Юмористическая демократия. Как устроен юмор в Новосибирске

— Сейчас юмором, кажется, пытаются заработать себе славу и деньги.

— Всегда так было.

— А в братство идут – ради чего? Есть такие настроения, что «мы сейчас научимся шутить, поднатореем, а потом ка-ак будем у Урганта выступать»? Или это просто молодёжная тусовка?

— Здесь всё зависит от конкретных людей. Есть братья, которые в этом году уехали в Москву и работают в продакшне канала СТС, например. Они пишут сценарии к сериалам, работают линейными продюсерами. У нас есть единственная женщина-брат Маня Безносова – она пишет мюзиклы.

— Женщина-брат?!

— Да. Среди почётных братьев есть женщины, а вот просто брат – одна всего.

— То есть, девушки тоже приходят?

— Да, но достигнет ли кто-то из них звания брата – вопрос. Я думаю, девушкам просто немножко сложнее в юморе. Когда выходишь на сцену, ты выставляешь себя дураком. То есть, должен быть готов к тому, что люди будут над тобой смеяться. Парню легче выставить себя дураком, чем девушке. И чуть больше, наверное, упорства у парней в достижении результатов именно в юморе. Это может звучать сексистски немного, но просто то, что я вижу – у нас остаются и претендуют на звание брата, в основном, парни.

— Не было вам обвинений от феминистически настроенных?

— Ну, в Академгородке все умные люди, поэтому нет. [смех]

— А расскажите, как вы начинали с простого рабочего и дошли до президента?

– Начинал – просто поступил в НГУ. Когда выбирал вуз, смотрел, какие есть развлечения. Я знал, что здесь есть юмористические клубы «Квант», «Максимин», «Глум-клуб» и «Контора братьев Дивановых». Вот, «Контора братьев Дивановых» – необычное название, я подумал, что там по-любому весёлые ребята. Попал сюда через «Битву между курсами» (сейчас она называется «Битва за сборную НГУ») – там участвуют молодые КВНщики, я пришёл вообще без команды, и меня засунули в «Солянку».

— Там надо хорошо пошутить?

– Нужно написать два конкурса, выступить, занять какое-то место. В Контору можно прийти и просто так, но путь через такое крещение боем намного проще, в том плане, что ты уже чего-то достиг, что-то понимаешь в юморе, у тебя есть команда и своя авторская группа.

– Мы примерно понимаем, как стать президентом в Украине, мы не понимаем, как стать президентом России, но – как стать президентом КБрД?

– Тебя должен кто-то выдвинуть, нельзя самому предложить свою кандидатуру. Кто-то говорит: «Вот этот человек классный, я ему доверяю, он может нами руководить». И после этого ты должен… Есть речь на пеньке у нас. То есть, на закрытии сезона мы находим какой-то пенёк, и кандидаты толкают на нём речь. Там такие баталии бывают! К этому все относятся серьёзно. В каком-то году люди даже уходили из Конторы из-за того, что их не выбрали. Ну вот, толкаешь речь на пеньке, потом идёт закрытое голосование. У нас демократия, но немножко царская. У нас на всех кандидатов один голос, на всех почётных братьев тоже один. И у каждого брата по голосу.

– О чём была ваша президентская речь?

– Я хотел, чтобы мы появились где-нибудь на телевидении, хотя бы местном – и это получилось, наш капустник показали на 49-м канале. Не бог весть какое достижение, но, тем не менее…

– Ещё 48 – и будет Первый.

– Да. Так или иначе, это какое-то признание, ты понимаешь, что не фигню делаешь, раз тебя могут показать. Ещё я хотел увеличить бюджет, чтобы у нас было больше денег на покупку оборудования, на поездки куда-то или на привоз комиков из Москвы. Что-то ещё говорил, не помню, если честно. Там четыре пункта каких-то было… Что-то про ответственность… А, я ввёл разделение на авторский цех и продюсерский центр. Чтобы ребята, которые приходят, понимали, к кому им обращаться. Авторский цех – это стендап, видео, КВН, вайны всевозможные, импровизация. А продюсерский – это поиск спонсоров, реклама, организация, ведение соцсетей. Не сказать, что это всё заработало на полную силу, но к этому есть подвижки. Это делает процесс немножко, наверное, профессиональнее и понятнее для людей, которые приходят первый год. Кто в братстве давно – он уже понимает, к кому идти, что делать. А у молодёжи есть, по-моему, этот запрос, они хотят понимать, какие навыки здесь получат.

