Open source 3.0: новая большая идея венчурных капиталистов
Венчурные инвесторы находятся в поисках новых идей: миллиардные раунды Vision Fund, сначала оступившегося с Uber, а потом провалившегося с WeWork, вдохновляют все меньше, а целые секторы рынка проявляют признаки перегрева.
Питер Левайн из Andreessen Horowitz — эталонного венчурного фонда Долины, под управлением которого находятся активы на $10 млрд, уверен, что «следующая большая вещь» — коммерциализация индустрии открытых исходных кодов.
Обычно open source продукт представляет собой программу, исходный код которой можно посмотреть, а часто по правилам лицензионного соглашения и использовать или распространять дальше. Над такими программами обычно работают сотни разработчиков, и чем больше сообщество, тем надежнее и востребованнее сам продукт. Долгое время основой бизнеса команд, придумавших или активно развивающих решения с открытым кодом, была платная поддержка. Сейчас, когда программы превращаются в облачные сервисы, выгодно вложиться в сообщество разработчиков и потом получить влияние на решение, внедренное сотнями корпоративных клиентов.
Это предположение подтверждается реальными деньгами. За контроль над GitHub, крупнейшим хранилищем открытых проектов, Microsoft летом 2018 года согласилась отдать $7,5 млрд. IBM в июле 2019-го отдала $34 млрд за Red Hat, специализирующуюся на внедрении решений с открытым кодом на предприятиях.
Чтобы разобраться, почему техногиганты начинают тратить миллиарды на open source, надо взглянуть на венчурный рынок в целом.
Эта заметка была написана специально для еженедельной технорассылки The Bell. Подписаться на нее можно здесь
.card[data-color="#000000"]:before { background-color: #000000; } .card[data-color="#000000"]:after { background-color: #000000; }
Как обстоят дела на венчурном рынке?
Краткий ответ: по данным Crunchbase, в третьем квартале 2019 года в мире было заключено 9100 сделок на общую сумму $75,6 млрд.
Объемы венчурных сделок достигли исторического максимума, и основной драйвер — инвестиции на ранних стадиях, когда успех не гарантирован, а бизнес-модель хрупка. Всего за прошедший квартал на ранней стадии в рамках 2572 сделок было вложено, по информации Crunchbase, $27,63 млрд.
Этот рынок не застрахован от сокращения в будущем. Например, из-за неуверенности инвесторов в Китае мировые темпы роста венчурных инвестиций сохраняются на прежнем уровне, а общий объем далек от рекорда второго квартала 2018 года, когда инвесторы вложили в стартапы $87,4 млрд.
Кроме того, хотя инвесторы вкладываются на ранней стадии чаще, объем средней сделки сокращается. Это может привести к проблемам для инвесторов, предпочитающих вкладываться позднее. Фонды и акселераторы все чаще требуют от проекта отличительных особенностей от конкурентов. Это позволяет вывести на сцену open source — набор открытых технологий все чаще привлекает корпоративных заказчиков.
.card[data-color="#000000"]:before { background-color: #000000; } .card[data-color="#000000"]:after { background-color: #000000; }
Почему корпорации захотели работать с open source?
По мнению Левайна, open source дает клиенту сразу три возможности:
- не зависеть от поставщика тех или иных решений;
- покупать у тех, кто написал код или его большую часть;
- передать внедрение людям с экспертизой, которую не может обеспечить сама компания.
Любое современное решение требует поддержки. Главное отличие открытого кода от традиционного коммерческого ПО — люди и организации могут не только работать с технологией, но и изменить ее под свои нужды или даже дописать часть так, чтобы она стала частью основного продукта. Закрытое решение такого не позволит.
Простой пример: многие браузеры (Chrome, Brave, Vivaldi) не писали браузерный движок с нуля. В качестве основы они используют свободный браузер Chromium, надстраивая собственные функции. Любой человек может исправить ошибку в Chromium — и стабильнее станут все браузеры. Любой человек может создать собственный браузер на основе Chromium и получить равные функциональные возможности. Любой человек может скачать Chromium и посмотреть, как выглядит этот браузер без надстроек.
То же самое невозможно, если вы использовали бы, например, Internet Explorer — закрытый проект с закрытым исходным кодом. В лучшем случае вам бы пришлось молиться, чтобы он оставался популярным и продолжал работать. Такая зависимость опасна для бизнеса, и корпорации больше ее не хотят. Более того, кроме программистов Microsoft специалистов по коду Internet Explorer не существовало — а теперь вы можете взять Chromium за основу, и в нем не только разбираются десятки тысяч людей, но и способен разобраться любой другой программист.
