Завершающийся апрель сильно подорвал надежды политических комментаторов, что Дональд Трамп окажется «пророссийским» президентом.

Само это мнение базировалось на предвыборных заявлениях Трампа, которые рассматривались как «изоляционистские» (Америке не до внешнего мира и ей следует сосредоточиться на внутренних делах). С этой же точки зрения оценивался и период, когда голосование уже состоялось, но Трамп ещё не перебрался в Белый дом (в США этот отрезок составляет более двух месяцев). Как раз в этот период избранный президент сделал комплимент Владимиру Путину в связи с его решением не депортировать американских дипломатов из Москвы – в ответ на аналогичное решение ещё обамовского Госдепа.

Затянувшийся «медовый месяц» (в том числе с ликованием в стиле «Трамп – наш!») завершился в апреле. Стало ясно, что Вашингтон по-прежнему претендует на роль «мирового жандарма». Белый дом принял решение о ракетном ударе томагавками по военному аэродрому в Сирии, отправил к берегам Северной Кореи группу кораблей ВМС во главе с авианосцем «Карл Винсон», призвал Кремль считаться с точкой зрения Вашингтона, о чём говорил прибывший в Москву госсекретарь Тиллерсон.

Есть разные версии, с чем связана внешнеполитическая активизация Трампа. С давлением политического истеблишмента в стране? С требованиями военно-промышленного комплекса? С настойчивой позицией спецслужб? Или со стремлением Трампа избавиться от имиджа «пропутинского» президента и продемонстрировать это прежде всего самим американцам?

Ещё в XIX веке Штаты оставались окраинным государством без международных амбиций (основными мировыми игроками тогда считались две крупнейшие по территориальным владениям империи – Российская и Британская). Уже в следующем столетии США с самой сильной экономикой возглавляет англоязычный, да и весь западный, мир, а к концу века рассматривается как победитель в многолетней холодной войне (вторая держава ХХ века – СССР – распадается на 15 частей).

Но наступает век XXI, и президент Путин предлагает новую так называемую многополярную модель мира. В соответствии с ней Вашингтон прекращает «экспорт демократии» военными способами, а сразу несколько центров силы, считаясь друг с другом, договариваются по ключевым вопросам (что-то вроде «Ялтинского клуба» Сталина, Рузвельта и Черчилля).

Жёсткой противницей такой модели считалась Хиллари Клинтон, а вот с Трампом рассчитывали найти общий язык. Однако, похоже, пока в Вашингтоне взяло верх иное мнение: общий размер экономики Штатов (а также непосредственный бюджет Пентагона, самый крупный в мире) позволяет Белому дому диктовать и требовать, а не уступать и отходить. По самым же смелым предположениям и допускам, Западу уже окончательно «надоел» Путин, и за океаном рассматривают реальную возможность организации «Русской весны – 2018».

При этом в самой Москве расходятся взгляды даже не по тактике, а по стратегии выстраивания отношений с Западом. Есть державно-государственный подход, который предполагает постоянное напоминание зарубежным оппонентам: «Россия – это вам не Тбилиси и не Киев! Прежние майданные штучки здесь не пройдут. И не забывайте о ядерном статусе русского медведя, который может очень больно огрызнуться».

Но есть и другие настроения, которые не приемлют дальнейшего обострения, тем более с таким вот пугающим упоминанием ядерных угроз. Эти силы хотят возвращения к прежнему формату спокойного сотрудничества с Западом, отмены санкций, возможности ездить за рубеж по делам бизнеса и на отдых (продолжать пополнять там свои счета?), отправлять на учёбу детей и в целом воздерживаться от усиления враждебности. Будучи сторонниками такого общеэкономического (и личного) курса, они, пожалуй, готовы на отказ России от части своих международных амбиций в обмен на потепление отношений с Западом.

Что выберет президент Путин? ]§[

Сам себе президент?