Очень странное чувство вины
Зачем Россия отправляет в Венесуэлу военных советников и других специалистов. Расследование «Медузы»
В конце июня в Венесуэле предотвратили очередной переворот. До этого власть в стране едва не сменилась весной: 30 апреля в Каракасе лидер оппозиции Хуан Гуайдо, объявивший себя законным президентом, попытался свергнуть действующего лидера Николаса Мадуро. Люди на улицах сражались с полицией, надеясь на помощь армии — но она осталась лояльной правительству. В те дни, когда США признали Гуайдо законным главой государства, в Каракас летали и русские военные советники. Чтобы понять, в чем именно заключалась «поддержка Россией режима Мадуро», о которой много писали за рубежом, «Медуза» разыскала ветеранов армии и спецслужб, работавших в Венесуэле, — и выяснила, что охраняли они в основном не местные власти, а российские бизнес-интересы.
Спасение холодильника
В многоэтажке «Роснефти» в Каракасе Анатолий прожил полтора месяца. По его словам, из закрытых социологических опросов, полученных еще в октябре 2018 года,руководство компании узнало, что протесты в стране затянутся — и даже расширятся. Анатолий рассказал «Медузе», что после этого менеджмент решил усилить охрану в представительствах «Роснефти» в столице Венесуэлы: боялись своих же коллег из числа местных — вынесут мебель, а потом сошлются на последствия массовых протестов.
Поработать «вахтерами» в венесуэльских офисах «Роснефти» предложили россиянам с военным прошлым. В их числе был и Анатолий (конкретные даты своей командировки он назвать отказался из опасений быть раскрытым). По его словам, им выдали спутниковые Samsung Galaxy с вотсапом, через который каждые три часа нужно было слать отчет в Москву, неслучилось ли погрома.
На этаже, за который отвечал Анатолий, никаких инцидентов не произошло, разве что уборщицы таскали еду из офисных холодильников. За протестами он наблюдал из окна: участники стычек оппозиции с правительством не интересовались зданием «Роснефти».
Эта командировка оказалась скучной не только для Анатолия, но и для большинства российских военных специалистов в Венесуэле. Многое из того, что западными СМИ и политиками расценивалоськак «поддержка правящего режима», на деле было попыткой российских компаний уберечь собственные активы, рассказывают несколько собеседников «Медузы». Основной задачей российских специалистов была защита интересов российского бизнеса в Венесуэле, заявили «Медузе» офицер запаса спецназа ГРУ и ветеран ФСБ, а также собеседник, близкий к российским военным специалистам, и ветеран разведки внутренних войск — двое из них ездили в страну в командировки, еще двое получали такие предложения.
«С Венесуэлой сейчас в России в основном работают госкомпании, потому что страна просто лежит в руинах, — объясняет исследователь Латинской Америки, научный сотрудник Центра изучения кризисного общества Татьяна Русакова. — Ни один нормальный человек туда вкладывать деньги не будет. Деньги могут вбухивать только „Роснефть“, „Ростех“ во всей красе — потому что „Рособоронэкспорт“ поставлял вооружения, а эти контракты надо обслуживать». «В Венесуэле работают три-четыре [российские] госкомпании, которые организовали в страну делегации из ЧОПов», — говорит собеседник «Медузы», получавший предложение охранять нефтяные объекты в стране. Местным сотрудникам этих объектов, рассказывает работавший в стране ветеран спецслужб, раздавали гуманитарную помощь из России, «чтобы не было голодных бунтов».
В апреле 2019 года сайт BuzzFeed News сообщал, что гуманитарные грузы в Венесуэлу ввозили в том числе военными бортами из Сирии через Мальту. Кроме того, военными самолетами иногда подвозили и военных специалистов, чтобы сэкономить на коммерческих чартерах, рассказывает «Медузе» побывавший в стране ветеран ФСБ: «В грузовой Ил-76, который везет смену запчастей для нефтяных установок, подсаживают семь человек специалистов. Как „связистов“ или как „газовиков“, но кто там на самом деле едет, неизвестно».
