Быть ЛГБТ в тюрьме...

18+

Статья за лесбиянство и мужеложство была исключена из уголовного кодекса России в 1993 году в связи с вступлением нашей страны в Совет Европы. Однако эта статья не была исключена из уголовно-исполнительного кодекса. В тюрьмах гомосексуальные отношения определяют как злостное нарушение режима наравне с употреблением алкоголя и наркотиков. Администрация тюрьмы может отправить нарушителя режима в штрафной изолятор.

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

Участники проекта «Женщина. Общество. Тюрьма» поговорили с несколькими женщинами и выяснили: как складываются отношения между женщинами на зоне, если вдруг случилась любовь.

Марина Клещева — актриса Театра.doc (прим. Ред. - московский театр документальной пьесы). Она снялась в нескольких фильмах, например, в «Ученике» Кирилла Серебренникова. Кроме того, Марина — автор спектакля «Для танго двое не нужны», в котором рассказывается о тюремной любви двух женщин.

Марина села за разбой в то время, когда колбаса была по 2.20 рублей. За время ее отсидки и деньги, и цены поменялись три раза. Марина вышла в 1994 году, не имея прописки, денег и жилья. Никто из гражданских тогда ее не ждал, ее встретили бывшие сокамерницы.

Фото: взято с аккаунта Марины Клещевой

Отношения на зоне складываются очень быстро

— Как нам не найти друг друга? Все рядом. Не скажу, что прям все, некоторые отплевываются. Но в каждом отряде есть и по две пары, и по три. Есть и непостоянные, но к ним относятся, как к шлюхам. Женщина же, как правило, хочет постоянства. Но есть и те, кто за что-то ( еду, сигареты, защиту) заводят отношения.

Женщине от природы нужна семья, нужно кого-то опекать. Бывало такое, что «дедку» сажают в ШИЗО, а «бабка» бежит, чтобы ее закрыли тоже с ней. Им лет по семьдесят. Потом таких отношений не стало, то были люди старой закалки.

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

— Сначала ты разговариваешь с человеком. Что-то тебя к нему тянет. Все начинается со страсти, а потом завязывается любовь. В зоне друг от друга никуда не денешься. Это в городе можно дел натворить, а потом убежать на другой конец города и думать: а кому я вчера дала-то?

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

Любимую женщину, которая мне изменила, я била от бессилия

— Свою любовь я встретила, когда сидела первый срок. Сильная любовь была. И обиды не осталось. С ней мне не было плохо, но она мне изменила. Меня это тогда взбесило. Я ее поймала и била ее, просто от бессилия. Просто швыряла ее, кидала по кругу. Я понимала, что могу убить ее. Меня оттащили от нее, целый отряд меня оттаскивал. Пелена такая перед глазами была. А потом она меня ловила, вернуть хотела.

Мой спектакль «Для танго двое не нужны» как раз про мою любовь — девочку с большими глазами.

Наталия освободилась в 2010 году. За плечами больше 15 лет тюремного стажа. Первые сроки Наталия получила за карманные кражи, потом двадцать лет дали за наркотики. Когда завязала, появилась куча бешеной энергии, которая раньше уходила по поиски денег и наркотиков. Энергия осталась, и нужно было ее на что-то хорошее потратить. Так Наталия стала ЛГБТ-активисткой.

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

У меня были отношения с женщиной до первого срока

— Я считаю, что мне повезло, так как у меня были связи с женщиной еще до первого срока. Вообще-то, в этих скотских условиях, если впервые отношения с женщиной были на зоне, то можно считать, что ничего и не было. Не то что продолжения, но и опыта бы не было. Потому что все на виду, и секс тоже. В колонии очень плотно стоят кровати, в два яруса. Там бывает и по сто пятьдесят человек в одной секции. Но это лучше на самом деле, когда много людей, есть какая-то автономность. Когда двадцать человек в одной комнате, ты все время на виду. Я не уверена, что начала бы жить там с женщиной, если бы первые отношения не случились до тюрьмы. Меньше всего дискомфорта на свободе мне причиняла моя гомосексуальность.

В тюрьме на однополые отношения закрывают глаза

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

— Формально отношения считаются нарушением, но это же вещь сложно доказуемая, то есть, все всё знают, и начальники отряда «вписываются» (защищают — прим. редакции). Но доказать могут, если вас ночью застанут вдвоем. А больше вариантов нет. И формально это наказывается, а неформально — поощряется. Так как администрация считает, что это мощный инструмент воздействия.

