«Не каждый больной понимает, что можно подождать»: проблемы раковых пациентов обсудили в Новосибирске
Люди с онкологическими заболеваниями в Новосибирской области умирают, не успевая получить точный диагноз, жалуются на нехватку врачей, коек в больницах и обезболивания. Намерены ли государство, частная медицина и общественные организации объединиться, чтобы помочь пациентам, или сотрудничество невозможно, выяснила Тайга.инфо.
Общественный совет при Росздравнадзоре обсудил проблемы пациентов с онкологическими диагнозами. Новосибирская область — регион с высоким уровнем заболеваемости, рассказал замглавного врача областного онкодиспансера Вадим Захаров. Заболеваемость злокачественными новообразованиями в 2016 году составила 469,8 случаев на 100 тыс. населения (по РФ — 402,5). С 2006 по 2016 год этот показатель вырос на 18,9%. Всего в 2016-м выявлено 12 702 случая злокачественных новообразований (12 356 — в 2015 году). При этом коечный фонд онкологической службы Новосибирской области — 908 койкомест. Обращает на себя внимание высокий уровень больных с 1–2 стадиями заболевания — 61%.
«Наша служба не обходится без проблем с кадрами, это общероссийская тенденция. Не организованы первичные онкологические кабинеты в восьми районах области. В шести районах в первичных кабинетах работают врачи-совместители, не имеющие подготовки по онкологии, — отметил Захаров. — В Новосибирске тридцать первичных онкологических кабинетов, однако в подавляющем большинстве случаев в них работают врачи-совместители».
Приоритетное направление развития онкологической службы — повышение выявляемости злокачественных новообразований, особенно 1–2 стадии, выживаемости, оптимизация маршрутизации пациентов, внедрение современных программ скрининга, повышение качества оказания помощи, особенно доступности химио- и лучевой терапии, подготовка специалистов.
Замглавврача онкодиспансера считает, что больной «должен лечиться в определенном центре, а не бродить по городу, не зная, куда приткнуться». Новосибирск, заявил он, давно достоин многопрофильного онкологического центра с мультидисциплинарным подходом, а пока диспансеру приходиться прибегать к помощи коллег из клиники им. Мешалкина и других федеральных клиник.
«Поверьте, практикующим онкологам и мне тоже больно смотреть на больного, которому в поликлинике установлено подозрение на рак чего-либо»
«Сегодня больной иногда вынужден искать, где бы ему полечиться, — предвосхитил претензии присутствующих пациентов Захаров. — Безусловно, не решена проблема с кадрами первичного звена, сохраняются очереди. И поверьте, практикующим онкологам и мне тоже больно смотреть на больного, которому в поликлинике установлено подозрение на рак чего-либо. К примеру, рентген сделали и подозревают рак легкого. Дали справочку: иди и запишись в онкодиспансер. А ждать две недели, и каждый день этот больной испытывает такие страдания, что в камере пыток, может быть, полегче. Не каждый больной понимает, что ничего страшного нет две недели подождать — опухоль не вырастет до гигантских размеров».
На вопрос, почему бы не направлять пациентов, которым это доступно, на лечение в частные клиники, которые лицензированы по онкологии, замглавврача ответил: «Мы каждого больного отслеживаем у себя, его судьбу. Каждый на контроле, диспансеризация проводится каждые три месяца после какого-либо лечения. Какие проблемы могут быть, если больной будет лечиться в одном частном центре, другом, третьем? Вестись полноценной истории болезни не будет, больной будет потерян».
Пациентов на заседании совета было мало, но те, что пришли, заявили и о недоступности обезболивания, и о жутких очередях в онкодиспансере, в которых «даже здоровый не выдерживает».
