«Образовательный уровень заключенных российских тюрем заметно повысился» . Экс-директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский – об опыте чтения новых пьес и драматургии российского правосудия
– У нас есть для разговора сразу несколько поводов, но хочется начать с самого свежего – «Любимовки», главного места встречи новых пьес со зрителями, актерами и режиссерами. Вы в этом году среди тех, кто решал, какие тексты будут представлены. Сколько пьес вы прочли?
– Мне очень нравится этот повод, потому что уже есть потребность как-то выходить из бесконечного судебного потока. Пьес я прочитал много, наверное, сотни полторы примерно за три месяца. Это давало такое хорошее ощущение регулярной работы, ритмичного процесса с определенными обязательствами и сроками. Для меня это было целительно и увлекательно само по себе. Плюс «Любимовка» представляет для меня большой профессиональный и человеческий интерес, потому что это, конечно, не только про театр и драматургию, но и про образ мысли. Тем более что авторы в основном молодые. Кстати, тоже еще занятное упражнение – за текстом угадывать человека.
– Есть в этих текстах что-то общее? И чем сегодняшние темы отличаются от тем прошлых лет?
– Я слежу обычно за «Любимовкой», слушаю читки, но первый раз выступаю в качестве ридера и сталкиваюсь с таким количеством текстов. Поэтому могу сравнить с предыдущими годами только по ощущению. Конечно, в этом году есть совершенно очевидная примета – ковид. В ряде текстов это нашло отражение впрямую – они просто называют эту ситуацию и так или иначе ее обыгрывают. Но это очень формальный признак – за редким исключением: есть, может быть, один-два текста, авторы которых пытались высмотреть в этой ситуации какой-то антропологический сюжет.
– А изоляция сама по себе тоже была важной темой?
– Да. В некоторых текстах, которые не обыгрывают прямо ситуацию карантина, пандемии и так далее, коллизия изоляции и самоизоляции все равно существует. То есть судьба нам подбросила это коллективное приключение, и человек с расшатанными театром и литературой нервами и воображением должен был бы с благодарностью принять его как модель для осмысления. Театр как бы моделирует действительность, где-то сгущая ее ритмы, поля напряжения и краски, выбирая иную оптику, отодвигая для лучшего рассмотрения, чтобы поговорить о жизни не в общем порядке слов, а как-то прицельно – обостряя проблемы. И для меня это был один из мотивов читать эти пьесы. Я очень доволен этим опытом.
– Что-то новое о сегодняшней реальности вы узнали из этих текстов?
– Наверное, да. Это такая новость, которая, в общем-то, не новость, но я все равно этому удивляюсь. Это колоссальное разнообразие. Потому что мы склонны, мне так кажется, мерить мир по себе и своему близкому кругу. А мир гораздо многообразнее и неожиданней. И часто совсем не совпадает с нашим представлением.
– Можете привести примеры? Темы, которые вас удивили, сюжеты за пределами этого нашего коридора.
– Меня удивили не темы сами по себе, а темы в их конкретном отражении. То есть я всегда воспринимал фестиваль «Любимовка» как срез очень живой, поисковой, часто вызывающей и спорной драматургии. Сейчас мы видим, и это неизбежная стадия в развитии, что фестиваль стал известным, признанным, но немножко формализовался. Или профессионализировался. Очень хорошо об этом говорит один из идеологов фестиваля, драматург Миша Дурненков. Когда он встречает мастерски написанную пьесу, у него это вызывает два противоречивых чувства: с одной стороны – уважение к мастерству, с другой – это его сильно напрягает. Я хорошо это понимаю, потому что мастеровитость, к сожалению, очень часто толкает автора и его текст в сторону проверенных приемов.
– Мне кажется, что мы ждем от «Любимовки» новых впечатлений не столько про литературу и театр, сколько про жизнь. Хотим из этих текстов узнать, что люди думают и чувствуют сегодня.
– Пожалуй, да. Хотя тут я бы еще раз сделал оговорку про многообразие, которое вызывает удивление и иногда опровергает наши с вами ожидания. Как всякий живой организм, «Любимовка» не обязана нашим ожиданиям отвечать, она по какому-то своему, может быть, еще не до конца сформулированному закону развивается.
«Любимовка-2020»: читка пьесы Артема Ефименко «Не могу говорить, я в маршрутке». Режиссер Марфа Горвиц
– Насколько политизированы сегодняшние авторы?
– Политические тексты, безусловно, есть, но это не главная тенденция.
– А главная какая?
– Есть ощущение, что авторы возвращаются не то чтобы к психологическим портретам современников, но все же пытаются через бытовые коллизии вскрывать более или менее общие темы. А еще для меня важным критерием отбора стало то, насколько эти тексты учитывают реальный, традиционно понимаемый театр.
Подпишитесь, чтобы прочитать целиком
Оформите подписку Redefine.Media, чтобы читать Republic
Подписаться [Можно оплатить российской или иностранной картой. Подписка продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.]