«Эта группа сумела что-то организовать в сельской местности: им надо помогать, а не разрушать»: религиовед об общине Виссариона

«Мне, конечно, горько видеть то, что происходит. Для меня это продолжение тенденции, которую я обозначаю как "охранительство", а если более жестко – "культ безопасности", "культ охранников" или "культ подозрительности". Это когда в любом непонятном социуме, в любой не очень стандартизированной группе, непохожей на общий усредненный тип социума, видят что-то подозрительное и нехорошее, видят врагов.

К большому сожалению, православная церковь тоже приложила руку к этому – антикультисты вроде Александра Дворкина давно подталкивали общество к осуждению подобного рода явлений.

Конечно, там есть, что критиковать, есть всегда какие-то издержки. Любое общество, например, наши православные монастыри, может быть, иногда более похожи на секты, чем то, что мы видим сейчас у Виссариона. Это не значит, что надо все зачищать и разрушать.

Видно, что это социум, который, действительно, неплохо организован, который что-то сумел организовать в сельской местности. У нас уходит сельская Россия. Когда я приезжаю в деревни, в которых я был 20-25 лет назад, вижу, что сельский уклад уходит. Тех, кто может что-то построить, создать, наоборот, надо беречь, как-то стараться им помогать, а не разрушать.

Эта идеология подозрительности к инакомыслящим – даже не только к инакомыслящим, а к инакоживущим – к сожалению, у нас прогрессирует. Я чувствую, что, возможно, и другие новые религиозные движения будут также зачищать, и может быть даже еще жестче, если общество не одумается и не укажет на непоследовательность и нелепость действий силовиков.

Причем, специально показываются кадры, будто ведут какие-то опасных террористов. Как будто это сирийская война какая-то или где-то отвлеклись от ИГИЛ (запрещенная в России организация) и решили провести показательную спецоперацию. К сожалению, у нас присутствует идеология спецопераций – обязательно нужно показывать, что мы боремся с врагами, боремся с какими-то темными силами.

У виссарионитов нет такого дуализма, как у многих религиозных движений, например, у тех же иеговистов. Кстати, у тех же православных есть больше дуализма и заостренности на падших духах, на мире зла. У виссарионитов нет понятия о глобальном зле, нет заостренности на том, что в мире вообще царствует зло.

Они оказываются жертвами, можно сказать, силового произвола, когда их подозревают в каких-то смертных грехах из-за какой-то малейшей провинности или за какие-то конфликты, которые всегда бывают в любой группе, и всегда есть какие-то недовольные люди. За эти конфликты к ним привязываются и считают, что это основание их зачищать и фактически ликвидировать. Я надеюсь, что все-таки такие социальные группы продолжат свое существование и общество будет не на стороне силовиков.

Есть какие-то вещи, которые там были непродуманны, но, в целом, это совершенно безобидное общество. Более того, они ориентированы на природный уклад жизни. В этом отношении это даже выигрышно, по сравнению с иеговистами. Если у иеговистов есть какой-то западный менталитет и западные ценности, допустим, специфическая офисная культура – здесь наоборот. Это движение, которое могло бы помочь России. Надо изучать такие формы, помогать им преодолевать свои недостатки и брать то лучшее, что у них есть».