Большинству военных специалистов платили 150 тысяч рублей в месяц (сравнимо с обычной зарплатой бойца ЧВК «Вагнера» в Сирии, которую в своем расследовании называл РБК). Прилетевшим в страну россиянам поручали, например, вывоз деловой документации российских компаний обратно в Россию. О более серьезных задачах удавалось в индивидуальном порядке, «по своим каналам», договориться немногим «частникам», объясняет побывавший в стране специалист; собеседник во внутренних войсках говорит всего о 60 наемниках, исполнявших такие «особые поручения». Их ставка выше средней — 220 тысяч в месяц. Задания были связаны, например, с вербовкой осведомителей в опасных районах Каракаса, рассказывает собеседник «Медузы», получавший такое предложение.
Кроме того, с начала активных протестов осенью 2018 года в Венесуэле, помимо охранников из бывших военных, побывали как минимум 100 действующих сотрудников Сил специальных операций (ССО), а в июне оставалось всего 20, рассказывает офицер запаса спецназа ГРУ, работавший в стране. «Ничего особо и не сделали», — добавляет он.
Венесуэльские ополченцы
Среди заданий, которые больше похожи на «поддержку режима в Венесуэле», собеседники «Медузы» называют работу с ополчением — Боливарианской милицией, а также с участниками вооруженных группировок, так называемых колективос (colectivos). Усиление колективос началось после попытки военного переворота 2002 года, когда только что избранный президент Уго Чавес понял, что армии и полиции доверять нельзя, — и начал формирование параллельных силовых структур, лояльных лично ему. Нынешний президент Венесуэлы Николас Мадуро, который доверяет армии еще меньше Чавеса, продолжил финансировать отряды добровольцев из бюджета. Россияне подключились к тренировке ополчения в 2018 году, утверждают собеседники «Медузы». Также ведется работа и с колективос, заявляют работавший в стране ветеран ГРУ и источник «Медузы», близкий к ФСБ.
Ополчение, оно же Национальная боливарианская милиция Венесуэлы, было созвано в 2009 году и состоит из гражданских, призванных сначала Чавесом, а потом и Мадуро, на защиту «завоеваний „боливарианской революции“». «Ополчение объединяет женщин и мужчин разных возрастов, которые прошли курсы обращения с оружием и получили базовую строевую подготовку», — рассказывает «Медузе» военный корреспондент сайта Punto de Corte Себастьяна Барраез. По ее словам, многие вступают в ополчение по экономическим причинам: «Все они находятся на учете — с обязательством явки, когда их вызывают, например, на какой-то военный объект. Это гарантирует им получение CLAP». Так называют продуктовые наборы, которые венесуэльский Комитет по поставкам и производству (такая же аббревиатура — CLAP) раздает беднейшим жителям; на самом деле продукты в стране практически превратились в новую валюту, их распределение отдано на откуп лояльным Мадуро структурам — тому же ополчению и колективос, отмечает Барраез. В апреле 2019 года Мадуро пообещал, что ополчение войдет в состав вооруженных сил страны.
Колективос — это городские банды из барриос, беднейших кварталов Каракаса. Начиная с 2014 года власти Венесуэлы активно привлекают колективос к уличному противостоянию с оппозицией. В 2017-м, например, они поддержали попытку Мадуро распустить парламент. Раньше за полную лояльность власти им платили из бюджета главной государственной компании Венесуэлы — нефтяной PDVSA. Сейчасв «кормление» колективос отдали трущобы на западе города: там они пекут хлеб, торгуют продуктами и торжественно хоронят товарищей, погибших в стычках с оппозицией.
