«Московское дело». Как менялись показания полицейских против Самариддина Раджабова

​12 ноября Тверской районный суд Москвы начнет рассматривать дело участника митинга 27 июля Самариддина Раджабова. За время следствия ему четырежды предъявляли разные обвинения. «Медиазона» по материалам дела проследила, как потерпевшие полицейские приводили свои воспоминания в соответствие с версией следствия.

​31 июля — 1 августа. Первый и на тот момент единственный потерпевший по делу Раджабова — боец второго оперативного полка при ГУ МВД Москвы Дмитрий Линник — рассказывает следователю о событиях 27 июля. Он вспоминает, что вечером того дня на Трубной площади вместе с коллегами уводил в автозак очередного задержанного, как вдруг почувствовал «удар в заднюю часть шеи» и испытал физическую боль. Затем Линник «с левой стороны увидел упавшую скользящую пластмассовую бутылку». «Я понял, что в меня ее кто-то кинул», — заключает потерпевший.

Одновременно Следственный комитет допрашивает и свидетелей происшествия. Полицейский Александр Внуков рассказывает, что, услышав «характерный звук падения пластиковой бутылки», обернулся, но не увидел, кто ее бросил. Коллега Внукова Александр Комбаров говорит, что узнал о брошенной бутылке уже от руководства.

Раджабова обвиняют в и . СК утверждает, что молодой человек бросил бутылку в Линника, отчего тот испытал физическую боль.

1 сентября — 2 сентября. Следственный комитет повторно допрашивает потерпевшего и его коллег. Линник повторяет то, что говорил раньше, и уточняет, что в брошенной бутылке была жидкость. Во время проверки показаний на месте он настаивает: «Уверен, что именно ударом бутылки, брошенной из толпы, мне была причинена боль». В материалах дела это проиллюстрировано фотографией: стоя на Трубной площади спиной к камере, полицейский показывает, куда именно пришелся удар.

Вслед за потерпевшим коллегой Александр Внуков тоже вспоминает: бутылка была не пустой, а с жидкостью. Комбаров говорит, что слышал «резко издавшийся звук падения какого-то предмета на асфальт».

Тем временем эксперт Института криминалистики ФСБ Никитина завершает исследование видеозаписи, на которой Раджабов бросает бутылку. Она приходит к выводу: достоверно установить, попал ли обвиняемый в Линника, не представляется возможным; полицейский стоит так, что этого не видно.

7 октября — 9 октября. У следствия появляется видео с другого ракурса. На нем видно, что брошенная бутылка не задевает Линника.

Потерпевший от руки пишет заявление с просьбой допросить его снова. Теперь он вспоминает, что два месяца назад почувствовал физическую боль не из-за бутылки, а по другой причине. Новая версия полицейского звучит так: в составе группы он вел участника митинга к автозаку, в какой-то момент силовики ускорили шаг, а задержанный от них отставал, поэтому правая рука Линника «резко несколько загнулась назад», и ему стало больно.

«Наступление боли совпало с шумом упавшей слева от меня бутылки. <…> Я связал бросок бутылкой в мою сторону и возникшую боль, расценив это как последствия удара», — объясняет потерпевший.

Боец второго оперполка жалуется: после митинга у него какое-то время болела задняя часть шеи и лопатки. «Я не придавал этому существенного значения, в медицинские учреждения никогда не обращался. <…> Я сводил это к небольшому воспалению нервных окончаний в области шеи», — записывает за Линником следователь.

Наконец, полицейский вспоминает, что испугался, пережив «кратковременное состояние опасности» — шум от падения не позволял однозначно идентифицировать брошенный предмет как пластиковую бутылку.

15 октября. Самариддину Раджабову предъявляют новое обвинение в к Дмитрию Линнику. Теперь в материалах дела говорится, что Раджабов желал запугать полицейского и оказать на него психологическое воздействие. Обвинение в участии в массовых беспорядках с Раджабова, как и с большинства фигурантов «московского дела», снято.

17 октября. Эксперт Института криминалистики ФСБ Никитина изучает второе видео и подтверждает: бутылка «наиболее вероятно» ни в кого не попала.

25 октября. Полицейские Александр Внуков и Александр Комбаров сообщают следователю, что теперь тоже считают себя потерпевшими из-за произошедшего три месяца назад инцидента с бутылкой. Следователь соглашается с ними и допрашивает их в новом статусе. В постановлении о признании Внукова и Комбарова потерпевшими указано, что бутылка «при падении о тротуарную плитку создала резкий звук удара, имитирующий разрушение неизвестного предмета с опасностью причинения телесных повреждений».

Внуков рассказывает, что на предыдущих допросах «выразился неточно» — на самом деле 27 июля он слышал звук упавшего предмета, но не понял, что это бутылка.

Адвокат «Правозащиты Открытки» Сергей Бадамшин, ссылаясь на материалы иска МВД к Алексею Навальному и другим оппозиционерам, писал в своем телеграм-канале, что за работу на митинге 27 июля потерпевшие по делу Раджабова получили премии: Линник — 1946 рублей 45 копеек, Внуков — 1705 рублей 68 копеек, а Комбаров — 1681 рубль 57 копеек. Виталий Максидов, который отказался признать себя потерпевшим, не получил ничего.

«Я рефлекторно немного пригнулся и обернулся», — вспоминает новый потерпевший. «Факт брошенного в нашем направлении и упавшего рядом с нами с характерным шумом предмета, первоначально неизвестного, в той сложившейся сложной ситуации в условиях большого скопления агрессивно настроенных митингующих, скандировавших оскорбительные лозунги, создал кратковременное чувство опасения за свою жизнь и здоровье», — рассуждает Внуков.

Комбаров, поначалу утверждавший, что узнал о бутылке от руководства, теперь говорит о пережитом на митинге «напряжении и чувстве тревоги»; этому способствовали «выкрики с подвыванием» и «громогласные требования» протестующих.

Следователь также признает потерпевшим бывшего полицейского , хотя сам он об этом не просит. Максидов отказывается и объясняет, что бутылка не причинила ему никакого вреда. К тому моменту он уже не работает в МВД; постановление о признании его потерпевшим отменено.

Кто такой Самариддин Раджабов

21-летний житель Подмосковья до ареста 2 августа работал прорабом на стройке. «Он копил деньги на учебу, хотел поступить на актера, — рассказывает сестра обвиняемого Матлуба. — Помимо этого он увлекался рэпом, у него есть готовые тексты, но он их еще не зачитал — говорил, что пока нет времени. Вообще, он такой веселый, душа компании».

Бывший фигурант «московского дела» Алексей Миняйло характеризует Раджабова словами «человек-фейерверк». «Мы познакомились 2 августа в конвойной Пресненского суда, потом вместе ехали в автозаке в ИВС, пересекались на прогулке, потом вместе заезжали в "Матросскую тишину". Когда мы заезжали, все конвойные, все фсиновцы, которые нас принимали, они просто умирали. Его оформляют в окошке, спрашивают: "Какой статус, обвиняемый? — "Не, меня как свидетеля привезли". — "А че, за че митинговали?" — "Чтобы в Black Star Burger была хорошая говядина"», — рассказывает Миняйло.

В СИЗО Самариддин продолжает писать и читать рэп. 6 ноября Oxxxymiron выпустил с ним совместный трек о фигурантах «московского дела» — парт Раджабова в нем записан на диктофон на одном из судебных заседаний. Рэп-музыканты писали открытое письмо в его поддержку.

Защищают Самариддина адвокаты «Правозащиты Открытки» Сергей Бадамшин и Анри Цискаришвили.

Редактор: Дмитрий Ткачев