Новая чувствительность. Как меняется язык в эпоху эмоциональности и агрессии?
В гуманитарном лектории бизнес-школы СКОЛКОВО продолжается цикл лекций «Правила новой публичности», посвященный тому, как меняются границы личного и публичного в современном мире. Первую лекцию культуролога Юрия Сапрыкина, который говорил о том, как мы стали такими чувствительными, можно найти здесь. Теперь Republic публикует конспект лекции филолога, профессора НИУ ВШЭ Гасана Гусейнова о том, как меняется речь постсоветского человека.
Почему мы говорим о наступлении эпохи эмоций, о новой эмоциональной чувствительности? Мой коллега, социолог Сергей Медведев, недавно заметил, что на теннисных кортах Уимблдона игроки экстра-класса ведут себя совсем не так, как еще 20 лет назад. Раньше они не кричали так, как сейчас, не ломали ракетки о корт. С примерами такого рода мы сталкиваемся постоянно. Все стали гораздо эмоциональнее.
Я анализирую, как меняется наш язык, и для этого разговора нам понадобится теория функций языка. Она вполне рабочая и восходит еще к наблюдениям Платона и Аристотеля. Итак, функций языка пять. Первая – экспрессивная, или выразительная. Я ору, чтобы не болело, выражаю свои чувства. Вторая – коммуникативная: язык нам нужен, чтобы выстроить свои отношения с миром.
Третья – познавательная. Слово старше числа. Неслучайно во всех традиционных системах образования начинают с языка, с грамматики, логики, риторики – и только потом переходят к математике, физике и другим наукам. Слово первично. Чтобы сформулировать условия задачи и удостовериться у другого человека, что задача выполнена, нам нужен язык.
Четвертая – управленческая функция, чрезвычайно важная, которая действует на двух уровнях. Один этаж – это кибернетическая функция языка. Это представление неких общих высоких задач, над решением которых мы должны все вместе работать. Но существует и понятие манипулятивности: с помощью языка мы можем манипулировать друг другом.
И, наконец, существует пятая функция. Я ее называю перформативной, или преобразующей. Эта функция граничит с религиозным представлением о языке: кто-то должен сказать «Да будет свет!» Эту фразу в Ветхом Завете или в Торе говорит Создатель, и сначала он говорит, а потом видит, что свет – это хорошо. То есть сначала что-то произносится – причем с элементами риска.
Вроде бы в этой системе все сбалансировано – это такой идеальный пятиугольник, как на советском знаке качества. Или пятиконечная звезда. Но на самом деле в реальной жизни многие из этих функций мы искусственно подавляем. У всех это происходит по-разному. Мы не можем включить на полную мощность выразительную функцию языка, не можем вести себя в коллективе как Серена Уильямс после поражения на корте. Многие люди фатальным образом некоммуникабельны. Некоторым неприятно руководить другими, им приходится подавлять управленческую функцию. И так далее.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]