Это просто война
Что происходит с пандемией коронавируса в Дагестане — российском регионе, где свадьба на 500 человек считается скромным мероприятием
Дагестанские традиции свадеб и похорон, на которые собираются сотни и даже тысячи человек не только со всей республики, но и с разных уголков России, явно не приспособлены к условиям пандемии коронавируса. Однако этот же общинный дух помогает дагестанцам проявлять чудеса самоорганизации и взаимопомощи, особенно в условиях, когда от властей поддержки ждать не приходится. Журналисты Патимат Амирбекова и Владимир Севриновский по просьбе «Медузы» изучили, что сейчас происходит в этом северокавказском регионе, от каспийских набережных Махачкалы до отдаленных горных аулов.
По официальным данным управления Роспотребнадзора по Дагестану, к 9 мая в республике было 2560 подтвержденных случая заболевания коронавирусной инфекцией, 18 человек умерли. Эта статистика выводит республику на пятое место по абсолютному числу выявленных случаев COVID-19 среди регионов России. Однако и эти цифры многие в республике считают заниженными. По соцсетям расходится список врачей, предположительно погибших от COVID-19. В нем уже двадцать пять имен, и он продолжает пополняться. Министр внутренних дел республики Абдурашид Магомедов опубликовал в инстаграме видеообращение, в котором говорится, что за последнюю неделю апреля от пневмонии умерло трое сотрудников его ведомства.
Всего в России, по данным на 8 мая, было проведено более 5 миллионов тестов на коронавирус — это в среднем 3,2 теста на 100 человек. Из них на Дагестан приходилось только 23433, или 7,5 тестов на тысячу человек. В республиканском минздраве на запрос «Медузы» ответили, что вскрытие проводилось только одному умершему от коронавируса.
Пандемия вызвала кризис системы здравоохранения в Дагестане. В городских и сельских больницах, рассказывают источники «Медузы», заканчиваются места, а скорую помощь по вызову в Махачкале дождаться почти невозможно. Одному из опрошенных «Медузой» жителей дагестанской столицы, которые обратились в эту службу в последние недели, сказали, что скорая будет в течение суток. Другой жительнице Махачкалы сообщили, что перед ней в очереди около четырехсот человек.
Одновременно пандемия коронавируса в Дагестане привела к мобилизации гражданского общества: дагестанцы самоорганизуются для помощи пострадавшим без указки республиканских властей, а иногда и вопреки им.
Хлоргексидиновая свадьба
27 марта в Дагестане был официально зарегистрирован первый случай заражения коронавирусной инфекцией. В тот же день в банкетном зале «Греция» города Каспийска лакцы, выходцы из горного селения Кара, играли свадьбу. Накануне влиятельные члены сельского джамаата, работающие в других регионах России, прислали главе администрации список советов, как обезопасить село в условиях пандемии. Особенно беспокоило их, что в горах оставались в основном старики, находящиеся в группе риска. Джамаат советовал следовать рекомендациям ВОЗ по самоизоляции и не устраивать никаких массовых мероприятий. Обычно к мнению выходцев из села прислушиваются — они благоустраивают аул на собственные средства и решают важные вопросы, не дожидаясь реакции властей. Но к свадьбам на Кавказе готовятся за много месяцев, гостей приглашают издалека.
Правда, благодаря предупреждениям членов джамаата села Кара, некоторые гости все же передумали; стариков и детей просили не приходить, так что народу было по меркам дагестанских свадеб немного — 400-500 человек. При входе в банкетный зал каждого опрыскивали раствором хлоргексидина и измеряли температуру бесконтактным термометром.
Особенно рады были гостю, прилетевшему из Калининграда, рассказал «Медузе» источник, знакомый с обстоятельствами свадьбы. После торжественной части родственники привезли его в село Кара и представили местным старикам — «показать, как у нас долго живут». Для него зарезали барашка и пригласили на встречу соседей. Уже в аэропорту Махачкалы гостю стало плохо, но он, тем не менее, сел на рейс до Калининграда, где сдал тест на коронавирус. Результат оказался положительным.
В селе Кара нет врача — только один фельдшер. Но выходцы из села, живущие в разных регионах России, разработали подробный кризисный план с несколькими вариантами действий. Затем они прислали в крохотный аул с населением менее 500 человек противочумные костюмы и оборудование для подачи кислорода. Заражение коронавирусом подтвердилось только у трех ближайших родственников больного, в доме которых он гостил.