– Вы президентствуете второй срок. На третий идёте?

– Нет. Ну, я год пропущу, а потом снова! Как наш замечательный человек.

– Кто у вас преемник?

– Не знаю пока. Посмотрим, кого выберут.

– Димона какого-нибудь.

– Нет… Есть у нас один Димон. Но он первый год пришёл. Хотя того тоже не особо знали, но…

– Вернёмся к истокам. Новосибирский юмор – что это такое?

– Я думаю, что за последнее время эти границы сильно стёрлись. То есть, изначально – я могу говорить за Академгородок – это был юмор более интеллектуальный, научный. Сейчас такого меньше, потому что в принципе мир стал намного открытее, и от этого и легче, и сложнее. Тебе нужно пытаться ухватить всё, потому что людей интересует и то, что происходит на Украине, в Америке, какие гаджеты выпустили, кто звезда, что в твиттере, что в инстаграме… У тебя больше тем, но при этом тебе надо как-то всё обшутить и успеть до того, как это обшутили в интернете.

– [Саркастически смеюсь]

– В принципе, в Новосибирске сейчас очень активно начал развиваться стендап. У них даже есть собственный стендап-клуб.

– Хороший хоть стендап-то?

– Местами да. Есть хороший. Ну, вот, Виталий Косарев [бывший президент КБрД, автор и ведущий шоу Russia Not Today] – это тоже представитель новосибирского стендапа.

Сейчас у нас в Конторе есть команда импровизаторов – тоже новое, популярное веяние. Они съездили даже в Москву, там ТНТ готовит какие-то проекты, связанные с импровизацией, и они участвовали в отборочных турах. Это то, что люди хотят видеть – живой юмор здесь и сейчас.

– К вам приходят молодые братья – и вы как более старшие товарищи их чему-то учите. Какие принципы Конторы незыблемы?

– Наверное, что мы все здесь ради юмора – это первоочередное. Нам нравится то, чем мы занимаемся, мы любим шутить, придумывать что-то новое, какие-то веселухи, приколы. Второй принцип – для нас нет ничего святого. Мы можем шутить над всем. Но здесь важно понимать, что вот здесь, в этой комнате, мы можем обсмеивать чёрные темы, запретные темы, обычные – что угодно, но не над всем посмеётся зритель, если мы покажем это на сцене.

– Какую святую вещь вы попрали последней?

– Мы на последнем капустнике показывали мюзикл про Моисея и евреев. Просто ребята задумались, а почему бы и нет. Попытаться сделать эту историческую тему юморной, посмотреть на неё с другой стороны – как действительно Моисей до этого всего дошёл, как он вёл евреев, каково это – 40 лет идти, как они нашли Землю обетованную и всё такое.

– Понятно, что капустник – более свободная форма, чем, не знаю, спектакль или концерт. Но есть у вас какие-то традиции по этой части?

– Самая, наверное, яркая традиция – мы вообще перед каждым выступлением, а перед капустником это наиболее массово, за 10 минут до выхода на сцену все садимся, и кто-то из старых конторщиков, обычно самый старший брат, говорит какие-то напутственные слова и потом произносит: «Посидели? Подумали? Долгие проводы – лишние слёзы». И все такие: «Уооооу!» – прыгают, и это очень сильно заряжает. А так… Каждый год по-разному. Обязательно в капустнике должны быть какие-то сценки – нельзя выйти и одни песни петь. Показываем видео, показываем стендап, пытаемся захватить все жанры юмора. А! Ну, и традиция, что капустник 1 апреля проходит – в День математика и День дурака.

– Идентичные, видимо, праздники. Но ведь есть традиция юмористических клубов на других факультетах. Есть ли какое-то внутренее противостояние, соперничество между вами?

– Я думаю, оно в любом случае есть, потому что мы все называемся юмористическими клубами, и мы не можем не соперничать, но я для себя понял, что мы просто разные. То есть, у «Кванта» – одни концепции, как они строят капустник, у нас другие. Я не хочу никого обижать, поэтому, наверное, не буду говорить своего мнения на этот счёт. Так или иначе, зрители приходят и оценивают, у кого капустник лучше. Но тысячный зал не может быть единого мнения, кому-то понравится, кому-то нет. К этому нужно относиться спокойно.