При этом участники колективос массово вступают в ополчение, говорит Барраез, — это делается для легализации группировок: «Колективос присоединяют к ополчению, чтобы придать им хоть какую-то законность перед лицом жесткой критики, которой вооруженные группировки, пользующиеся благосклонностью властей, подвергаются и со стороны гражданского общества, и даже со стороны армии и других силовиков». Колективос интегрируют и в другие силовые структуры: например, группировка «Три корня» (Tres Raices) тесно связана с венесуэльскими силовиками; ее члены служат в SEBIN. В ряды Боливарианской национальной полиции (FAES)— элитного подразделения, которое Мадуро создал во время протестов 2017 года для «защиты революции», — тоже вошло много членов колективос; как писал исследовательский центр Insight Crime в марте 2019-го, именно они жестоко подавляли протесты последнего полугода.
Российские инструкторы занимаются тренировкой отрядов Боливарианской милиции, в которые входят и члены колективос, говорит Барраез. «Русские часто появляются в ставке ополчения», — рассказывает «Медузе» участник колективо «Три корня». Однако собеседники «Медузы» недовольны практикой сотрудничества с колективос, отмечая их ненадежность и низкую дисциплину. Привлекать к работе такие группировки — это безответственное, если не отчаянное, решение, считает работавший в Венесуэле ветеран внутренних войск (в России именно их мобилизовывали на охрану митингов по закону «О внутренних войсках МВД России» — до расформирования ВВ МВД в 2016 году): «Себе дороже. Выдашь тысячу долларов — так эти ******** [раздолбаи] не просто оставят сумму у себя в кармане и попытаются решить вопрос за 50, но еще и расскажут про тебя полиции», — так собеседник описывает собственную попытку договориться с группировками об охране объекта.
Ребята из Донбасса
Александр Ионов основал «Антиглобалистское движение России» (АДР) в 2012 году. От редких уличных акций и пикетов с требованиями лишить бывшего президента США Барака Обаму Нобелевской премии мира движение вскоре перешло к солидным мероприятиям с государственной поддержкой: в 2015 и 2016 годах АДР на президентский грант проводило конференции непризнанных государств. Сам Ионов состоял в Российском комитете солидарности с народами Сирии и Ливии, его гостями становились и Башар Асад, и бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, и покойный глава Венесуэлы Уго Чавес. В то, что российские специалисты могут работать в Венесуэле для поддержки правящего режима, Ионов не верит: «Венесуэла — очень простая конструкция. Там не нужно никаких российских спецслужб. Вы думаете, просрав Украину, мы можем навести офигенный порядок в Венесуэле?»
С нынешней венесуэльской элитой Ионов познакомился еще до ее возвышения: 10 лет назад члены «Антиглобалистского движения» сопровождали Уго Чавеса во время визита в Москву. Теперь, рассказывает Ионов, у него приятели и в администрации президента Мадуро, и среди дипломатов, и в нефтяной компании PDVSA; с капитаном венесуэльского эсминца они дружат.
Однако российские специалисты, говорит Ионов, привлекаются для решения другой задачи — отражения колумбийской агрессии. Опасность колумбийского вторжения — важный фактор венесуэльской внутренней политики. 26 июня в Каракасе заявили о новой попытке госпереворота: для убийства главы государства заговорщики якобы наняли «колумбийских террористов». С планами венесуэльской оппозиции, утверждал Мадуро, был связан и арестованный в марте лидер колумбийской преступной группировки. В апреле 2019 года Венесуэла разместила на границе с Колумбией 17 военных баз.
Венесуэльские власти эксплуатируют образ «иностранного диверсанта», утверждают в своем расследовании местные оппозиционные ресурсы Runrun.es и Connectas: например, в 2015 году под предлогом борьбы с «колумбийскими парамилитари» в стране началась кампания, которую силовики использовали для «личной мести и захвата территорий».
Ионов же говорит, что еще в ноябре 2018-го он узнал от знакомых, как российские специалисты в Венесуэле «противостоят колумбийским диверсионным отрядам»: «Между странами почти нет границы, и из Колумбии в Венесуэлу попало очень много диверсантов, заточенных на дестабилизацию Венесуэлы. Нужно было спланировать стратегию по их ликвидации».
