Михаил Зыгарь написал новую книгу «Все свободны» — о противоречивых президентских выборах 1996 года

Публикуем фрагмент, в котором Ельцин уговаривает Явлинского стать вице-премьером

В издательстве «Альпина Паблишер» выходит книга Михаила Зыгаря «Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы». Автор описывает события 1995-1996 годов, предшествовавшие самому спорному голосованию того десятилетия: Борис Ельцин после инфаркта вновь решает баллотироваться на пост главы государства; ему противостоит коммунист Геннадий Зюганов, в то время — по-настоящему популярный и влиятельный политик. Впрочем, у Ельцина помимо Зюганова есть и другие оппоненты. «Медуза» публикует фрагмент книги, в котором Ельцин предлагает демократу Григорию Явлинскому пост первого вице-премьера по экономике в обмен на снятие кандидатуры, а тот не только отказывается, но и в ходе переговоров помогает освободить задержанных белорусских протестующих.

Один из самых опасных конкурентов Ельцина на выборах — это молодой демократ Григорий Явлинский. Если Лебедь отбирает голоса у Зюганова, тем самым помогая Ельцину, то Явлинский отбирает голоса у Ельцина, тем самым помогая Зюганову.

У самого Ельцина долгая история отношений с Явлинским. В последние годы Советского Союза Явлинский — один из самых известных экономистов в стране, он написал программу перехода к рыночной экономике «500 дней». В 1990 году программа становится главной причиной конфликта между Горбачевым и Ельциным.

Горбачев не может решиться на реформы. И оказывается в тисках: с одной стороны на него давит собственное консервативное окружение — боссы Коммунистической партии, которые противятся переходу к рынку «по Явлинскому», а с другой — Ельцин, возглавляющий Верховный совет России и настаивающий, чтобы Горбачев следовал программе и не медлил с реформами. В итоге Горбачев выбирает срединный путь: поручает реформирование экономики не Явлинскому и не его противникам, а некоей комиссии, которая должна совместить оба подхода. А Явлинского Верховный совет РФ утверждает вице-премьером правительства Российской Федерации, отвечающим за реформы.

Но вскоре Явлинский отказывается работать с Ельциным. По словам Явлинского, он подозревает, что Ельцин лишь на словах поддерживает его программу «500 дней» — а на деле опасается, что болезненные реформы могут подорвать его популярность на ближайших президентских выборах. В итоге молодой вице-премьер подает в отставку.

На этом отношения не заканчиваются. В 1991 году будущий член аналитической группы Сергей Зверев работает помощником Явлинского. По его словам, когда Ельцин собирается в 1991 году избираться президентом, должность «вице-президент» вписывают в Конституцию специально для Явлинского — именно его Ельцин планирует видеть своим напарником. Но экономист отказывается — он рассчитывает, что СССР сохранится и не планирует работать в российских органах власти. (Геннадий Бурбулис, тогда правая рука Ельцина, спустя 25 лет уверяет, что кандидатура Явлинского даже не рассматривалась.)

Следующее непонимание возникает уже после выборов и августовского путча. Сентябрь 1991 года, Ельцин — победитель, он начинает формировать новые органы власти, обсуждается вопрос о назначении Явлинского премьером. Но, по словам Явлинского, его предупреждают, что программа будущих реформ уже определена и придется следовать ей — он принципиально не согласен и отказывается. (Некоторые знакомые Явлинского считают его версию неубедительной и полагают, что он просто испугался ответственности.) В итоге Борис Ельцин предлагает сформировать первый в истории демократической России кабинет Егору Гайдару.

И вот теперь, весной 1996-го, Ельцин и Явлинский снова сталкиваются лбами. Аналитическая группа обсуждает, как уговорить этого кандидата перейти в лагерь Ельцина. Убеждать Явлинского отправляют Зверева — его бывшего помощника.

Солнечный апрельский день. Крыша дома на набережной — печально известного здания на берегу Москвы-реки, где в 1930-е обитала советская элита. Почти все жильцы были репрессированы. Именно на этой крыше снимает свой предвыборный рекламный ролик кандидат Григорий Явлинский — отсюда лучший вид на Кремль. Зверев и Шахновский забираются на крышу, чтобы пообщаться с Явлинским и склонить его к переговорам.