– У футбольных фанатов всегда есть кричалки за своих и есть – против соперников. А в вашей среде практикуется что-то такое?

– Есть между мехматом и физфаком аналогичные, работающие в обе стороны – «Физфак сосёт, мехмат решает». А так, мы скорее можем просто пошутить друг над другом, нежели какие-то кричалки выкрикивать.

– А баттлы у вас проходят?

– Мы предлагали. Они отказываются [улыбается].

– Боятся…

– Я тоже так думаю. У нас уже написаны смешные штуки, но они отказываются.

— Вы на каком сейчас курсе?

– Первый курс магистратуры.

– Ага, значит, уже примерно понятна линия жизни?

– Не-а. [смех]

– Что больше греет? Есть опыт юмора, есть опыт руководства, есть математика…

– Наверное, диплом математика тем и хорош, что ты можешь работать кем угодно. Аналитический склад ума, творческий подход… Доказать новую теорему – это в любом случае творчество, потому что тебе нужно придумать, как сделать так, как не смог никто в мире. Руководство – наверное, да. Юмор – это, я думаю, сложнее, здесь нужно очень много душевных сил. Надо либо идти в стендап, либо должна быть какая-то команда, которая будет работать с тобой в соавторстве. Идти путём КВНа, например, я не хочу. КВН – это хорошая стартовая точка, когда ты учишься: ты получаешь опыт, понимание, что такое шутка, как она заходит, как её нужно подать, как работать с редакторами, со зрительным залом. А вот дальше… Ну, 10 лет играть в «централках» с призрачным шансом попасть на Первый канал?..

– И там не факт, что увидят, потому что кто сейчас КВН смотрит…

– Нет, смотрят. Я смотрю на YouTube, потому что это мне интересно с точки зрения юмора: есть какие-то действительно смешные команды, и это хорошо. «Плюшки Ярослава Гашека» или «Русская дорога» – и те, и другие -народные любимцы. КВН устаревает, потому что не хочет меняться. И это, наверное, главная его проблема, потому что очень крутая идея – соревноваться в юморе между, там, городами, сёлами, университетами и так далее, это кайфово. Люди этим объединяются. Но он не хочет меняться, не хочет подстраиваться под новое время.

– Интересно. А вот ваш брат Косарев, когда я брала у него интервью, сказал так, что почему-то кто-то когда-то на телевидении решил, что юмор – это то, в чём нужно соревноваться, и… Как он там сказал… «Постоянно присутствует элемент унижения и саспенса какого-то». То есть, у вас разные взгляды?

– Видимо, да. Я считаю, что это [соревнование в юморе] неплохо. Это то, что объединяет творческих людей. Это не значит, что они враги – они могут играть друг против друга, но дружить командами. И это были дополнительные карьерные возможности. А сейчас проще попасть через «Камеди Баттл» или «Открытый микрофон» на телевидение, нежели через КВН.

– Современный молодёжный юмор: что в нём хорошего, что в нём плохого?

– Хорошее – наверное, то, что это всегда актуальный юмор. Плохого?.. А что считать молодёжным юмором?

– Наверное, то, о чём шутят и над чем смеются люди до 35-ти.

– А что плохого? Я могу сказать плохое про интернет-юмор, потому что есть действительно низкокачественный: вайны, которые снимаются в инстаграме, когда мужики переодеваются в баб, надевают парики… Это такой низкопробный ход! Когда не можешь придумать ничего своего, пользуешься вот этим. А про молодёжный юмор ничего плохого не могу сказать, он просто разный. Его не понимает старшее поколение, а мы не особо понимаем их юмор. То есть, самая известная шутка команды НГУ, которая в принципе считается лучшей шуткой XX века в России – это “«О чём мечтаешь, молодёжь?» – «Партия, дай порулить!»”. Для нас это сейчас непонятно. А тогда это был молодёжный юмор, и он был хорошим.

— Один владимирский экс-КВНщик как-то сказал, что юмористы не понимают шуток. Я обещала узнать мнение новосибирской школы на этот счёт. Так вот, это правда?

— Думаю, как раз нет. Самоирония – это одна из основ юмора, так что если нет этого качества, ты не сможешь шутить смешно и интересно. Добавлю, что юморист не всегда будет смеяться над шутками, он может для себя оценить: «О, это смешно, а это нет», – особо не показывая окружающим это.

Фото Михаила Самойлова, Ирины Курочкиной и vk.com/kontorabrd.