Такие задачи действительно ставятся, подтвердили «Медузе» два ветерана спецназа ГРУ, работавшие в стране или получавшие такое предложение. В штатном режиме защиту от провокаций и саботажа на нефтяных объектах обеспечивают «ребята из Донбасса», рассказывает отказавшийся от контракта ветеран внутренних войск.
Люди ездят за металл
Предприниматели из России, которых интересуют ископаемые и инфраструктура Венесуэлы, не обращают внимания ни на гуманитарный кризис, ни на протесты. «Волнения никак не повлияли на многолетнюю привычку клиента покупать золото лично, — рассказывает специалист по безопасности, обеспечивавший визит российского бизнесмена в Венесуэлу. — Подписать договор, посмотреть друг другу в глаза — бесценно».Дело не в добыче нефти и вообще нормальных способах ведения бизнеса, говорит источник «Медузы», близкий к ФСБ: «Речь идет об инфраструктуре, которая стоит бесхозная и бесправная. Оптоволоконные сети, вышки сотовой связи, чермет и двутавр — все это стоит больших денег. Не говоря уже о предприятиях по микропроволоке и микроволокну».
В глубине территории, известной как горнорудная арка Ориноко (вдоль южного берега реки Ориноко — это 112 тысяч квадратных километров, или 12% территории страны, — сконцентрированы залежи бокситов, алмазов, золота и колтана), власти не только не препятствуют, но даже покровительствуют незаконной золотодобыче. Старательством многие венесуэльцы занялись из-за продовольственного кризиса и инфляции. В шахтерских городках можно найти любые продукты и лекарства — по сильно завышенным ценам.
«Первое, что приходит в голову, — это „Архипелаг ГУЛАГ“ Солженицына. Даже вспомнил мультик с лягушонком Кермитом, который приехал — и опа, Gulag. Нашел в телефоне, показал парням, — с удовольствием вспоминает удачную шутку побывавший в шахтерском городке собеседник „Медузы“, нанятый для охраны российского бизнесмена. — Только жалеть местных нельзя: там и бабы грабят, и подростки могут мачете рубануть».
Раньше торговлю золотом вдоль реки Ориноко контролировали вооруженные группировки под названием синдикатос, рассказала «Медузе» Себастьяна Барраез, но «в 2018 году армия Венесуэлы взяла под контроль те прииски, которыми интересовались русские и китайцы». Военные действительно зачистили местные банды, подтверждает собеседник «Медузы», сопровождавший российского покупателя венесуэльского золота, «но под китайцев в основном — россияне так, на подхвате».
По данным OCCRP, унция золота на золотых приисках Ориноко стоит дешевле, чем во всем остальном мире. «Там сейчас грамм золота обесценивается, карат обесценивается. Что бы ни говорили, а для бизнеса там [в Венесуэле] хуже не стало», — говорит собеседник «Медузы».
Даже во время массовых протестов в мае 2019 года, когда в западных СМИ писали о скором свержении Мадуро, российские специалисты были заняты не столько поддержкой режима, сколько обеспечением инфраструктуры для продолжения деловых коммуникаций.
3 мая в испаноязычном твиттере появились сообщения, что в столице штатаФалькон на севере Венесуэлы приземлились 15 российских военных советников. Живущий в Майями венесуэльский журналист-расследователь Касто Окандо (Casto Ocando) первым узнал об этом от своих источников: «Российские войска перебросили из Каракаса в Санта-Ана-де-Коро, они заняли целый этаж в отеле Cumberland недалеко от аэропорта». Очевидцы утверждали, что усиление вокруг аэропорта появилось еще 2 мая, — по данным сайта Flightradar24, в тот день в Коро прилетал военный Shaanxi Y-8 (бортовой номер FAV2810). Позже в твиттере выложили фотографию борта, который якобы привез россиян, — им тоже оказался Shaanxi (вблизи самолет можно отличить по ливрее и форме лопастей, но издалека легко спутать с самолетом Lockheed C-130 Hercules: именно эту модель, — видимо, ошибочно — называли в первых сообщениях о прибытии борта).