3 апреля 2020 года администрация Лакского района Дагестана, в который входит село Кара, объявила режим карантина. Для передвижения по району нужны спецпропуска.
Одновременно с властями собственные инициативы по профилактике коронавируса разработали и члены джамаата Кара. Каждый день все жители села публикуют в общей вотсап-группе свою температуру, а несколько раз в неделю врач и волонтеры в защитных костюмах проводят в домах кварцевание. Еду сельчанам привозят меценаты и благотворительные фонды. Из всего джамаата от коронавируса умерло только четыре человека — выходцы из Кара, живущие в городах Дагестана.
«В строю не более 15-20% врачей»
55-летний невролог Олег Дибиргаджиев вернулся из города в родное село в Хунзахском районе, населенном в основном аварцами, чтобы работать с больными COVID-19.
— В строю сейчас не более 15-20% врачей, — рассказал он «Медузе». — Остальные или болеют, или на карантине по возрасту. Свободных коек почти нет. За одиннадцать дней, пока я тут работаю, умерли четверо больных здесь и шестеро отправленных в Махачкалу. И это только в нашей больнице. Уверен, что в Хунзахском районе с населением 33 тысячи человек не менее семи тысяч зараженных. Статистика учитывает только подтвержденные тесты, но масштабы невероятные.
По словам исполняющего обязанности главного врача Хунзахской центральной районной больницы Магомеда Мусаева, болеют 9% врачей лечебно-диагностических специальностей, не работают по возрасту и другим причинам 35%, работают с больными в стационаре 32%.
По сравнению с официальными данными, оценка Дибиргаджиева кажется завышенной, однако она совпадает с мнениями других экспертов. Руководитель общественной организации «Монитор пациента» Зияутдин Увайсов в разговоре с «Медузой» заявил, что «во многих селах треть, половина жителей болеет. В некоторых умирают 3-4 человека в день». В своем видеообращении к руководству республики кашляющий глава селения Тебекмахи Акушинского района Меджид Меджидов утверждает, что из 2150 жителей селения более тысячи человек болеют «простудно-вирусным заболеванием», и за март и апрель в селении похоронено 12 человек, тогда как обычно в год умирало 15-17.
По словам Олега Дибиргаджиева, жертв в Хунзахском районе могло быть больше, если бы не действия оперативного штаба при главе администрации района, который вовремя оснастил больницу оборудованием для подачи кислорода. Помогают и меценаты, снабжающие жителей селений едой.
— Система так деградировала, что неспособна справляться даже с текущими задачами. — говорит Дибиргаджиев. — Не говоря уже о пандемии. Нам повезло с администрацией, а в других местах люди просто брошены. Медработники умирают. В соседнем Гергебильском районе катастрофа. Главный врач сменен, заместитель умерла. Рентгенолог, мать четырех детей, тоже погибла.
«Если вы пришли на смерть, заходите»
Уроженец Дербента Сулейман Керимов, российский политик (с 2008 года он представляет Дагестан в Совете Федерации) и предприниматель потратил на оборудование для республиканских и дербентских больниц полтора миллиарда рублей из собственных средств — что примерно равно суммарному доходу бюджета Дербента в 2019 году. Однако, несмотря на это, врачи города сталкиваются с нехваткой даже самого необходимого.
— Я не понимаю, что Керимов нам отправил, — возмущается врач Магомед (имя изменено по просьбе собеседника «Медузы»). Его вместе с другими дербентскими дерматологами из городского кожно-венерологического диспансера 1 мая 2020 года направили в детскую инфекционную больницу, где был развернут временный госпиталь для пациентов с пневмонией.
— Зашли, час провели в ординаторской, — рассказывает Магомед. — Тренинга не было, из защиты — бахилы, штаны и халаты из марли. Ни респираторов, ни одноразовых костюмов. Врачи нам говорили: если вы пришли на смерть, заходите. Если нет, бегите немедленно, пока от нас не заразились! Здесь ни «красной» зоны, ни «зеленой», ни шлюзов. Мы сказали, что так работать не будем, и ушли. Теперь руководство грозит нам увольнением. Говорит, что мы испугались, а болезнь нестрашная, туда можно в обычной одежде заходить. У меня и еще троих врачей температура 38. Видимо, успели заразиться. Каждый день из инфекционной больницы выносят 3-4 трупа. У меня в Карабудахкенте и Гергебиле есть доктора знакомые. Мы же дерматологи, у нас свои группы в вотсапе. Они сообщают, что это просто война. Ковид умершим не пишут, потому что тесты не успевают делать. Оформляют как смерть от внебольничной пневмонии.
