Дата
Автор
Андрей Карев
Источник
Сохранённая копия
Original Material

Прокурор потребовала приговорить Кокорина и Мамаева к реальным срокам

Прокуратура запросила для футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева, обвиняемых по делу о двух драках в центре столицы, реальные сроки в колонии общего режима.

Гособвинитель Светлана Тарасова в ходе прений сторон в Пресненском суде Москвы попросила суд признать футболистов виновными по ч. 2 ст. 213 (хулиганство), ст. 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью) и ст. 116 УК РФ (побои) и предложила приговорить Мамаева к 1 году и 5 месяцам заключения в колонии общего режима, Кокорина — к полутора годам лишения свободы. Такой же срок прокурор затребовала и его брату Кириллу. Еще одному фигуранту дела —Александру Протасовицкому — грозит 1 год и 5 месяцев колонии.

По мнению обвинения, вина подсудимых полностью доказана: показания свидетелей обвинения и видеозаписи с места происшествия доказывают причастность фигурантов дела в инкриминируемом преступлении.

«Исправление возможно только в условиях изоляции от общества и назначения реального наказания», — сказала прокурор.

Согласно версии обвинения, 8 октября 2018 года братья Александр и Кирилл Кокорины, Павел Мамаев и Александр Протасовицкий, «вступив в преступный сговор, направленный на умышленное причинение вреда здоровью ранее незнакомых граждан», избили Виталия Соловчука, водителя ведущей «Первого канала» Ольги Ушаковой. Врачи диагностировали у водителя закрытую черепно-мозговую травму, которая образовалась в результате не менее четырех ударов.

После этого Кокорины и Мамаев с Протасовицким в кафе «Кофемания» на Большой Никитской подрались с главой одного из департаментов Минпромторга Денисом Паком, «используя в качестве предлога обоснованное и корректное замечание» потерпевшего. Затем Мамаев и Протасовицкий, там же, в кафе, «после словесного конфликта» нанесли гендиректору госпредприятия НАМИ Сергею Гайсину не менее двух ударов по голове.

Подсудимые частично признают свою вину, но подчеркивают: предварительного сговора не было, конфликты с потерпевшими носили спонтанный характер.