В часе езды от Коро находится нефтеперерабатывающий комплекс, один из заводов которого (НПЗ «Амуай») в марте 2018 года Венесуэла пыталась продать «Роснефти»; Окандо также подтверждает, что россияне посетили «Амуай». Те немногие фотографии «россиян», циркулировавшие в венесуэльских соцсетях, сделаны в местах, связанных не столько с военными задачами, сколько с предприятиями и объектами, которые Россия построила — или проинвестировала в их строительство и модернизацию.
Кроме того, россиян, предположительно, видели в пекарне в Акаригуа на северо-западе Венесуэлы, где Рособоронэкспорт еще в 2006 году начал строить центр техобслуживания и ремонта вертолетов (CEMAREH).Собеседники «Медузы» опознали двоих из собравшихся у прилавка людей — человека из окружения Игоря Стрелкова (бывшего специалиста газовой компании) и военного летчика.
Наконец, Касто Окандо со ссылкой на свои источники рассказал «Медузе» о прибытии другой партии российских специалистов в город Пуэрто-Ордас, рядом с которым находится ГЭС имени Симона Боливара, она же «Гури» — крупнейшая в Венесуэле и одна из самых больших в мире. В твиттере также упоминают, что россияне занимают номера в отеле Rosa Bela в Сьюдад-Гуаяне — город стоит на правом берегу реки Ориноко, в двух часах езды до нефтяного месторождения Карабобо-2. К проекту его разработки «Роснефть» подключилась в 2011 году, заплатив 1,1 миллиарда долларов; в 2017-м сообщалось о работе компании на двух участках.
На просьбу «Медузы» о комментарии пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев ответил: «А какое дело „Медузе“ до стратегического партнерства России и Венесуэлы? Нам кажется, что это вас не касается никак. Не вашего ума дело».
Как спрятать самолет
По словам нескольких собеседников «Медузы», российские специалисты — как «частники», так и военные советники — начали регулярно ездить в Венесуэлу еще в 2017 году. Отказавшийся от такой командировки военный специалист рассказывает, что уехать обычно предлагают на полгода. Ветерана внутренних войск звали в Венесуэлу трижды — до Нового года, в феврале и апреле. Два ветерана спецназа ГРУ отказались от поездки в феврале, третий рассказывал о своем полете в Венесуэлу в марте.
Основатель «Антиглобалистского движения России» Александр Ионов утверждает, что в одном только марте 2019 года из России в Венесуэлу вылетело несколько бортов — не считая официальной делегации министерства обороны: «У нас еще, слава богу, военные самолеты могут перелетать через Атлантику так, чтобы не попасть на трекеры. Как в [фильме] „ДМБ“: суслика не видно, а он есть. А сколько вдобавок гражданскими рейсами — кто ж подсчитает. Граница открыта: до Франции долетел — и в Каракас на Air France».
Военные самолеты и правда трудно обнаружить. Ученые из Оксфордского университета в своем исследовании отмечают: «Военные борта… могут отключить транспондер. <…> Из нашей выборки военных перелетов 8,6% самолетов использовали этот прием». Также данные о таких перелетах подвергаются блокировке: «Большинство (86,7%) оборудованных ADS-B-транспондерами военных бортов заблокировано для наблюдения». OSINT-энтузиаст galandeczp, который три года мониторит российскую военную авиацию и выкладывает даже записи радиоперехвата, сказал «Медузе»: «Вы никогда его [военный борт] не найдете на таких сайтах. На нем просто нет датчика, который передает сигнал».