В пресс-службе Министерства здравоохранения Республики Дагестан в ответ на запрос «Медузы» заявили, что все инфекционные больницы Дербента оборудованы шлюзами. Однако о том, что инфекционисты предупреждали об отсутствии должного деления на зоны, дерматологи из Дербента упоминали и на совещании у главного врача диспансера (запись имеется в распоряжении редакции).
Схожая с дербентской ситуация и в соседнем городе Дагестанские Огни. Общественная организация «Монитор пациента» опубликовала письмо анестезиолога-реаниматолога местной больницы: «В самом начале эпидемии главный врач заставляла докладывать наверх о повышенной готовности стационара к особо опасным инфекциям, на деле и по факту — абсолютная нищета в обеспечении. Весь персонал работает в самодельных масках, для виду розданы 200 штук так называемых противочумных костюмов, дырявых, прозрачных. И то без бахил, необходимой обуви и респираторов. Мы, врачи, сами закупаем противовирусные препараты, антибиотики для коллег, препараты для наркоза, растворы для инфузий, шовный материал для хирургов и акушер-гинекологов, перчатки, спирт и многое другое. Каждый потратился по 20-25 тысяч рублей. (…) Персонал потихоньку начинает умирать. Наш „главврач“ не появляется на работе совсем. Мы ее уже почти месяц не видим, периодически появляется и закрывается в своем кабинете».
Главный врач больницы Дагестанских Огней в своем посте в инстаграме (сейчас он уже удален, но скриншоты сохранились в публикациях республиканских СМИ) отрицает изложенные в письме заявления. Однако минздрав республики объявил о проведении внутреннего расследования.
Имбирь и курага
Даже в разгар пандемии улицы Махачкалы, столицы Дагестана, многолюдней, чем города соседних республик в обычное время. Бульвар вдоль набережной Каспийского моря перегорожен предупреждающей лентой. Спешащие на пляж ленятся обходить и подныривают прямо под нее. Отдыхающих на берегу меньше, чем в феврале, но есть и волейболисты, и упражняющиеся борцы, и купальщики.
Маршрутки по городу стали ходить реже. Днем они пустые, но к вечеру переполнены. Автомобилей меньше, полицейские требуют у водителей пропуска. Зато появились велосипедисты — раньше на загруженные улицы Махачкалы рисковали сунуться только самые отважные из них. Поток людей на тротуарах почти не поредел. Маски и другие средства защиты носят далеко не все.
— В моей жизни ничего не изменилось, — заявляет корреспонденту «Медузы» продавщица без маски. — Людям плохо становится от самовнушения. Хотя ничего такого нет. Я не верю в коронавирус.
Но ковид-скептиков с каждым днем все меньше. Цены на лекарства выросли в несколько раз. Полки с препаратами, востребованными при эпидемии, пустеют всюду — в аптеках, исламских лавках, даже ветеринарных магазинах.
— «Ветом»? Нет его, — разводит руками продавщица на просьбу продать иммуностимулятор для животных.
— Кто раскупил?
— Люди. Кошки не приходили. Для себя берут.
Случается и прямое мошенничество — джамаат селения Изано Ахвахского района Дагестана заплатил за партию масок около 70 тысяч рублей, а посредники исчезли вместе с деньгами, рассказал «Медузе» знакомый с ситуацией источник.
Махачкалинская городская больница № 1 и Республиканский центр инфекционных болезней оснащены сравнительно неплохо. Лежащая с двусторонней пневмонией в реанимации центра доцент кафедры инфекционных болезней Саният Магомедова говорить не может. В разговоре с «Медузой» по вотсапу она написала, что из препаратов не хватает только «Актемры», помогающей при цитокиновом шторме. Ее спекулянты продают через вотсап по цене в 4 и более раза выше обычной, но и у них достать лекарство все сложнее. По словам Саният, ситуация в республиканской клинической больнице и РКБ скорой медицинской помощи в Махачкале значительно хуже: там заболело большинство врачей (Минздрав республики Дагестан в ответ на запрос «Медузы» отрицает это).