Тебя не за секс даже наказывают, а наказывают за тот факт, что ты находишься на чужом «шконаре» (прим. ред. - кровати).

У меня были разные отношения. Многие мои подруги любили делать прогнозы на будущее: выйдем, будем вместе жить. Но мне это неинтересно было. Я вообще не понимала, как с одним человеком можно долго жить. Позже, когда мне уже тридцать исполнилось (это было уже на свободе), дали направление в Волхов. Там познакомилась с женщиной, она работала у нас на фабрике мастером. И мы в общей сложности были вместе 23 года.

Конечно, отношения на зоне между женщинами разные. Есть такие, знаете, у нее одна подруга вышла, а она на следующий день с другой, прямо как переходящее знамя. Но и длительные отношения есть. У меня есть знакомая пара. Одна из девушек не стала по УДО (условно-досрочное освобождение — прим.редакции) выходить, ждала подругу.

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

Было и такое, что начальница зоны влюблялась в заключенную

— Однажды начальница воспитательного отдела влюбилась в девчонку. В противную такую. И поставила ее завклубом. Началась катастрофа. За выступления же можно поощрения получать. И выходило, что весь народ от этой девочки, понравившейся начальнице, зависел. Это для заключенных плохо, а администратор делала все, что та скажет. И это было мучение и для начальства. Ее терпели и терпели… А другая история вообще Мама Миа! Сотрудница оперотдела влюбилась в женщину, маскулинную (телесные, психические и поведенческие особенности, рассматриваемые как мужские — прим.редакции) Аньку. Таскала ей героин. Причем все знали. Смотрели на все это как верблюды из рекламы «Кэмэл». Мы тогда начали думать, что вся администрация на героине торчит.

Субкультуры ЛГБТ на воле и на зоне очень отличаются

— Субкультура на зоне и лесбийская культура на свободе очень отличаются. На зоне распространено приспособленчество, в цене женская маскулинность, словом, мужеподобные тетки там в цене. Сама тетка может быть и гетеросексуальна, но другие ее быстро захомутают. И тогда она начинает ходить так, как будто у нее там килограммовые яйца в штанах. Я этого не понимаю, это не женщина уже получается, а мужчина.

Фото: взято с сайта "Женщина. Общество. Тюрьма"

Тюремные наблюдатели и представители ЛГБТ-движения говорят и уверены в том, что такую ситуацию в тюрьмах пора менять.

Как говорит автор проекта «Женщина. Общество. Тюрьма» Леонид Агафонов, отношения не должны быть инструментом для шантажа, давления и унижений:

— Женщины боятся говорить о своей любви открыто, бояться огласки. Им кажется, что как только они еще раз попадут в места лишения свободы, им все слова «припомнят». Женщины не понимают, что их права нарушены. Они не расценивают наказание, которое налагается, например, дополнительные работы, как именно наказание за связи.

Поэтому многие не считают, что эту тему нужно изучать, проблему предавать огласке. Дело в том, что заключенные смотрят, исходя из контекста нынешних условий содержания, а мы должны смотреть вперед. Ведь скоро и норматив количества заключенных в одной камере будет снижен, уменьшатся комнаты, мы должны работать на опережение, а не идти следом за изменениями. Если говорить о мужчинах и о женщинах, ущерб для заключенных от этих притеснений настолько велик, что часто они придумывают мифы, некую выдуманную историю, в которую сами в какой-то момент начинают верить. Наши герои забывают и плохие вещи: ссоры, боль, насилие и заменяют эти истории своими, выдуманными. Это психологическая травма, которую бывшие заключенные пытаются скрыть и из боли делают радужные картинки. Когда мы начинали говорить с правозащитниками, то многие мне говорили: зачем тебе это нужно? Это говорит, что тема табуирована даже для правозащитников. Этой темой нужно заниматься осторожно, чтобы не навредить.

Прочитать другие истории женщин о своей любви и жизни в тюрьме можно на сайте проекта «Женщина. Общество. Тюрьма».

Над проектом работали: Леонид Агафонов, Алексей Сергеев, Наталия Донскова, Ольга Холодная, Наталия Сивохина, Вадим Лурье, Марианна Гельман и Лидия Симакова.