Торжественное собрание в честь Дня работника прокуратуры России. Фото: Сергей Киселев/Агентство «Москва»

Недавно общественность была возмущена запросом Никулинской межрайонной прокуратуры Москвы к РАНХиГС с требованием предоставить гигантское количество информации – часто политически окрашенной. Прокуратура Москвы, по данным «Коммерсанта», быстро дезавуировала эту инициативу.

Но такой запрос нельзя назвать исключительным.

Прокуратура может прийти к любому юридическому лицу, у нее масса оснований: и сообщения органов государственной власти, и сообщения СМИ, и заявления граждан, и плановые проверки. В порядке общего надзора прокуратура следит за исполнением законов и соблюдением прав и свобод человека и гражданина – нет практически ничего, что нельзя было бы проверить при таком широком подходе.

Приказом Генпрокуратуры России установлен запрет запрашивать сведения, не относящиеся к предмету проверки либо выходящие за ее пределы. Но может ли прокуратура фактически выйти за пределы проверки, сформулированной как проверка исполнения законодательства?

В скандальном запросе в РАНХиГС прокуратура понимает соблюдение законодательства образовательным учреждением широко: от контроля за оказанием обучающимся платных образовательных услуг до фактов проведения мероприятий, где студентов обучают способам защиты их прав в случае задержания правоохранительными органами в ходе «гражданских протестов».

Может показаться, что этот запрос уникален и потому вызвал такой резонанс. Но скорее правило, чем исключение, когда прокуроры (юристы) проверяют отрасли, где не имеют ни малейшего представления о процессах. В прокурорских мемуарах есть рассказы, как проверяли «выполнение требований технологического процесса по выявлению трещин в боковых и надрессорных балках тележек грузовых вагонов» и «соблюдение технологии и монтажа, недопущение отступлений от нормативов нагрева внутренних и лабиринтовых колец при демонтаже и сборке».

Закон о прокуратуре обязывает приступить к исполнению прокурорского запроса незамедлительно. В РАНХиГС для подготовки ответа на запрос в четырехдневный срок, согласно приказу ректора, потребовалось бы не менее 17 человек только ответственных. Очевидно, каждый из них задействует еще десятки подчиненных. И это реалистические цифры, ведь подготовка документации только по содержанию образовательных программ – это несколько грузовиков бумаги.

Даже если бы все сотрудники Никулинской межрайонной прокуратуры посвятили бы только работе по этому запросу все рабочее время, для них (юристов) было бы сложно не только оценить, но и прочитать полученные документы в обозримые сроки. А пунктов, требующих предоставления грузовиков и грузовиков бумаги, в запросе было немало. Такие абсурдные требования – обычная ситуация для общего надзора прокуратуры.

Можно ли сопротивляться прокуратуре? В спорных моментах даже Конституционный суд встает на сторону общего надзора. В 2015 г., указывая, что допущенные прокуратурой отдельные нарушения, связанные с не разъяснением сроков и предмета проверки, прав и обязанностей проверяемой организации и проверяющих, Конституционный суд тем не менее посчитал, что такие нарушения «не являются существенными и сами по себе не могут служить основанием для признания проверки незаконной».

Большинство комментаторов обратило внимание на откровенную политическую ангажированность запроса в РАНХиГС. Вуз должен был дать «краткий анализ массовых публичных мероприятий и протестной активности, причины и условия совершения учащимися и студентами экстремистских правонарушений, участия в межнациональных конфликтах, а также несанкционированных протестных акциях» и предоставить еще множество подобной «информации». Вторую проблему – почему вообще прокуратура может проверять образовательные организации – большинство не заметило.

Административная нагрузка создает давление на российские организации. Но помимо десятков отраслевых регуляторов каждая организация рискует столкнуться с прокурорскими проверками по процедуре общего надзора. Пример РАНХиГС в очередной раз высветил проблему общего надзора, из-за которого такие запросы в принципе возможны. Единственный разумный выход – сокращение общего надзора до отслеживания соблюдения законов и отсутствия нарушений прав и свобод органами государственной власти.

Абсурдная банальность общего надзора