Больше, чем деньги. Как наука осмысляет венчурный капитализм
Джон Хэй Уитни, один из основателей американской венчурной индустрии. В 1946 году он открыл в Нью-Йорке инвестиционную фирму J.H.Whitney & Co. Фото: Oscar White / Corbis / VCG via Getty Images
Одним из первых примеров венчурных инвестиций принято считать путешествие Христофора Колумба – рискованное предприятие, профинансированное Их Католическими Величествами Изабеллой I Кастильской и Фердинандом II Арагонским. Подобного рода практика, по-видимому, сопутствовала развитию капитализма на всем протяжении его истории. Тем не менее, как согласованная институциональная система венчурный капитализм рождается лишь во второй половине XX века в США.
Трансатлантический вояж Колумба был капиталистическим предприятием в полном смысле этого слова – рискованным проектом, реализуемым на заемные деньги (по определению Йозефа Шумпетера), – и полностью вписывался в логику экстенсивного развития, характерную для капитализма эпохи колониальной экспансии. Однако современный венчурный капитализм возникает на иной политэкономической платформе, заложенной промышленной революцией XVIII века, которая, выражаясь по-марксистски, превратила научное знание в производительную силу. В последующие 200 лет его роль в производственных процессах неуклонно возрастала. В этих условиях роль венчурных инвесторов больше не ограничивается предоставлением финансирования и готовностью принять на себя риски, связанные с развитием предприятия. Чтобы разобраться в том, как устроен современный венчурный капитализм, необходимо рассмотреть особенности и ограничения, с которыми связано функционирование знания в качестве экономического блага.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]