Жителям города, не лежащим в стационарах, бесплатную компьютерную томографию сделать невозможно, поскольку на нее требуется направление, говорят источники «Медузы». «Врачи, как правило, не ходят на вызовы, — объясняет „Медузе“ врач-невролог, попросившая не упоминать ее имени. — Люди вынуждены обращаться в частные медцентры. Работающие на передовой, в „красной“ зоне — герои. Но остальные медики не в лучшей ситуации. Мы не знаем, какие пациенты к нам приходят, инфицированные или нет».
Крупнейший продовольственный рынок Махачкалы наполовину опустел. Многие прилавки прикрыты брезентом.
— Не работают они, — поясняет в беседе с корреспондентом «Медузы» один из оставшихся торговцев. — Продавцы гриппом этим болеют.
В марте в дагестанских соцсетях прошел слух, что имбирь помогает от коронавируса. Его цена взлетела до двух тысяч рублей за килограмм. В апреле ажиотаж схлынул. Продавец на махачкалинском рынке в разговоре с корреспондентом «Медузы» говорит, что теперь в тренде курага. А торговец фруктами советует пить для профилактики разбавленную водой перекись водорода — «бактерии не переносят кислородную среду».
Большинство вещевых магазинов на рынке закрылось. Лишь один до сих пор продает одежду и обувь. К двери скотчем приклеена справка с разрешением на торговлю средствами индивидуальной защиты. На прилавке рядом с женскими платками лежит стопка черных многоразовых масок.
Накануне Дня победы чиновники и представители бизнеса ездили с подарками к ветеранам Великой Отечественной войны. Волонтеры с пакетами из супермаркета «Зеленое яблоко» фотографировались с пожилыми людьми без масок (сейчас с сайта торговой сети это сообщение удалено, но об акции есть посты в инстаграме). А мэр Махачкалы в черной маске попал в дом к ветерану Великой Отечественной войны Ибрагим-Паше Садыкову только после долгого стучания по воротам — осторожный ветеран боялся его пускать в дом в разгар пандемии.
Муфтият уходит в онлайн
Первой из религиозных учреждений Дагестана в конце марта 2020 года закрылась дербентская синагога. За ней 30 и 31 марта последовали махачкалинские мечети «Тангим» и «Ихлас». Будучи «салафитскими», они не ждали решения муфтията и приняли меры сами. 31 марта глава республики Владимир Васильев рекомендовал всем конфессиям временно запретить проведение обрядов с участием верующих. Однако уже 3 апреля он посетовал, что на пятничную молитву в главной махачкалинской мечети собрались около тысячи человек, а в Кизилюрте — около трех тысяч. 10 апреля муфтият Дагестана призвал имамов не пускать в мечети более 40 человек одновременно.
15 апреля глава Махачкалинской епархии архиепископ Варлаам объявил о закрытии церквей для паствы и переводе служб в онлайн. А 16 апреля главный санитарный врач республики запретил доступ граждан в культовые сооружения. Этот указ был немедленно продублирован распоряжением Духовного управления мусульман Дагестана о закрытии мечетей. На смену коллективным молитвам пришли ежедневные трансляции в инстаграме муфтията чтения Корана и проповедей. Центр исламской медицины тоже закрылся, осталось лишь несколько частных салонов хиджамы — кровопускания.
24 апреля у салафитов и 25 апреля по версии муфтията в республике начался священный месяц Рамадан, сопровождаемый постом. Накануне в инстаграме Духовного управления мусульман Дагестана появилось разъяснение: для тяжелобольных пост недопустим, поскольку они рискуют здоровьем. Остальным рекомендовалось принимать питье и лекарства по указаниям врачей. Похороны просили ограничить участием исключительно родственников, без традиционно многолюдных поминок. Тела умерших в Махачкале от коронавирусной инфекции и пневмонии теперь омывают по исламскому обычаю в одной специально отведенной мечети, работники которой оснащены средствами защиты. Дежурный имам этой мечети сообщил корреспонденту «Медузы», что туда каждый день поступает 5 — 10 трупов.