«За рубежом лечат от рака стариков, а у нас… Сестру 56 лет промедолом колят четыре раз в день. Почему больному с болевым синдромом недоступны пластыри, оральные наркотические обезболивающие? — спросила одна из участниц заседания. — Нам фонд недавно помог с лекарством, но я случайно о нем узнала, а эти фонды должны висеть на сайте минздрава, у каждого онколога в кабинете. Я даже не знала, что есть паллиативная помощь. Почему людей бросают один на один с болезнью? Старики сидят больные на консилиумах по четыре часа, теряют сознание там. Сестра моя умирает, говорит, что хотела бы уснуть и не проснуться. Это же страшно. Почему такое отношение? Нам глубоко плевать на все праздники, которые проводятся в области. Взяли бы все деньги, которые на это тратятся, и открыли бы онкоцентр».
Одна из самых важных проблем связана с диагностикой, отметила исполнительный директор ассоциации руководителей медицинских организаций Сибири Елена Бобяк.
«Пациенты бегают по всему городу не потому, что им так хочется, а потому что мощностей у поликлиник и диспансеров не хватает: диагностических и лечебных. Конечно, большой прекрасный онкоцентр нужен, но его еще даже не начали строить, а онкологические больные есть в каждой семье, — сказала она. — Нужно решить вопрос с финансированием. Не хватает средств в первую очередь на диагностику (МСКТ, КТ, МРТ, молекулярно-генетические методы, иммуногистохимия). Я предлагаю обратиться в минздрав области для создания отдельной программы финансирования диагностики онкологических заболеваний и внести туда эти дорогостоящие методы обследования, а частники это подхватят. Частники готовы идти на уступки по тарифам ОМС, да и вообще на многое, потому что все понимают, какая ситуация сложилась».
Бобяк перечислила жалобы, с которыми пациенты чаще всего обращаются в агентство «МедАссистанс». Человек оказывается дезориентирован уже на этапе диагностики: в поликлинике — долго и минимум обследований, а срок попадания в онкодиспансер от терапевта — примерно месяц, обычно — дольше.
«Как и где быстро поставить диагноз? В Новосибирской области огромные возможности, мы можем поставить любой диагноз за неделю — вопрос организации и финансирования, а медорганизации всех форм собственности готовы участвовать», — утверждает Бобяк (при этом руководители других частных медцентров на заседание не пришли).
«Крайне редко видим, чтобы участковый врач сказал пациенту о клинике Мешалкина, ФМБА или НИИ в Томске, а там совсем другие методы лечения, о которых пациенты не знают»
Среди других жалоб: отсутствие информации о том, где еще могут оказать помощь. «Поликлиника направляет городских жителей в городской онкодиспансер, областных — в областной. Вариантов — ноль. Крайне редко мы видим, чтобы участковый врач сказал пациенту о клинике Мешалкина, ФМБА или НИИ в Томске, а там совсем другие методы лечения, о которых пациенты не знают, — говорит Бобяк. — Квоты на оказание бесплатной помощи есть и у ведомственной Дорожной больницы, и у „Авиценны“, и у ФМБА — кто-то знает об этом, где-то пациенты могут получить информацию».
Чаще всего пациенты не знают и о паллиативной службе, которую удалось выстроить в регионе в результате многолетней дискуссии и совместной работы благотворительных фондов и государства. На это врачи и организаторы здравоохранения заявили, что за доступную информацию должны отвечать именно пациентские общественные организации, представляющих интересы больных.
Представители областного минздрава предпочли отмолчаться, и лишь отметили в конце, что в министерстве намерены собрать рабочую группу для решения всех вопросов с участием всех заинтересованных.
Председатель общественного совета при территориальном органе Росздравнадзора по Новосибирской области Елена Кондорина подчеркнула, что врачам, чиновникам и пациентам необходимо объединить усилия, но «говорить, что все в Новосибирской области ужасно, наверное, нельзя».
Добавим, что в регионе продолжается онлайн-опрос, который проводит Ассоциация некоммерческих пациентских организаций и активных пациентов Новосибирской области.
«За последние полгода к нам стали массово поступать просьбы о помощи от людей с онкологическими заболеваниями и их родных, — рассказала Тайге.инфо представитель ассоциации Марина Лебедева. — Мы решили более тщательно изучить проблемы онкологии у взрослых в Новосибирске. Для анализа ситуации нам нужны данные, именно поэтому решено было провести опрос пациентов онкологического профиля, проживающих в регионе».
Маргарита Логинова