26 лет без родины
Грузинское село Орсантия расположено в полутора километрах от Абхазии. Не признанную почти никем республику и Грузию разделяет только река Ингури. Орсантия в списке сел и городов, которые первыми приняли тех , кто бежал от войны в Абхазии 26 лет назад. Живут здесь в основном грузины. Но есть и абхазы. Журналист ТВ2 Симакова Лидия побывала в так называемой приграничной зоне с Абхазией и пообщалась с беженцами и местными жителями.
Село Орсантия Фото: Гаруш Арзуманян 
Село Орсантия Фото: Лидия Симакова В Орсантии четыре с половиной тысячи человек. Из инфраструктуры школа, садик, дом детского творчества да небольшой магазин, где торгуют всем – от продуктов до бытовой химии. Из Абхазии сюда раньше ездили за продуктами. Тут они более дешевые и качественные. Чтобы пройти КПП местным жителям нужно было просто показать пропуск. Школьники из соседнего абхазского села Отобаи ходили в Орсантию учиться в школу. Два года назад власти Абхазии закрыли проход по мосту через реку Ингури. Открыли новый. В нескольких километрах. Теперь не всякий человек из Орсантии доберется. Кто-то из Орсантии вернулся в Абхазию, кто-то остался жить в Грузии. Сегодня здесь живут двадцать семей вынужденных переселенцев. По-русски здесь немного говорят только старшие. Те, кто Советский Союз застал.
Мост через реку Ингури, именно по нему, до закрытия КПП, люди шли в Абхазию Фото: Лидия Симакова Некоторые из них все еще имеют возможность поехать в Абхазию через единственный официальный КПП «Ингур». Многие этого сделать не могут, так как с грузинским паспортом попасть в непризнанную республику невозможно.
Другой мост через реку Ингури и официальный КПП. На другой стороне Абхазия, там стоят пограничники и проверяют паспорта. Фото: Лидия Симакова Многие так и живут. С надеждой, что когда-нибудь Абхазия вернется в Грузию. До сих пор Грузия считает границу с Абхазией административной, Абхазия же считает эту же границу государственной.
Для беженцев в Орсантии выделены два двухэтажных здания, расположенных друг напротив друга. Это бывшие общежития, которые давно уже нуждаются в капитальном ремонте: обшарпанные стены, скрипящие ступеньки, прогнивший пол. В некоторых комнатах нет стекол. В зданиях нет отопления, люди зимой вынуждены отапливать свои жилища буржуйками.
Фото: Гаруш Арзуманян 
Фото: Гаруш Арзуманян 
Дом, в котором живут беженцы из Абхазии Фото: Лидия Симакова Пособие беженца составляет всего 45 лари в месяц. Это около полутора тысяч рублей. Семьи с детьми получают немного больше. Работы в Орсантии нет. Большинство людей живут своими огородами да сбором орехов, которые сдают коммерсантам. Либо ездят на работу маршруткой в город Зугдиди, расположенный в 18 километрах.
В таком доме живет 84-летняя Жуна Джонджуа. Сначала бабушка отказалась общаться с журналистами, но позже разговорилась и даже позволила себя сфотографировать. У Жуны восемь детей, 14 внуков и 13 правнуков. В Орсании она живет с своим мужем, и семьями ее двоих сыновей. В Абхазии она жила в Гальском районе, работала на чайной плантации.
Жуна Джонджуа показывает свой дом в Орсантии Фото: Айгюнь Рашидова Из Абхазии мы уехали сразу, в 1993 году. Наш дом во время войны сожгли. Бежали на лошади в село Рухи, всей семьей. Дети, внуки. Сели на телегу и поехали. Пошел дождь и нам пришлось останавливаться, чтобы спрятаться от дождя. Из вещей мы с собой практически ничего не взяли. Удивительно вообще, как вообще удалось спастись. Мужу пришлось прятаться в лесу, он видел, как горел наш дом. В Рухи местные жители приютили на месяц. Мы жили у одного грузина, который, кроме нас, приютил еще 40 человек. Сложно было там жить.
Жуна Джонджуа со своей внучкой Натией Фото: Айгюнь Рашидова Жуна рассказывает, что когда в селе работал пропускной пункт, было гораздо легче. Люди могли ходить к друг другу в гости.
«Теперь я не могу поехать в Абхазию. У меня там похоронены мать, отец, брат. Я хоть и старая уже, но поехать хочу на кладбище. Домой возвращаться некуда. Но есть молодые, которые хотят в Абхазию, домой. Было бы хорошо, если бы снова открыли тут границу, брали бы плату за проход».
В грузинско-абхазской войне Жуна винит русских и Россию. В то, что Абхазия когда-нибудь вернется в состав Грузии, беженка не верит.
Фото: Айгюнь Рашидова Внучка Жуны Натия сидит дома с детьми. Живут на заработки мужа. Он в Зугдиди спутниковые антенны устанавливает. Войну не помнит. Когда начался грузино-абхазский конфликт ей было три года. Сейчас Натии 29. В Абхазии последний раз она была очень давно. Да и теперь поехать в Абхазию не сможет. После замужества ей выдали грузинский паспорт.