Представитель муфтията объяснил в официальном инстаграме, как лечить коронавирус народными средствами — при помощи меда, черного тмина, уксуса, бараньего бульона, лука и чеснока. В начале мая сайт Духовного управления сообщил, что муфтий и его семья переболели коронавирусом.
Вместо ежедневного ифтара в шатре Рамадана возле главной махачкалинской мечети волонтеры разносят еду по домам нуждающихся. Исламские благотворители объявили сбор средств для борьбы с пандемией. Так, крупный фонд «Инсан» собрал два миллиона рублей на закупку средств индивидуальной защиты для персонала махачкалинских больниц.
«Он может просто приказать идти и умирать»
Не доверяя официальной статистике заражения коронавирусной инфекцией, многие дагестанцы пытаются оценить его масштабы косвенно — через количество зарегистрированных случаев пневмонии. Однако полная информация об этих диагнозах отсутствует. Газета «Молодежь Дагестана» собрала статистику из десяти сельских районов и двух городов республики. В них на 211 человек с положительным результатом теста на коронавирус, по данным газеты, приходится как минимум 1675 госпитализированных, вылечившихся или умерших от пневмонии. По данным Минздрава республики Дагестан, предоставленным министерством в ответ на запрос «Медузы», наибольшая заболеваемость внебольничной пневмонией зарегистрирована в семи городах (Махачкала, Буйнакск, Дербент, Каспийск, Кизилюрт, Кизляр, Хасавюрт) и шести районах республики (Ботлихский, Гергебильский, Карабудахкентский, Левашинский, Унцукульский, Хунзахский).
Пресс-служба министерства здравоохранения Дагестана в беседе с «Медузой» признает, что ведомство не было готово к стремительному развитию эпидемии, объясняя это тем, что исходило из статистических прогнозов и не учло крайне низкий индекс самоизоляции в регионе. В официальном письме, направленном в редакцию, представитель министерства утверждает, что теперь проблема с дефицитом средств индивидуальной защиты в медицинских организациях решена. Они получили более миллиона масок, 3670 респираторов, 9134 защитных костюма и комбинезона, приобретенных на средства из резервного фонда правительства Республики Дагестан. Заболеваемость медицинских сотрудников коронавирусной инфекцией, пневмониями и ОРВИ названа эпизодической и невысокой, а информация о том, что в некоторых больницах большая часть персонала выбыла по болезни — не соответствующей действительности. Медперсоналу, лечащему пациентов с коронавирусом и внебольничной пневмонией, обещаны дополнительные выплаты.
При этом врачи и администрации отдельных районов Дагестана продолжают обращаться с призывами о помощи в соцсетях. «Знакомая в Кизилюртовской больнице попросила скинуться на костюмы для сотрудников, — рассказывает „Медузе“ Магомед. — Главврач потребовал удалить запись и дать опровержение. Она отказалась. И народ им собрал 60 костюмов».
На записи, имеющейся в распоряжении редакции «Медузы», медицинский чиновник уговаривает врачей не выносить «сор из избы»:
— Неизвестно, кто это выставит. Позорят сперва наш город на уровне Дагестана, потом на уровне России Дагестан. Нас же будут хаять, мы все одна семья. Никто не станет по фамилиям разбирать, людям надо только провокацию.
— Чем дальше больницы от Москвы, тем они хуже выглядят, — рассказал «Медузе» координатор федерального благотворительного фонда, попросивший не упоминать его имя. — В Дагестане, да и не только в нем, повально отсутствуют средства индивидуальной защиты, а врачам говорят: шейте маски. Сами, как хотите. Даже то, что закупалось, воруют и продают. Живой пример: сельская больница Дагестана с парой реаниматологов просит у нашего фонда полторы тысячи противочумных костюмов, три тысячи масок и еще что-то по мелочи. Понятно, что это уйдет на черный рынок. Такие заявки мы на автомате отклоняем. О реальных проблемах нам обычно пишут медсестры в режиме «Ребята, спасите, у нас нихрена нету!» Запросы от главврачей не идут вообще, потому что они все расписались в том, что больницы полностью укомплектованы. Если им светит остаться без персонала, они все же подписывают бумаги, без которых мы не имеем права организовать доставку. Но там, где главврач царь и бог, он может просто приказать врачам идти и умирать.
P. S. И что было дальше?
Патимат Амирбекова, Владимир Севриновский