Явлинский соглашается. К нему приходит Чубайс с указом о его назначении на свою бывшую позицию — первым вице-премьером по экономике. Указ еще не подписан Ельциным, но уже завизирован Черномырдиным. «Хотя Степаныч Гришу терпеть не может», — вспоминает Чубайс. «Осталось только выяснить, согласна ли графиня», — смеется Зверев, глядя на бланк указа.

«Если уж я вам так нужен, то назначайте меня премьером», — так Чубайс вспоминает финальную реплику Явлинского в конце их «долгого нудного разговора». В ответ, по его словам, он взрывается: «Гриша, ты, сука, про себя или про страну? Ты все-таки определись, у нас через месяц выборы, мы не знаем, то ли Зюганов, то ли Ельцин, мы не понимаем, кто страну поведет дальше. Ты понимаешь, что у тебя нет шансов пройти во второй тур? Ты понимаешь, что сбиваешь ельцинский электорат? Ты можешь ему прибавить ну хоть там 2–3%, которые историю России развернут, а ты, сука, все про себя». Заканчивается, по словам Чубайса, все как обычно: «Мы, конечно, разругались на хер, но это типичное для Гриши поведение».

Явлинский этого разговора не помнит, он помнит только беседу с Ельциным. Они встречаются 5 мая 1996 года, и Явлинский говорит президенту: «Я не вижу смысла в должности вице-премьера, я уже был вице-премьером. Я хочу изменить политику, ради этого я участвую в выборах». Ельцин в ответ настаивает на том, чтобы Явлинский снял свою кандидатуру.

По словам Явлинского, в тот момент у него нет сомнений, что Ельцин победит: «Победа Ельцина для меня была бесспорной. Зюганов не мог победить, потому что люди не хотели возврата к коммунизму. Я понимал: одно дело — персональное отношение к Ельцину, а другое — когда граждане определяют, куда двигаться вообще. Было очевидно, что точно не в коммунизм. Ельцин — это было движение вперед, а коммунисты — назад». Однако даже считая, что разговаривает с будущим победителем, Явлинский не соглашается играть на его стороне. «Ну что такое вице-премьерство? Вице-премьерство — это просто трудоустройство. Какое имеет значение в нашей системе вице-премьер? Да никакого! Я уже был вице-премьером, я же понимаю. Если бы мне была предложена роль премьера, это был бы сразу содержательный разговор. Премьерство — это шанс на смену политики».

Встреча 5 мая заканчивается безрезультатно. Кремлевская пресс-служба сообщает журналистам о встрече кандидатов — чтобы продемонстрировать, что президент пошел на сближение, и таким образом получить голоса поклонников Явлинского. Но в ответ пресс-служба Явлинского выступает с официальным заявлением: информация о том, что он собирается поддержать Ельцина на выборах, не соответствует действительности.

«Моей целью было прийти третьим и затем поддержать Ельцина во втором туре в обмен на смену политики, ну и в частности, возможно, назначение премьером, — объясняет Явлинский. — Вот в этом, собственно, и был весь смысл моего участия. А на такое Ельцин готов не был, ну поэтому надо было бороться».

Явлинский рассказывает, что в течение всей избирательной кампании на него оказывается очень мощное давление — в том числе со стороны американского посольства: «Они мне говорят: «Снимите свою кандидатуру. Если вы этого не сделаете — youʼll be a footnote of history. Your family never ever will get a visa» . Я им на хорошем русском языке: «Нет, это невозможно». Или молчу. Один раз даже выгнал из кабинета». (Посол США в России Томас Пикеринг спустя 25 лет утверждает, что он лично не оказывал давления на Явлинского, однако не берется комментировать действия своих коллег.)

