Новое ханжество: история двух некрологов
Стоит сразу оговориться, что информационный повод здесь – не смерть Михаила Задорнова (да и бестактно было бы называть смерть информационным поводом), а неожиданная война некрологов, случившаяся в эти выходные. Комментировать некрологи при этом – занятие в любом случае странное, мало ли кто что пишет, но если существует шкала, позволяющая отделять тексты-события от просто текстов, то пост Семена Слепакова, безусловно, относится к событиям; популярнейший комик и певец, которого все знают и который обычно не пишет статей, написал и произвел впечатление на аудиторию (50 тысяч лайков в фейсбуке, больше шести тысяч пользователей, поделившихся этим текстом, суммарно – хороший газетный тираж, да и традиционная пресса практически сразу же подключилась – раз, два, три и так далее), к тому же Слепаков вступает в полемику с по-настоящему знаковым автором Юрием Сапрыкиным, так или иначе уже вошедшим в историю отечественной даже не журналистики, но общественной мысли (см., в частности, «На сложных щах», «Бликующая гопота» и др.), и это сочетание – артист против интеллектуала и моральные аргументы против холодной отстраненности, – помноженное на печальный повод и на личность, посмертно ставшую предметом спора, превращает рядовую полемику в по-настоящему интересное событие.
Главный и, вероятно, единственный народный поэт у ныне живущих россиян – это Иосиф Бродский, и именно он, помимо прочих бесспорных его заслуг, создал канон для жанра некролога; с тех пор как перестали быть обязательными старорежимные формулировки про «навеки останется в наших сердцах», типичное газетное прощальное слово, пишущееся по-русски, по своему устройству и содержанию так или иначе повторяет стихи Бродского на смерть маршала Жукова, когда алчная Лета по умолчанию оказывается сильнее приятия и неприятия, и потому надрыв исключен – у любого покойного были взлеты и падения, ошибки и победы, и смерть моментально переводит их в разряд «чего уж теперь» – то, о чем вчера стоило спорить, теперь не имеет значения.
Михаил Задорнов – совсем не маршал Жуков, если измерять его сложность и противоречивость. Практически всю жизнь на виду, и особых разночтений по поводу его жизненного пути быть не может, само существование на стыке шоу-бизнеса и литературы превращает человека в героя общедоступного реалити-шоу, поэтому и жизненные (рождение с серебряной ложкой во рту в семье сталинского лауреата и, что важнее, официального биографа и гострайтера латышского первого секретаря Калнберзина, дочь которого потом станет первой женой Задорнова-младшего; ранний дебют в доперестроечных журнале «Юность» и шоу «Вокруг смеха»; соседство с Борисом Ельциным и его ближайшими приближенными в номенклатурном доме в Крылатском), и творческие (стандартные советские юморески, потом шумный успех перестроечных и постперестроечных острых фельетонов и спектаклей, потом – уже совсем не юмористические эксперименты на стыке фоменковщины и родноверия) обстоятельства его судьбы известны всем, и спорить можно только о частностях – были ли смешными его шутки, было ли здравое зерно в его позднейших теориях, и т.п.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]