Другими словами, сейчас у бизнеса есть возможность нанять для забивания гвоздей изобретателей молотка. Эта возможность настолько важна, что за нее готовы платить.
.card[data-color="#000000"]:before { background-color: #000000; } .card[data-color="#000000"]:after { background-color: #000000; }
Разве open source не синоним бесплатно распространяемых программ?
Краткий ответ: Нет. Это синоним потенциально успешного бизнеса. Обычно — инфраструктурного.
Сейчас open source, когда-то маргинальное направление разработки ПО, переживает расцвет. Число и объем сделок в этой области растет.
В 2008 году, когда Sun Microsystems приобрела базы данных MySQL за $1 млрд, даже венчурные визионеры, позже организовавшие фонд Andressen Horowitz, были уверены, что это потолок для сделок с open source проектами.
Но позднее и другие компании провели миллиардные IPO или стали объектами больших сделок.
Рыночная капитализация Cloudera, многое сделавшей для открытых решений Apache, составляет $2,3 млрд. MongoDB Inc., развивающая одноименную базу данных, стоит на бирже $7,5 млрд. MuleSoft, разрабатывавшая платформу интеграции Anypoint Platform, была куплена Salesforce за $6,5 млрд. Elastic, создавшая открытый поисковик Elasticsearch, стоит свыше $6,5 млрд на Нью-Йоркской фондовой бирже. GitHub, как мы уже писали, куплен Microsoft за $7,5 млрд — и это не предел.
Все эти проекты объединяет одно — без них интернет работал бы гораздо хуже. Фактически многие open source проекты — это выбор любого вменяемого разработчика по умолчанию.
.card[data-color="#000000"]:before { background-color: #000000; } .card[data-color="#000000"]:after { background-color: #000000; }
Где в open source деньги?
Краткий ответ: в спросе, сформированном в сообществе разработчиков.
По мнению Левайна и Ли, проекты с открытым исходным кодом составляют верхнюю часть воронки, а внизу — коммерческий продукт, развитие которого направляется найденной ценностью для сообщества.
Таким образом, открытые проекты проходят естественный этап отсева и фильтрации, когда сообщество разработчиков распространяет продукт. При этом очень важным становится эффективное управление продуктом, основанное на запросах пользователей.
От управления продуктом уже рукой подать до развития бизнеса и оценки возможностей для внедрения на стороне корпоративных заказчиков.
.card[data-color="#000000"]:before { background-color: #000000; } .card[data-color="#000000"]:after { background-color: #000000; }
Проекты с открытым исходным кодом не проваливаются?
Краткий ответ: проваливаются, и еще как.
Левайн приводит три сценария провала:
- во-первых, ваш пользователь может не привести вас к корпоративным заказчикам;
- во-вторых, рост вашего проекта существенно отстает от ваших корпоративных продаж;
- в-третьих, ваших корпоративные продажи убивают доверие к вам со стороны разработчиков.
Авторитетность инструмента у сообщества разработчиков должна находиться в строгом балансе со спросом у корпоративных заказчиков. Вполне вероятно, что далеко не каждая идея может быть оформлена или «выстрелить» по новой модели.
.card[data-color="#000000"]:before { background-color: #000000; } .card[data-color="#000000"]:after { background-color: #000000; }
В чем важность новой концепции?
Andreessen Horowitz первыми предложили фразу «Программное обеспечение пожирает мир», имея в виду, что ПО проникнет во все сферы жизни — и осознание этого факта указывает направление инвестирования.
Сейчас они говорят, что пока ПО пожирает мир, open source проекты пожирают ПО. Все идет к тому, что открытые решения и инструменты становятся частью каждой софтверной компании. У Airbnb свыше 30 проектов с открытым исходным кодом, у Google — свыше 2000.
Левайн перечисляет стадии эволюции open source:
- нулевая версия развивалась вместе с интернетом и концепцией свободного ПО;
- первая — в девяностых и нулевых — позволила зарабатывать на поддержке и услугах;
- вторая — вывела ПО на основе open source в облако и превратила в сервисы.
То, что появляется сейчас, Левайн называет Open Source 3.0.
Он предполагает, что открытые проекты станут не просто модными решениями, которым техногиганты отдают должное, но и ключевой частью их бизнеса. В этом случае венчурный расцвет open source — лишь начало новой бизнес-модели.