15 мая Явлинского снова приглашают в Кремль. Утром, когда он собирается к президенту, ему звонит легендарный правозащитник Сергей Ковалев, первый уполномоченный по правам человека в России и первый председатель комиссии по правам человека при президенте. В январе 1996-го он подал в отставку в знак протеста против политики Ельцина. «Я не могу больше работать с президентом, которого не считаю сторонником демократии», — заявил он. Ковалев рассказывает Явлинскому, что на днях в Минске состоялась акция протеста против президента Александра Лукашенко. Задержали многих, среди них несколько ученых, совсем пожилые люди, им нужны лекарства. Ковалев просит передать Ельцину, чтобы тот позвонил Лукашенко и обсудил возможность изменить меру пресечения задержанным старикам — пусть дожидаются суда дома. Явлинский обещает все сделать.

«Я прихожу, в очередной раз опять началась эта байда: «Снимите свою кандидатуру»… — рассказывает Явлинский. — А я резко меняю тему и говорю: «Борис Николаевич, вы бы не могли позвонить Лукашенко?»» Ельцин с готовностью соглашается и тут же просит секретаря соединить его с Белоруссией.

«Александр Григорьевич, вы там взяли каких-то пленных, отпустите их, — так передает слова Ельцина Явлинский. — Я ничего не хочу слышать. Александр Григорьевич, мы уже в Европе, здесь этого не любят. Не надо никого убивать. Отпустите пленных. Ну что вы, не понимаете?»

Явлинский стоит рядом и подсказывает: «Пусть изменит меру пресечения». Ельцин подхватывает: «Измените им меру пресечения, ну что вы, не понимаете? Если дали 12 лет, дайте 10, если 10 — дайте 8».

Лукашенко задает Ельцину вопрос, и тот переадресовывает его Явлинскому: «Кто просит?» — «Ковалев просит». — «А, ясно. Кто просит, кто просит. Диссиденты. У меня их тут развелось… В общем, слушайте, Россия просит вас. Вас просит Россия! Все, разговор окончен». И бросает трубку.

Потом Ельцин просит соединить его с российским министром обороны Грачевым. «Ну все, — смеется Явлинский, — думаю, сейчас объявит войну». А президент спрашивает министра: «Павел Сергеевич, сколько у нас ракет в Белоруссии?» Тот отвечает: «Шесть». «Две заберите, — подумав, говорит Ельцин. — Они не умеют себя вести».

Через день, выступая в Красноярске во время предвыборной поездки, Ельцин будет рассказывать, что вчера освобождал пленных в Белоруссии. Кстати, вмешательство Ельцина оказывается удачным: Лукашенко и правда отпускает всех задержанных, даже суд отменяет.

Но разговор Ельцина и Явлинского 15 мая после окончания белорусской темы возвращается к выборам. И Ельцину кажется (или он делает вид), что они вместе спасли пленных и разногласий больше нет: «Ну раз мы с вами договорились, то давайте за наши договоренности выпьем!» — предлагает президент и просит, чтобы им принесли шампанского.

«Извините, Борис Николаевич, вы все-таки, по-моему, меня не поняли, — отвечает Явлинский. — Я не откажусь от участия в выборах и не сниму свою кандидатуру. Даже если я не прохожу во второй, участвовать в первом туре я все равно буду. Сотрудничать с вами я готов, но после выборов».

«Вы пожалеете», — говорит Ельцин. «В каком смысле?» — уточняет Явлинский. «В самом прямом». — «Борис Николаевич, вы извините, но так я не хочу разговаривать вообще». Но Ельцин настаивает: «Вы пожалеете». «Что значит «пожалеете»?» — допытывается Явлинский. — Вы что сделаете? Убьете меня? Или что, распустите Государственную думу? Меня опять выберут». — «Семья ваша пожалеет, и дети ваши пожалеют. Снимите свою кандидатуру».

«Спасибо, Борис Николаевич, я пошел. Дальше нам разговаривать не о чем», — заканчивает разговор Явлинский. И направляется к двери. Он уже доходит до выхода, но тут Ельцин его окликает: «Вернитесь».

Явлинский возвращается. «Снимете свою кандидатуру?» — «Нет».

Ельцин подманивает Явлинского пальцем. Тот подходит ближе и наклоняется к сидящему президенту.

«Снимете свою кандидатуру?» — «Нет».

Ельцин снова делает движение пальцем, и Явлинский наклоняется еще ближе. «И я бы на вашем месте не снял», — вполголоса говорит Ельцин.