. Можно было бы проверить под видом вакцинации около ста сотрудников, причем из них сразу можно было исключить следователей и оперативников. Было понятно, что они не будут бросать использованный презерватив на месте преступления, а какой-нибудь мент, который не очень в теме, может. Круг уже сузился», — с сожалением говорит Китаев.

Мерзляков предупредил присутствующих на том совещании, что результаты проверки не должны выйти за пределы его кабинета. «В противном случае Москва нас всех „повыгоняет“», — сказал он и поблагодарил Китаева за работу. На этом расследование, по сути, было остановлено на пять лет.

В 2000 году транспортная прокуратура, в которой работал Николай Китаев, была ликвидирована. Вместо новой должности в областной прокуратуре следователю вернули трудовую книжку. Еще через несколько месяцев Китаев ушел в отставку. Сейчас он преподает в Иркутском национальном исследовательском техническом университете на кафедре уголовно-правовых дисциплин и днями просиживает в библиотеке — говорит, что продолжает самообразование.

Китаев не без гордости признается, что иногда «тайком» к нему приходят за советом нынешние сотрудники СК; из его слов становится понятно, что бывшему следователю хочется, чтобы это случалось чаще. «Но я ведь персона нон грата: людей, в том числе и бывших начальников, которые испытывают ко мне неприязнь, довольно много. С завистью и ненавистью я сталкивался на протяжении всей своей карьеры. Во многом потому, что никогда не позволял никому повышать на меня голос. Вот и сегодня меня не приглашают ни на какие торжества, я даже поздравлений с Днем прокуратуры не получаю. Я вычеркнут из их списка живых», — говорит Китаев.

Вошел во вкус

Дом бывшего офицера милиции Михаила Попкова — типичная для центра Ангарска двухэтажная постройка сталинских времен. «А в квартире Попковых на втором этаже уже живет другая семья», — рассказывает «Медузе» Евгений, бывший сосед милиционера из квартиры снизу.

«Попков был не очень общительным, но ведь и подумать о нем такого не могли. Их семья казалась идеальной: вместе ходили в походы, ездили на велосипедах. Он часто копался в машине с мужиками, всем двором здесь же организовывали застолья», — вспоминает он.

Вместе с ангарскими оперативниками мы выезжаем из бывшего двора Попкова и направляемся в сторону железнодорожного вокзала. В марте 1997 года по этой же дороге Попков, отпросившись у начальника смены, поехал за пирожками. Выехав на дорогу, он увидел молодую женщину — как выяснится позже, она шла на вокзал встречать свою мать. Попков убил ее в нескольких сотнях метров от вокзала, а тело бросил у дороги. Это была едва ли не единственная жертва Попкова, которая в момент убийства не находилась в состоянии алкогольного опьянения, и одна из трех, на теле которой была обнаружена сперма Попкова, благодаря чему в 2012 году и удалось доказать его причастность к убийствам.

Позже, на допросах, он назовет это убийство «технической ошибкой» и так и не сможет объяснить следователям, чем была вызвана та вспышка агрессии. В тот же день, когда труп женщины был обнаружен, Попков вернулся на место преступления в составе оперативно-следственной группы.

1997–1998 годы считаются самыми кровавыми в биографии Попкова, ангарские оперативники говорят, что в то время он «вошел во вкус». Только вдоль Московского — или, как его еще здесь называют, «кандального» — тракта (трасса федерального значения М-53, которая соединяет Новосибирск и Иркутск), где лес подступает к самой дороге, были найдены сразу несколько жертв маньяка.

Выжить удалось лишь двоим. Ни Светлана Мисявичус, ни Евгения Протасова не смогли опознать преступника: обе получили серьезные черепно-мозговые травмы. Мисявичус случайно нашли рабочие, которые шли утром с электрички. Никаких признаков жизни она не подавала, а в себя пришла, уже когда ее определили в морг. Протасову нашли грибники и сразу отправили на операцию в Иркутск. Обе женщины проходили длительный курс реабилитации.

