«Русский мир», появления которого так чаяло большинство российских патриотов, невесть что под ним подразумевая; и вот эта реприза Владимира Путина – мол, один народ, русские и украинцы, у них одни исторические духовные и прочие корни; и пропагандистская рать, атаковавшая глаза и уши несчастных обывателей, – все это разбилось в один день о седого грека-епископа. Какой же тут русский мир или один народ, если они ходят молиться в разные православные церкви?

Правда, патриарх Варфоломей – это о нем речь – разбил российские чаяния очень по-византийски. С одной стороны, Украина в церковном отношении теперь освобождена от присмотра России: патриарх Варфоломей отменил акт своего вселенского предшественника Дионисия (тот пять раз был патриархом, между прочим, больше, чем Владимир Путин – президентом) от 1676 г., и у московского патриарха больше нет права на поставление киевского митрополита. С другой – Украина, точнее, ни одна из украинских церквей, не получила и неизвестно когда получит страстно желаемую автокефалию, но вот украинские приходы смогут поступить под Константинопольский омофор.

Но это все большая политика, пусть и церковная – можно же употребить этот оксюморон? Что с того мне, простому прихожанину, да еще и весьма неприлежному? Носятся в воздухе страшные слова о разрыве в евхаристическом общении – что же, и не молись вместе с греками и украинцами? Как на святую гору Афон съездить в паломничество, о чем, наверное, каждый русский православный мужчина мечтает?

Нельзя же мне теперь ориентироваться на патриарха Варфоломея, который до такой степени экуменический (кстати, его титул на европейских языках звучит как ecumenical, ecumenique или oekumenik – экуменичский, от греческого Οικουμενικός), что спокойно участвует в церемонии поставления папы римского на престол, да и путешествует вместе с ним, и издает совместные заявления?

(Патриарху московскому и всея Руси Кириллу встреча с тем же папой Франциском многими православными людьми ох не была поставлена в плюс!)

Отчего же нельзя, спрошу я, если нужда будет? Двадцать лет назад случилось мне накануне и в само Прощеное воскресенье оказаться в Брюсселе. Тогда Русская православная церковь не находилась в евхаристическом общении с Русской православной церковью за границей, это теперь они единое целое (ну, главным образом). В Брюсселе я знал только храм-памятник в честь св. Царственных страстотерпцев, которых РПЦ еще не признавала святыми. Но деваться мне было некуда: как не исповедаться накануне Великого поста? не постараться причаститься? – и я отправился в этот храм, к о. Николаю Семенову, чудесному священнику РПЦЗ. Он потом и объединения с РПЦ не принял, не знаю, жив ли еще, – а меня принял, вроде бы чужака из РПЦ.

Мы же, христиане, знаем, что в отчаянном положении, при смерти или в крайней опасности можно обратиться просто к верующему во Христа, к благочестивому мирянину, католик он будет или даже баптист, за необходимым утешением. Да и на приходе моем – есть ли мне в конце концов дело, как зовут над моим священником патриарха – Варфоломей, Кирилл или Даниил? Какая там в мире политическая ситуация? Один народ мы с украинцами или несколько десятков?

Мы на приходе собираемся вовсе не во имя патриарха – он главный в иерархии, но только в административной. Мы вместе, потому что – «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».

Что делать прихожанину, если патриархи рассорились