Основатель расследовательской группы Conflict Intelligence Team Руслан Левиев рассказывает и о простой халатности военных пилотов: «Приписанные к Минобороны самолеты могут просто не включать транспондер или не обновлять информацию на нем — не вводить данные о новых рейсах. Обычно, когда пилот садится в самолет, он вносит в бортовой компьютер данные о маршруте — а транспондер уже их транслирует. Но военные летчики считают, что гражданские службы к ним не относятся, — и забивают на это. Просто халатность: ну а кто их будет ругать? Что ты скажешь министерству обороны?» Увидеть перемещения военного самолета, отмечает Левиев, — «это скорее удача».
Ветеран спецназа ГРУ, которому предлагали венесуэльский контракт, утверждает, что перевозки осуществляются чартерными рейсами из гражданских аэропортов: они летают часто и подвозят людей небольшими группами. «В самолеты сажают группы по пять-семь-десять человек», — подтверждает работавший в регионе ветеран ФСБ. Журналист-расследователь Касто Окандо, который изучал российское присутствие в Венесуэле, рассказал «Медузе», что «только в последние месяцы было совершено много незарегистрированных полетов в страну из разных точек — Москва, Гавана, Стамбул, Дубай». По версии Ионова, «Венесуэла может своих людей, которые в России массово учатся в военных академиях, забирать из Москвы — но вперемешку с нашими».
Как сообщало агентство Reuters, российские наемники улетели в Венесуэлу в последнюю неделю января 2019 года: сначала на двух чартерах попали на Кубу, а оттуда уже регулярными рейсами добрались до Каракаса. Журналисты предположили, что до Гаваны россиян подбросил Ил-96 авиакомпании «Россия», но вскоре выяснилось, что на борту была делегация Верховного суда.
В те же дни, обнаружила «Медуза», за неделю до объявленных Хуаном Гуайдо оппозиционных акций, на Кубу вылетал другой самолет — боинг компании Nordwind Airlines с бортовым номером VP-BJL, который приземлился в аэропорту Варадеро 22 января.
Работавший в регионе ветеран ФСБ подтверждает, что авиакомпания Nordwind (в декабре 2018 года контракт с ней заключила «Роснефть») возит специалистов в Венесуэлу. Как писала «Новая газета», перевозчик мог оказывать посредничество при продаже золотых запасов Венесуэлы, которые вывозились его самолетами. «Медуза» проверила перелеты всего флота Nordwind: рейсы одного борта из флота компании (Boeing VP-BJB) полностью удалены с сайта Flightradar24 (увидеть их можно на ADS-B Exchange) — и это единственный самолет перевозчика, который регулярно летает в Каракас. Один из рейсов из Москвы приземлился в венесуэльской столице 14 апреля — в этот день Мадуро призвал еще миллион сограждан вступать в ополчение. Представитель компании Nordwind отказался от комментариев «Медузе».
Официально летают в Венесуэлу российские военные борта. Несколько раз бывали в Каракасе Ил-62 (RA-86496), Ил-62 (RA-86572) и Ан-124 «Руслан» (RA-82035) — на их перелеты в декабре и марте уже обращали внимание в твиттере «Новая газета» и Bellingcat. В апреле те же самолеты попросили у Мальты разрешения воспользоваться воздушным пространством страны при полете в Каракас с гуманитарной миссией. По данным ADS-B Exchange, в феврале, в даты военных учений «Двухсотлетие Ангостуры», в Венесуэлу из Москвы летал Ил-62 (RA-86496); о том, что на учениях присутствовали россияне, рассказал газете El Mundo адмирал Ремихио Себальос.