Мы съезжаем с дороги на обочину и по снегу углубляемся в небольшой перелесок — здесь в конце 1990-х была найдена еще одна жертва Попкова, а рядом с ней пустые бутылки из-под вина и пива. Жертва обычно пила более крепкий алкоголь, Попков ограничивался несколькими банками пива.

Все 20 лет преступник тщательно подчищал следы: ни отпечатки пальцев, ни орудия преступления найдены не были. Не подумал он только о следах протекторов шин — и о том, что его можно вычислить в результате ДНК-анализа.

В 1998 году, получив звание младшего лейтенанта, Попков уволился из милиции. Тогда это мало кого удивило: зарплата была мизерная, многие просто дорабатывали до пенсии и сразу же уходили.

Буква в алфавите

В марте 2002 года в «Московском комсомольце» была опубликована статья о серийном маньяке в Иркутской области, которого никто не ищет. Она легла на стол генерального прокурора России Владимира Устинова и министра внутренних дел Бориса Грызлова. В том же году была создана оперативно-следственная бригада МВД России и Генеральной прокуратуры, которую возглавил следователь по особо важным делам Евгений Костарев; оперативным сопровождением занялся старший уполномоченный МВД России полковник Сергей Державин. «Нам дали в группу кого ни попадя. Думали, что приехала обычная проверка и скоро мы вернемся к себе в Москву», — вспоминает Державин в беседе с «Медузой». В итоге он провел в Ангарске семь лет (сейчас он на пенсии).

По словам Державина, «стопроцентная серия» просматривалась сразу, вот только местные следователи долгое время ее «скрывали» и «гостям из Москвы» оказывали противодействие. «С нами вообще из местных сначала никто не хотел общаться. Никто из них не хотел признаваться, что просмотрел такую „серию“», — до сих пор возмущается Державин.

Оперативно-следственной бригаде Костарева и Державина нужно было все начинать с нуля. «Практически ни по одному делу не были проведены следственные действия, треть вещдоков была утрачена — и никто ни за что не отвечал», — вспоминает первые месяцы работы в Ангарске Державин. За спинами приехавших из Москвы говорили, что раскрыть преступления 15-летней давности они не смогут.

Не доверяли «москвичам» и потерпевшие — родственники убитых женщин, которые не хотели давать показания. «Думали, опять все растревожим, растрясем и уедем», — объясняет Державин. Со временем бригада стала раскрывать и другие преступления в городе (например, посадили лидеров нескольких ангарских ОПГ), и люди в московских следователей поверили. «Родственники ведь ничего не забывали. В итоге многие дали очень хорошие показания, часто говорили, что о многом раньше их даже никто не спрашивал», — говорит Державин.

Державин с Костаревым добились проведения генетической экспертизы — и по найденной в телах трех жертв сперме убийцы был установлен его генотип. «Оставалось только брать кровь, проводить экспертизу и выявлять так — других доказательств было очень мало из-за того, что на первом этапе никто по делам нормально не работал», — поясняет Державин. До 2008 года тесты на ДНК проводились только в Москве — и стоили они около 10 тысяч долларов, поэтому в год проводилось не больше пяти подобных анализов.

«Если бы генетические экспертизы можно было проводить проще и быстрее, то и Попкова мы бы вычислили раньше, — говорит Державин. — Данный товарищ был в нашем поле зрения. Но так как доказательств его вины у нас не было и его характеризовали с положительной стороны, никаких обвинений против него выдвинуть у нас не было возможности».

Еще один фактор, который сильно мешал расследованию, — утечка информации. «Все сведения уходили моментально. Хоть я и запрещал общаться с местными сотрудниками», — рассказывает Державин. Тогда он и не думал, что в одном здании с ним работает жена Попкова (они с мужем до сих пор находятся в браке), через которую оперативные сотрудники оформляли многочисленные запросы, — так бывший милиционер мог оставаться в курсе расследования своих преступлений.