«У моей мамы есть российский паспорт, она ездит и в Абхазию и в Грузию. Приезжает, правда, ненадолго. В Абхазии остались дальние родственники и соседи. Там могила отца. До замужества я была в Абхазии. Сейчас поехать не могу. Но я так сильно скучаю и люблю Абхазию, что для меня не имеет значения, как я туда попаду. Я хочу тайком проникнуть в Абхазию. И пусть меня поймают», — говорит Натия.
Дети Натии Фото: Айгюнь Рашидова Ночью пришлось бежать и Коче Джазу. Когда началась война, ему было 35 лет. Коча с семьей: женой и двумя дочерьми жил в Гальском районе.
Я помню, что когда начались первые обстрелы, надо было собирать кукурузу. Стрелять начали совсем близко от дома. Сами абхазы не знали, кто и зачем стрелял. Пришли вечером домой, и я вижу, что рядом лежит убитый молодой сосед. Это было очень страшно. После этого, мы ночью, и бежали. Бежали, в чем были. Ничего не успели взять, кроме одежды и документов.
Коче Джазу Фото: Айгюнь Рашидова Коча сначала смог перевезти жену с детьми, потом своих родителей. Никто в его семье не был убит, родители умерли от старости, здесь, в Орсантии. Постоянной работы нет. Живут случайными заработками.
«В Абхазии почти мир сейчас, я часто езжу туда к другим своим родственникам. Никто не стреляет, никто никому не мешает. Между грузинами и абхазами никогда не было конфликтов. Мне кажется, что кто-то наверху решил поссорить людей. Кто-то в России решил. Я сам там видел российскую морскую пехоту. <...> До войны Сухуми был очень красивым городом. Мир не такой красивый был, как Сухуми», — вспоминает мужчина.
Фото: Айгюнь Рашидова Как только Россия решит Абхазию отпустить, пройдет неделя и все вернется. Я так думаю.
Еще одному вынужденному переселенцу— 64-летнему Вальтеру Пелипия, повезло больше. Он живет в отдельном доме, в бывшем здании водонасосной станции. В Орсантию, как и все он бежал в 1993 году. Сюда перебрался с женой и четырьмя дочерьми. Раньше в доме вместе с ним жило много беженцев, теперь с женой остались вдвоем. Дочери выросли, вышли замуж. Вальтер – обычный рабочий человек. В Абхазии работал на стройке. Строительством занимался и тут, в Орсантии. Плюс сад и огород. Да куры. По здешним меркам – считай, состоятельный человек.
«До войны я жил в Гальском районе. Гудала называлась наша деревня, на побережье Черного моря. В ней жили и грузины, и абхазы. 200 человек, наверное. Во время войны деревня наша была разрушена. Все родственники, которые жили в Абхазии, уже давно в Грузию перешли. Никого там не осталось. Здесь, в Орсантии, с нами в доме раньше много людей жило. Многие переехали, многие вернулись обратно в Абхазию. А мне некуда возвращаться. Никто в нашей деревне не живет. Как мы одни будем там жить?», — говорит Вальтер.
Но вернуться в Абхазию Вальтер очень хочет. Поехать в Абхазию он не может уже несколько лет. Пропуска у него нет. Чтобы его сделать, надо вернуться в Абхазию.
Светлана Пелипия на пороге своего дома Фото: Айгюнь Рашидова «Я не знаю, почему возник конфликт. Нам никто не говорит, а правду мы не узнаем никогда. Грузины и абхазы жили всегда мирно, не ругались. Если сегодня скажут, что все, Абхазия вернулась, то я уже завтра там буду. В своей деревне. Здесь я жилье получить не могу, живу в этом сарае. Заявление написал уже давно, пока тишина. Живем, получаем по 45 лари. Уехать в другой город или село нет возможности», — говорит Вальтер Пелипия.
Фото: Айгюнь Рашидова Связь с Абхазией чувствуют не только беженцы, но и местные жители Орсантии. Как рассказала директор местной школы Элисо Чикватия, что до того, как мост полностью закрылся, тут учились дети из Абхазии.
«Два года назад им пришлось сделать выбор, остаться тут или там. Например, часть выпускников осталась здесь, потому что боялись, что их отправят в российскую армию. Но в Грузии образование получше. У нас работает электронная система записи на экзамены, для поступления в вузы, сами экзамены проходят в единый день по всей стране. Абхазия отстала в этом плане. Многие жители Абхазии приезжают в Грузию за медицинскими услугами, лекарствами. Люди считают, что тут лучше», — говорит Элисо Чикватия.
Сама Элисо Чикватия не рискует посещать Абхазию – считает, что на территории непризнанной республики закон не действует. Были случаи, когда местные нечаянно переходили границу, чтобы вернуть домой потерявшуюся корову, их ловили абхазы и требовали выкуп. Родственникам приходилось искать деньги и золото, чтобы вернуть члена семьи.
Как и большинство живущих в Орсантии людей, Элисо Чикватия говорит о том, что и в 1993 году никаких очевидных предпосылок для начала конфликта не было. Да и сейчас нет. Грузины и абхазы никогда не ругались на национальной почве.
«Это все правительство. Мы не знаем, кому все это было нужно. Если сейчас колючую проволоку уберут, то местные будут рады воссоединиться с абхазами».