«Медуза» проверила перелеты 270 самолетов Ил-76 — гражданских и военных. По данным ADS-B Exchange, с октября 2018 года в регионе появился новый российский чартер — «Авиакон цитотранс», который до марта совершил восемь полетов в регионе. Данные об этих рейсах удалены с Flightradar24, но маршруты можно восстановить с помощью трекингового сайта ADS-B Exchange и соцсетей. Венесуэльские споттеры сфотографировали самолет с бортовым номером RA-78765 20 февраля; его пролет над Барбадосом курсом на Каракас зафиксировали также трекинговые сервисы. 7 марта тот же самолет вылетел из Каракаса; 26 марта в твиттере снова обращали внимание на его передвижения в регионе. Грузовой перевозчик ранее работал с «Роснефтью» и «Рособоронэкспортом», выигрывал тендеры предприятий «Ростеха» и 224-го летного отряда Минобороны. Однако сейчас, по данным системы СПАРК, портала госзакупок и сайта самой компании, у «Авиакон цитотранс» нет контрактов ни с одним российским предприятием, работающим в Венесуэле.
Коммерческий директор «Авиакон цитотранс» Евгений Рожков подтвердил «Медузе», что 20 февраля 2019 года самолет компании совершил посадку в Каракасе: «На борту были запасные части для технического обслуживания авиационной техники, которая ранее была поставлена в Венесуэлу». Еще неделю в регионе самолет провел в ожидании новых заказов: «Со слов английского авиационного брокера, которого мы попросили подыскать работу для самолета… английская компания De La Rue, исполнитель заказа Центрального банка Венесуэлы, как раз в это время через своих экспедиторов искала перевозчика для доставки их ценного груза в Каракас». Изначально зафрахтованный для этой миссии европейский перевозчик отказался лететь в Венесуэлу из-за обострения ситуации в стране, рассказывает Рожков. Но заказ, по словам Рожкова, достался американцам — компании Sky Lease Cargo, которая базируется в Майами.
Без «Вагнера»
Николас Мадуро — первый за шесть лет иностранный лидер государства, которому Россия помогает без участия ЧВК «Вагнера».
Сирия, Судан, ЦАР, Мадагаскар — все эти кампании сопровождались многочисленными свидетельствами о присутствии или знаменитых наемников, или хотя бы связанных с Евгением Пригожиным политтехнологов. Но в Латинскую Америку «Вагнер» не поехал, рассказывает ветеран этой ЧВК, работавший в Венесуэле наемник, ветеран разведки внутренних войск и близкий к Пригожину собеседник.
Это может быть связано с переменами в самой компании. «ЧВК „Вагнера“ сейчас отстранили от всего: последнего погибшего наемника мы видели больше года назад. В Сирии „вагнеровцы“ просто охраняют. Были бои за северные районы Хамы, за Дамаск — и они там не участвовали. Многие наемники даже возвращаются на Украину, потому что в Сирии перед ними боевые задачи не поставят, а в Донбассе еще можно повоевать», — делится результатами мониторинга Руслан Левиев.
О том, что «вагнеровцы» теперь занимаются охраной, а не боевыми задачами, говорит и собеседник «Медузы» среди работавших в Африке наемников. Два связанных с ЧВК источника рассказывают, что «люди с опытом разбегаются по другим проектам», а в «Вагнере» «осталось мясо, которое выкладывает фоточки в инсту». Сразу четверо собеседников говорят, что проблема — в приходе в командование ЧВК людей, не имеющих никакого отношения к армии.
Близкий к ФСБ собеседник считает, что ЧВК «Вагнера» «исчезла как логистический центр»: у структуры отняли контроль над перевозками военных грузов — теперь все идет по официальным каналам, а руководство компании больше не может само определять задачи: «Самостоятельно Пригожин теперь может направить бойцов только на охрану собственных объектов» (сам Евгений Пригожин неоднократно отрицал свою причастность к «Вагнеру»).
В Венесуэлу людей набирали по схеме, использовавшейся еще до появления «Вагнера». Вместо «системы одного окна» на тренировочной базе в Молькино Краснодарского края (о ней много писали российские СМИ, в первую очередь «Фонтанка»), куда люди приходили практически с улицы, вербовщики вернулись к сарафанному радио. «Все это происходит через СДД или „Союз ветеранов Афганистана“», — уточняет Левиев. Собеседники во внутренних войсках и в ФСБ подтверждают, что «частников» искали через ветеранские организации (в основном речь шла об охране нефтяных объектов), а дальше «начинали работать человеческие связи»: двоим ветеранам спецназа ГРУ с предложением поехать в Венесуэлу «звонил полковник из штаба округа»; собеседник в СВР говорит, что в командировку ездили специалисты из «Заслона»; близкий к наемникам источник утверждает, что в стране побывали ветераны ФСО.