В середине нулевых следователям начало казаться, что убийца остановился. Выдвигались версии, что он умер, стал инвалидом или сел в тюрьму за другое преступление. Но идущее сейчас расследование показало, что это не так. Пока его подробности держатся в секрете — известно только, что Попков просто сменил почерк и местность, где он искал своих жертв.

В 2009 году Сергею Державину пришлось уехать из Ангарска из-за ухудшившегося здоровья. «Нашу группу едва не распустили, нам с Костаревым пришлось вмешиваться, подключать связи в главке, чтобы расследование продолжилось. Никто уже не верил, что маньяка найдут, но Артем Дубынин тихонечко довел-таки дело до конца», — с гордостью говорит Державин.

Сегодня Артем Дубынин — старший оперуполномоченный отдела по раскрытию преступлений против личности управления уголовного розыска ГУ МВД России по Иркутской области. Свою карьеру в органах он начал в начале нулевых — был одним из первых, кто вошел в ту самую группу Костарева и Державина, а в 2009-м Дубынин ее возглавил.

К тому времени о маньяке было известно довольно много: было примерное понимание его места жительства или работы, был его генотип, было известно, что у него третья положительная группа крови и что он ездил на автомобиле «Нива». «Был составлен единый список со всеми лицами, у которых присутствовал хотя бы один из признаков — их получилось более 30 тысяч. Далее уже отбирали тех, у кого встречались два и более признаков. Так мы получили около 600 подозреваемых», — рассказывает Дубынин.

Список, составленный в алфавитном порядке, начали прорабатывать с конца 2010 года. Тогда в Иркутске уже действовал областной экспертно-криминалистический центр — и генетические экспертизы можно было проводить быстрее и дешевле. В год удавалось проверить порядка 400 человек. До буквы П дошли в марте 2012-го; тогда же Михаил Попков получил повестку.

«Только глаза у него специфические»

В управление уголовного розыска Попков явился в указанный срок, ответил на все вопросы следователя, подтвердил, что является владельцем автомобиля «Нива», что у него третья группа крови, — и добровольно сдал биологический образец, который сразу отправили в лабораторию. Оснований задерживать Попкова тогда не было, поэтому он ушел домой.

Как выяснится позже, вскоре после похода к следователю Попков уволился с работы — после милиции он в основном работал охранником на предприятиях, купил билет на поезд и уехал к матери в Липецкую область. Неделю спустя Попков вернулся в Ангарск. После этого, по словам Дубынина, он отправился во Владивосток, чтобы купить и перепродать машину (чтобы заработать денег). В мае 2012 года он вновь оказался в Ангарске.

Заместитель начальника отдела биологических экспертиз экспертно-криминалистического центра ГУ МВД России по Иркутской области Наталья Давыдова рассказала «Медузе», что ее коллеги изучили несколько тысяч образцов, пока однажды им не доставили тот, который совпал с генотипом маньяка на 100%. По словам Давыдовой, в подобных случаях возможность ошибки исключается — экспертиза дает стопроцентную точность.

Когда заключение сравнительной экспертизы было получено, приняли решение задерживать Попкова — он за день до этого опять выехал во Владивосток за очередным автомобилем. Артем Дубынин вместе с еще одним оперативным сотрудником и двумя бойцами СОБРа вылетели из Иркутска во Владивосток, чтобы перехватить Попкова на подъезде к городу — прямо в поезде.

Дубынин о задержании говорит без лишних эмоций: «За две станции до Владивостока мы вошли в поезд и задержали Попкова. Сопротивления он не оказывал, так и доехали до города, где нас встретили местные оперативники. Я разъяснил ему все его права, составил протокол о задержании, время было 15:00, после этого мы сразу поехали в аэропорт, купили билеты на ближайший самолет и этапировали его в Иркутскую область».

