«Не знаю, что нужно было сделать, чтобы так дискредитировать расследование преступлений о наркотиках»
Омбудсмен Татьяна Москалькова — о деле Ивана Голунова
10 июня уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова «проинформировала» президента Владимира Путина о деле специального корреспондента «Медузы» Ивана Голунова — об этом сообщается на сайте Кремля. Никаких подробностей этого разговора на сайте не приводится. Москалькова рассказала «Медузе» о том, как прошла эта встреча, и оценила действия суда и следственных органов.
Подробности разговора с президентом очень короткие. Я ему высказала свою позицию и обеспокоенность тем, что к Ивану применяли силу, что это требует служебного расследования и выяснения, были ли законные обстоятельства для того, чтобы применять силу. И просила продолжать контроль со стороны генеральной прокуратуры за предварительным следствием — с точки зрения законности и обоснованности. Президент положительно отреагировал на эти посылы. Он не то что в курсе дела — на самых первых этапах его советник [Антон] Кобяков реагировал самым активным образом. Я считаю, что это сыграло очень большую роль в том, чтобы здесь не было корпоративного интереса и попытки уйти от объективности в рассмотрении этого дела.
Хотя, честно говоря, я считаю, что вполне можно было решить вопрос и о подписке о невыезде, — я не могу критиковать суд, и в данном случае он действительно вынес взвешенное решение, основанное на внутреннем убеждении судьи, и [они] проявили свою самостоятельность. Это очень важно. Очень часто я сталкиваюсь с жалобами на то, что судья не делает попытки проверить, о чем следователь или прокурор заявляет в поддержку ходатайства об аресте. У нас четыре основания для того, чтобы заключить человека в СИЗО: человек пытается скрыться, он будет продолжать заниматься преступной деятельностью, влиять на свидетелей или пытаться уничтожить доказательную базу. Достаточно часто эти заявления голословны — и судья их не проверяет. Хотя пленум Верховного суда принял постановление о том, что он обязан проверять эти вещи. Если следователь говорит о том, что подозреваемый может скрыться, нужно проверить, были ли у него билеты.
В данном случае домашний арест — это шаг вперед. Сейчас очень внимательно нужно следить за расследованием. Сегодня я уже не знаю, что нужно было сделать, чтобы до такой степени дискредитировать расследование именно преступлений о незаконном обороте наркотиков. Когда у человека обнаруживается некая доза. Нужно очень серьезным образом пересмотреть законодательство и правоприменительную практику — должен быть определенный набор доказательств: если это пакетик — на нем должны быть отпечатки пальцев. Если это весы — на них должны быть четкие доказательства, что этот предмет принадлежит человеку, которого подозревают. Запрос общественности на справедливость по таким делам небезоснователен — раз люди так реагируют.
Как юрист я не могу оценивать доказательную базу следствия, не подержав в руках документы. В тот же день мы связались с [адвокатом] Ольгой Динзе и договорились, что она привезет мне все документы и мы будем их внимательнейшим образом смотреть. Это и постановление о задержании, это и производство осмотра квартиры. Нужно посмотреть, как оформлены протоколы, как привлекались понятые, очень важно — как уполномоченному и как юристу — сделать выводы, изучив документы.
Фотографии, которые появились в первый день: мне известно, что тогда проводился осмотр двух жилищ. Но в любом случае мне кажется, что преждевременно — с точки зрения конституционного права на презумпцию невиновности, когда человека может признать виновным только суд, — представлять и давать некие формулы обвинения для общественности.
Записала Саша Сулим