Отдаем геополитические долги
«Идет ставить аккумулятор — на полдороге бросает, хватает под руки медсестру и начинает танцевать. Расхлябанные люди! Границу собственную до сих пор не научились охранять», — жаловались Александру Ионову на своих венесуэльских подчиненных знакомые, которые работают в Венесуэле в рамках военно-технического сотрудничества и занимаются обучением венесуэльских военных.
По данным Wall Street Journal, число таких специалистов в Венесуэле стремительно падает: «Ростех» («Рособоронэкспорт» входит в состав госкорпорации) уже несколько месяцев вывозит своих людей из страны; о выводе техников 26 июня заявляло и российское посольство в Каракасе. Знакомый с ситуацией собеседник в разведке внутренних войск подтверждает, что отзыв персонала начался еще до Нового года и идет уже пять-шесть месяцев. Сотрудник одного из предприятий «Ростеха» уточняет, что покидающие страну сотрудники заменяются на местных: «У них там все-таки объекты — завод „Калашников“, например. Максимум — консервация и снижение оборотов».
В пресс-службе «Ростеха» «Медузе» отказались подтвердить вывод своих специалистов из страны: «Информация не соответствует действительности. Ни штат, ни численность представительства „Ростеха“ в Венесуэле не меняются уже на протяжении нескольких лет. При этом регулярно меняется как в меньшую, так и в большую сторону численность персонала, задействованного в гарантийном и сервисном обслуживании техники, поставленной нашим партнерам. Это рабочий процесс, который идет в обычном режиме, в соответствии с контрактными обязательствами сторон».
Все это время в Венесуэлу не прекращались полеты российских специалистов. По данным исследовательского центра InSight Crime, в Венесуэле — «в основном в разведывательных ролях» — работают две тысячи россиян. Собеседник «Медузы» оценивает количество находящихся в стране специалистов в две-три тысячи человек, «и это считая всех, кто приехал по военно-техническому сотрудничеству, всех политтехнологов и даже мидовцев».
При этом проект российской военной базы в Венесуэле, заявил посол страны в России, не обсуждается ни в Каракасе, ни в Москве (строительство иностранных военных баз запрещено конституцией Венесуэлы). Собеседник в СВР рассказывал, что группа военных специалистов охраняла «стройку, которая превратится в российский государственный объект». Работавший в регионе ветеран ФСБ утверждает, что речь идет о военном учебном центре. Близкий к ФСБ собеседник утверждает, что ряд помещений был предоставлен венесуэльской стороной под «центр координации», который не требует передачи другой стране участка венесуэльской территории.
По данным Минэкономразвития, Россия инвестировала в экономику страны больше четырех миллиардов долларов с момента прихода к власти Чавеса в 2002 году. «Мы руководствуемся, что называется, сердцем, — считает исследователь Латинской Америки Татьяна Русакова. — Я не только про „Роснефть“ — там очень много было ситуаций, когда невыгодно, но мы делаем. За этим стоит очень странное чувство вины: когда мы сами разваливались и ушли из региона, чтобы выжить, Латинская Америка, всегда рассматривавшая СССР как противовес США, осталась одна. Мы сказали: „Вы держитесь там“, — и все. И сейчас пытаемся показать, что больше никуда не убегаем».
Некоторые российские военные специалисты, работающие в Венесуэле, до сих пор уверены, что «мы отдаем геополитические долги». Два собеседника «Медузы» считают, что их звали «просто посветить, что россияне там: чтобы все, кому нужно, поняли».
Автор: Лилия Яппарова
Редактор: Алексей Ковалев