По словам Дубынина, всю дорогу до Ангарска Попков и искавший его десять лет следователь молчали. «На ровном месте с человеком очень тяжело разговаривать. Зачем это все было. Я знал, что по приезде в Ангарск он будет арестован, ему предъявят обвинение в том, что он совершил как минимум три убийства и три изнасилования, тогда уже можно о чем-то поговорить. В принципе, так оно и получилось», — вспоминает Дубынин. Он делится своими самыми первыми впечатлениями от общения с Попковым: «По нему не скажешь, что это серийный убийца, что у него столько много трупов. Сидит дядечка, разговаривает. Только глаза у него специфические, если в них заглянуть, жутковато становится».

Дубынин говорит: «Нашли, получается, иголку в стоге сена. Без записей с видеокамер и биллинга с сотовых телефонов установить такого человека почти невозможно. Тем более через столько лет. Просто система, которая была заложена в 2002 году, в итоге сработала в 2012-м».

Один из создателей «системы» Сергей Державин вспоминает, как обрадовался за ребят, когда ему позвонил Артем Дубынин и сказал: «Мы его поймали». «Все-таки не зря мы бились, жаль только, что маньяк оказался сотрудником милиции», — говорит Державин.

Диагноз: страсть к убийству

14 января 2015 года Иркутский областной суд приговорил Михаила Попкова к пожизненному заключению в колонии особого режима за совершение 22 убийств и двух покушений на убийство. Но расследование преступлений продолжилось.

Как объяснил «Медузе» Артем Дубынин, о других своих преступлениях Попков начал рассказывать еще до начала судебного процесса — но следователям нужно было принимать процессуальное решение и направлять дело в суд. «Попков писал явки с повинной и сознавался в других преступлениях уже в мае 2014-го — после того, как дело было направлено в суд. Уже тогда мы понимали, что расследование будет продолжено и что будет еще один суд», — говорит Дубынин.

В пресс-службе следственного управления Следственного комитета РФ по Иркутской области «Медузе» сообщили, что «от Попкова получены признательные показания о совершении еще 59 убийств на территории Иркутской области в период времени с 1992-го по 2010-й, а также установлен истинный мотив его преступной деятельности и обстоятельства, способствующие формированию в его личности серийного маньяка — убийцы». Что подразумевается под «истинным мотивом», представители СК и Артем Дубынин комментировать отказались «в интересах следствия». Также пресс-служба иркутского СК приводит результаты психолого-психиатрической экспертизы, согласно которой Попков не страдает и не страдал «психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики». Эксперт-сексолог пришел к выводу, что «у Попкова М. В. обнаруживается гомицидомания (страсть к убийству — прим. „Медузы“) с садистическими элементами».

Артем Дубынин, который продолжает регулярно встречаться с Попковым, рассказал «Медузе», что тот обладает математически-аналитическим складом ума: все очень хорошо помнит, причем запоминает, не делая никаких пометок, — все держит в голове.

Уникальная память Попкова помогает следствию. По словам Дубынина, Попков дает очень точные сведения о новых эпизодах своих преступлений: он называет примерный период времени совершения убийства, автомобиль, на котором он был; где подобрал жертву, как она примерно выглядела и во что была одета, что они с ней пили, где и каким оружием он совершал убийство.

По словам Дубынина, новость о том, что в Ангарске орудовал самый кровавый серийный убийца в истории современной России, город воспринял спокойно. «За последние годы наши люди ко многому привыкли», — объясняет он. И добавляет, что ни на суде, ни до него никто из родственников не требовал самосуда, обстановка была спокойная.

По словам Дубынина, не раскаялся и сам преступник. «Единственное, на что он сейчас надеется, что в 2024 году, когда ему исполнится 60 лет, он напишет прошение о помиловании президенту и сможет выйти условно-досрочно через 25 лет», — рассказывает Дубынин и сам называет «расклад» Попкова «фантастикой». Но тут же оговаривается: «Пока человек надеется, он живет».

После приговора жена и дочь Попкова уехали из Ангарска в другой сибирский город и с тех пор не возвращались. Сейчас, когда Попкова возят на следственные действия, ему иногда разрешают позвонить семье и поговорить с ней — по громкой связи в присутствии сотрудников полиции.

Саша Сулим, Ангарск — Иркутск